Рекс Стаут - Бокал шампанского
– Восемь человек. Трое гостей – Лэдлоу, Шустер, Кент, дворецкий, мистер и мисс Грантэм, мистер и миссис Робильотти.
– Да? Я определенно не собираюсь покрывать кого-нибудь из них.
– И я тоже, – добавила Роза Тэттл, – если кто-нибудь из них виновен.
– Да вы и не можете покрывать их, – вмешалась Элен Ярмис. – Если они этого не совершили, их просто незачем покрывать.
– Элен, ну как ты не можешь понять! – удивилась Роза. – Мистер Вульф хочет найти виновного. Предположим, что это был Сесиль Грантэм. Предположим, ты заметила, как он достал пузырек с ядом из сумочки Фэйт или что-нибудь вроде этого. Неужели ты будешь молчать?
– Да, но в этом же весь вопрос, – продолжала упорствовать Элен. – Если Фэйт сама насыпала яд в шампанское, почему у меня появится желание покрывать Грантэма?
– Фэйт ничего подобного не делала. Этель и мистер Гудвин все время наблюдали за ней.
– Тогда почему же она, – упорствовала Элен, – взяла яд, идя в гости, хотя я не советовала делать это?
– Лучше уж вы сами объясните это, – обратилась к Вульфу Роза, взмахнув при этом своим хвостиком.
– Боюсь, что это выше моих сил, – ответил Вульф. – Возможно, вам будет понятнее, если я поясню, что, обращаясь к вам с просьбой о помощи, я имел в виду не какое-то там подозрительное слово, сказанное кем-то на ужине или какой-то поступок, вроде того, что мистер Грантэм якобы взял пузырек из сумочки мисс Ашер. Я лишь хотел узнать у вас, известно ли вам о ком-либо из восьми нечто такое, что могло бы дать основания заподозрить этого человека в желании видеть ее мертвой. Вам известно о какой-либо связи между кем-нибудь из них и мисс Ашер или кем-то из них с кем-то из ее близких?
– Я не знаю, – решительно заявила Роза.
– И я тоже, – воскликнула Этель.
– Но их так много, – пожаловалась Элен. – Вы можете назвать их еще раз?
Несмотря на раздражение, Вульф вновь терпеливо перечислил восемь фамилий.
– Единственное, что известно мне, – опять хмурясь, сказала Элен, – имеет отношение к миссис Робильотти. Когда она навещала нас в приюте, я заметила, что Фэйт относилась к ней неприязненно
– Подумаешь! А кто относился к ней иначе? – фыркнула Роза.
– Вы можете рассказать подробнее, мисс Ярмис? – спросил Вульф. – Не произошло ли между мисс Ашер и миссис Робильотти стычки?
– По-моему, нет, – ответила Элен. – Пожалуй, мы все так же, как Фэйт, относились к миссис Робильотти.
– Может быть, мисс Ашер и миссис Робильотти наговорили чего-нибудь друг другу?
– Нет, я не слыхала, чтобы Фэйт говорила ей что-нибудь. Я тоже ничего плохого ей не говорила, хотя она считала нас шлюхами.
– Она вас так называла?
– Не в лицо, конечно. Она пыталась быть любезной, но у нее ничего не получалось. Однако, по словам одной из девушек, миссис Робильотти как-то при посещении «Приюта» заметила, что мы шлюхи.
– Ну, что ж, – Вульф глубоко вздохнул, – еще раз благодарю вас, сударыни. – Он встал и оттолкнул кресло. – Мы мало преуспели, но, по крайней мере, я повидал вас, поговорил с вами и знаю теперь, где вас можно будет найти, если такая необходимость возникнет.
– Однако я все же не понимаю одного, – заметила Роза Тэттл, вставая. – Хотя мистер Гудвин и заявил, что он присутствовал на приеме не в качестве детектива, он все же детектив. Я ведь сказала ему о том, что Фэйт носит с собой яд, и, мне кажется, ему следовало бы точно знать, что в присутствии детектива может произойти убийство!
«Какой поверхностный и несерьезный подход к делу!» – подумал я, провожая девушек.
9
Поль Шустер – обещающий молодой адвокат (специалист по гражданскому праву, человек с острым носом и живыми темными глазами) – в пятницу в четверть двенадцатого утра сидел в красном кожаном кресле, не спуская взгляда с Вульфа.
– Мы не утверждаем, – сказал он, – что располагаем какими-либо данными, дающими основание для возбуждения уголовного преследования против вас. Вы должны ясно понимать, что мы не угрожаем вам. Однако совершенно бесспорно, что нам наносится ущерб, и если вы ответственны за это, не исключено, что нам придется обратиться в суд.
Вульф оглядел всех остальных, сидевших перед ним в желтых креслах – Сесиля Грантэма, Биверли Кента и Эдвина Лэдлоу, и, обращаясь ко всем сразу, сухо ответил.
– Мне не известно, чтобы я причинил ущерб кому-либо из вас.
Это, конечно, было не совсем так. Прошло уже двое суток с тех пор, как Лэдлоу выписал чек на двадцать тысяч долларов и положил его на стол Вульфа. Однако мы не только не отработали части этой суммы, но и перспективы были у нас не из лучших. Нам не удалось пока узнать, скрывает ли что-нибудь Красавчик Бэйн. Ничего полезного не сообщили и все три матери-одиночки. Орри Кэтер, доставив их в кабинет Вульфа, тут же получил другое задание. В четверг вечером он снова появился у нас для доклада вместе с Солом Пензером и Фредом Даркином, но у них не было ничего нового. Если у Фэйт Ашер и имелись какие-то связи, они были тщательно скрыты, и Вульф предложил нашей троице продолжать поиск.
В пятницу утром, вскоре после десяти, когда нам позвонил Поль Шустер и сообщил, что он, Грантэм, Лэдлоу и Кент хотели бы как можно скорее повидаться с Вульфом, я нарушил два наших постоянных и непременных правила, а именно: встречи с кем бы то ни было я могу назначать только с согласия шефа, а беспокоить его в оранжерее только в самых исключительных случаях. На этот раз я сперва предложил Шустеру быть у нас в одиннадцать и только потом позвонил в оранжерею по внутреннему телефону и доложил Вульфу о предстоящем визите. Он, разумеется, начал ворчать, но я заявил ему, что посмотрел в словаре все значения слова «исключительный» и убедился, что оно означает непредвиденное сочетание обстоятельств, требующих принятия немедленных мер, а если у него есть желание поспорить на сей счет со словарем или со мной, я готов подняться к нему в оранжерею. Вульф просто положил трубку.
Так вот сейчас он заявил Шустеру, что никакого ущерба он никому не причинил.
– Бог мой! – воскликнул Сесиль Грантэм.
– Да, но факты остаются фактами, – пробормотал Кент, что, несомненно, было дипломатично и вполне приличествовало дипломату.
– Но вы не можете отрицать, – потребовал Шустер, – что именно по вине Гудвина мы оказались привлеченными к следствию по делу об убийстве, и теперь нас постоянно беспокоят и тревожат! Гудвин же ваш сотрудник! Несомненно, вам известна одна из юридических аксиом: respondent superior[5]. Разве это не ущерб?
– Но и это еще не все! – вмешался Сесиль. – Он является в «Приют» и начинает совать нос в то, что его не касается. Вчера какой-то тип, не имеющий какого-либо официального статуса, приставал со всякими расспросами к дворецкому моей матери. Я хочу знать, не вы ли посылали его? А другой тип, тоже без всякого официального положения, пытается расспрашивать обо мне моих друзей. Я хочу знать, не вы ли послали и его?
