Джон Харви - Малолетки
Выходя в этот воскресный день из «Белла», где он слушал выступления оркестра, некоторые музыканты которого и были теми самыми ребятами из бара, Резник неожиданно поймал себя на мысли, что думает не об услышанной музыке, а о своем отце. Тот никогда не поощрял внешнего проявления чувств. Пожалуй, единственное – редкие рукопожатия. Пересекая широкую площадь, Резник вспоминал, как впервые оставил отца на обследование в больнице. На нем был обшитый тесьмой шерстяной халат, поверх только что купленной пижамы, штаны которой собрались гармошкой над домашними тапочками. «Прощай, сын», – сказал отец, и под воздействием внезапно нахлынувшего чувства Резник обнял его и поцеловал в небритую щеку. Сквозь уличный шум он услышал удивленный вскрик отца и увидел выступившие на глазах слезы.
Направляясь домой, Резник неожиданно для себя свернул налево и через постоянно расширяющийся Политехнический институт прошел в Зоосад. Народа здесь почти не было, лишь несколько мамаш у птичника, достав из колясок своих малышей и поднеся их к самой решетке, показывали птичек. Он сел на скамейку напротив внушительной, почерневшей от непогоды пушки, захваченной в Крымскую войну местным полном. Это было, наверное, очень странно – сидящий в одиночестве, в ранний послеобеденный час короткого зимнего дня, немолодой человек, пытающийся найти слова для объяснения с отцом, которого уже давно нет.
Когда он вошел в дверь дома – на полчаса позднее чем обычно, – коты принялись тереться о его ноги.
В сумерках уже нельзя было ясно разглядеть что-либо, но Резник достаточно хорошо знал этот район двухэтажных домов с гаражами и садиками с двух сторон дома. Это были дома для зажиточных семей, построенные лет эдак… двадцать – двадцать пять тому назад. Резник иногда проезжал этой дорогой, чтобы сократить расстояние, и всегда с интересом разглядывал все вокруг. У него возникало чувство, что он попал в декорации Голливуда для фильмов пятидесятых годов. В таком доме должны были бы жить сварливый старый отец, неизменно сосущий свою трубку, мать в фартуке, постоянно выпачканном мукой, дающая всем советы и пекущая пироги, дочь, нежно заботящаяся о собаках и детях-калеках, и главный герой – ни в чем не преуспевающий, но не упустивший свой шанс повести к алтарю героиню молодой человек.
Майкл вывел из кухни молодую женщину: «Моя жена Лоррейн».
На вид ей было немногим более двадцати, а сейчас припухшее от слез лицо выглядело еще моложе.
Резник представил Линн Келлог, назвал себя и предложил перейти куда-нибудь, где можно поговорить и выяснить детали.
С разрешения Майкла полицейские тщательно обследовали дом и окрестности, ничего не пропуская. Все помнили, как недавно в одном из городов Англии полиция, разыскивавшая четырехлетнего мальчика, осмотрела комнату в гостинице, где его держали, и уехала ни с чем, не заглянув в буфет, в котором он просидел все это время.
– Я не понимаю, что вы тут делаете? – удивилась Лоррейн. – Ее здесь нет.
– Мы должны все проверить, миссис Моррисон, – объяснил ей Резник.
– Так надо, Лоррейн, – подтвердил Майкл.
– Вероятно, мы Могли бы начать с того момента, когда вы ее видели в последний раз, – предложил Резник.
– Эмили, – проговорила Лоррейн, накручивая кончики волос на палец.
Резник кивнул.
– У нее есть имя.
«Да, – подумал Резник, – у них всегда есть имена. Глория. Эмили».
– Моя жена очень расстроена. – Майкл коснулся ее руки, но она уставилась на его руку, как если бы та принадлежала незнакомому человеку.
Глаза Резника встретились с глазами Линн.
– Когда вы в последний раз видели Эмили? – повторил он.
– Это была Лоррейн, – ответил Майкл, – не правда ли, дорогая?
– Да, – Лоррейн кивнула, – из окна спальни.
– И где она была? Эмили?
– На лужайке. Играла.
– Перед домом?
– На заднем дворе. – Майкл покачал головой. – Наша спальня выходит окнами туда.
– Во сколько это было?
Майкл посмотрел на Лоррейн, которая так и сидела, накручивая волосы на пальцы и уставившись в пол. Над их головами протопали тяжелые шаги.
– Часа в три, в три тридцать.
– А точнее?
– Нет, я…
– Пять минут четвертого. – Голос Лоррейн прозвучал неожиданно резко.
– Вы уверены?
– Послушайте, – Лоррейн внезапно встала, – было ровно три часа, когда Майкл спросил, почему бы нам не пойти в кровать. Я знаю, так как посмотрела на часы. Я сразу пошла в ванную комнату, а потом в спальню, вот тогда, выглянув в окно, и увидела Эмили. Пять минут, или шесть-семь. Какое это имеет значение?
Лоррейн бросилась из комнаты, Майкл сделал неудачную попытку перехватить ее.
– Извините. – Он опустил руки.
– Все в порядке, – ответил Резник. – Мы понимаем. По его кивку Линн Келлог вышла в поисках Лоррейн.
– Нам понадобится подробное описание, – обратился Резник к Майклу, – фотография, желательно недавняя, хотя бы по пояс. Чем быстрее мы разошлем ее, тем лучше. Список друзей Эмили, тех, с которыми она, скорее всего, стала бы играть, пошла бы с ними. Родственники. Нам уже известно о ее матери. Сейчас в ее доме находится офицер, дожидающийся ее возвращения. Что еще, по вашему мнению, может иметь значение? – Резник ободряюще улыбнулся. – С ней будет все хорошо, мистер Моррисон, мы найдем ее.
Но Майкла это не успокоило.
Линн Келлог проверила кухню, спальни, вопросительно взглянула на проходившего мимо констебля, который молча покачал головой. Наконец она нашла Лоррейн в садике. На плечи был накинут вязаный жакет, а в руках она крепко сжимала одну из кукол Эмили. В большинстве соседних домов горели огни. В их оранжевом и желтом свете мелькали силуэты людей, занимающихся своими обычными, житейскими делами. С экранов телевизоров давали советы хозяйкам: «Остатки курицы или жаркого следует завернуть в фольгу и положить в холодильник», завтра начинается новая неделя.
– Вы знаете, Эмили мне не дочь.
– Я знаю.
– Мы занимались… мы занимались… мы занимались любовью.
Слез больше не было – все выплаканы.
– Да.
– О Боже!
Сложив руки и крепко сжав пальцы, Лоррейн повернулась к Линн, и та приняла ее в свои объятия. По обе стороны от них полицейские с фонариками в руках прочесывали все кусты и закутки дворика.
В доме Майкл, несколько поколебавшись, стал рассказывать Резнику о своей первой жене, Диане.
– 18 —
– Вам следовало бы позвонить мне раньше, Чарли.
– Был шанс, что мы найдем ее за пару часов, сэр.
– Да. Но мы не нашли, не так ли?
Скелтон повесил на вешалку за дверью пальто, расправив плечики, чтобы оно висело без складок. Когда позвонил Резник, он как раз устраивался поудобнее, чтобы почитать морские рассказы Александра Кента. В этот момент раздался телефонный звонок.
