Филипп Думенк - Расследование смерти мадам Бовари
— Это также вне моего понимания! Я не могу это объяснить, клянусь вам!
Омэ беспомощно дергался, как тряпичная марионетка. Он даже почти вызывал сострадание.
Реми сел и стал размышлять. Если принять во внимание чувство вины Омэ, то день перед смертью Эммы можно восстановить следующим образом: она использовала все возможности найти деньги и решила попробовать шантажировать Омэ. Потерпев неудачу у Родольфа, мадам Бовари направилась к Омэ. Она угрожала, что раскроет их связь, если тот не даст ей денег или не выпишет вексель на три тысячи франков. Но не тут-то было. Если разразится скандал, репутация Омэ пострадает. Как заставить замолчать Эмму? Он ее ударяет (отсюда кровоподтеки на ее теле), а затем под видом успокоительного приносит ей мышьяк. Эмма возвращается к себе, ложится и умирает. Все выглядит так, будто это самоубийство, ведь для такого шага у мадам Бовари были все основания. Однако об обратном говорят следы на ее теле, сахар в мышьяке и, главное, слова Эммы об убийстве, сказанные Ларивьеру в последние минуты ее жизни.
Омэ наблюдал за Реми.
— Какого черта вы себе думаете! — воскликнул аптекарь, не выдержав. — Я повторяю: ни я, ни моя жена не убивали ее! Что вы еще хотите? Чтобы я теперь оболгал себя и снял подозрения со своей жены, которая решила избавить меня от клеветы?
— Мой бедный месье Омэ, каждый раз, когда вы пытаетесь оправдать себя или вашу жену, вы увязаете еще глубже.
Аптекарь заломил руки. Вся его спесь вмиг улетучилась.
— Наверняка существует другое объяснение, — наконец произнес он. — Давайте попытаемся его найти побыстрее.
— Действительно, скорее найдите его.
В дверь постучали. Заглянул Ипполит.
— Из Руана верхом прибыл офицер, — сообщил он. — У него для вас пакет.
Бильярдная была пуста, и Реми пошел туда, чтобы вскрыть пакет. Внутри него оказалась пачка документов, а также письмо от Делевуа, написанное крупным, дрожащим почерком. Его предсказания оправдались: все было разыграно. Префектура сочла бесполезным продолжать расследование. Из осторожности или, скорее, из-за гражданской стыдливости дело было сдано в архив. Он сам по административным (административным ли?) резонам был приглашен для оценки своих прав на пенсию. Реми не должен беспокоиться. В ближайшее время он получит приказ возвращаться.
Молодец Делевуа! Хотя документы теперь были совершенно бесполезны, он переслал ему многие из них.
— Будет ли ответ? — спросил жандарм.
— Ответа не будет, — ответил Реми.
Жандарм удалился. Ввиду сложившейся ситуации документы, сопровождавшие письмо, выглядели несколько комично. Это были результаты рутинных расследований, которые они с Делевуа запросили в самом начале следствия. Результаты оказались обескураживающими. Изучение книг учета ядов по всем аптекам департамента было неплодотворным. Расследование причин смерти вдовы Дюбюк не дало ничего; чтобы узнать больше, необходимо было эксгумировать тело и проверить его на наличие мышьяка, однако в связи с высокими расходами и ради соблюдения приличий ни префектура, ни муниципалитет делать этого не собирались. Полицейских досье на жителей Ионвиля вовсе не существовало, за исключением следствия, касающегося принадлежности господина Омэ к франкмасонству и отказа ему же в присуждении ордена Почетного легиона за год до этого. Несколько не имеющих особого интереса документов касались визитов господина Родольфа Буланже в дома терпимости в Руане — на полях была сделана приписка (но не рукой комиссара), что каждый, в конце концов, свободен в выборе собственных удовольствий, если для этого есть деньги и не нарушается спокойствие соседей.
Отсутствие логики, подумал Реми, было неизменным правилом Администрации: сначала послать указание любыми средствами найти виновного, а потом, когда первые подозреваемые определены, неожиданно все прекратить. Однако он усвоил один урок: хороший полицейский не выступает против существующих порядков.
Когда Реми возвращался к Омэ, чтобы записать его показания, он столкнулся с искавшей его мамашей Лефрансуа. У нее был странный вид, или, скорее, смущенный. Потупив взор, она еле слышно выдохнула:
— Господин Реми, мадам Бовари в большой зале и хочет вас видеть.
Мадам Бовари?! Живая?! Ждет его в нижней зале?.. Ему показалось, что это сон или галлюцинация. А может, истории о привидениях и Хеллеквинской Охоте, развозящей мертвых, действительно правдивы?
— Мадам Бовари? Вы что, с ума сошли, мадам Лефрансуа?
— Вы меня не так поняли, господин Реми, — ухмыльнулась она.
И действительно, в нижней зале гостиницы он увидел маленькую злую старушку с ненавидящим взглядом, с которой разговаривал у Шарля. Она была одета во все черное и держала зонтик, такой же острый, как ее нос.
— Вы меня напугали, — с облегчением проговорил Реми.
— Мне тоже не по себе! — ответила мать Шарля. — Правда, что вы знаете моего сына еще со времен коллежа?
— Да, это так.
— Тогда идемте немедленно к нам домой! Шарль сошел с ума! Он обвиняет себя в убийстве моей невестки, грозится высунуться в окно и всем рассказать об этом… Вы один можете его успокоить. Ах, месье, даже мертвая, эта женщина приносит нам одни несчастья!
«Вот уже и третий виновный!» — подумал Реми.
Трое подозреваемых… Эта ситуация уже напоминала водевиль. Кажется, самое время для благословенного приказа об отзыве — тогда, наконец, он будет свободен от этого гнусного дела.
2
ЗАЯВЛЕНИЕ ГОСПОДИНА ШАРЛЯ БОВАРИ, ВРАЧА БЕЗ СТЕПЕНИ В ИОНВИЛЕ-ЛʼАББЭИ (ДЕПАРТАМЕНТ НИЖНЯЯ СЕНА)
Я глубоко любил свою жену, урожденную Эмму Руо. Когда я познакомился с ней на ферме ее отца, я был совершенно очарован ею и сразу же влюбился. В то время у меня была другая жена, гораздо старше меня и очень некрасивая. Она вскоре скончалась, и я смог просить руки Эммы.
Первое время мы с Эммой были очень счастливы — по крайней мере, мне так казалось. Мы жили в маленькой деревушке под названием Тост, где у меня было много пациентов. Но Эмма скучала, и мы решили переселиться в городок побольше — сюда, в Ионвиль-лʼАббэи.
Жизнь в Ионвиле оказалась не такой, как мы ожидали. Пациентов у меня стало значительно меньше, моя жена, как мне казалось, стала уделять мне меньше внимания.
Потом наше семейное счастье разрушилось: моя жена изменила мне сначала с господином Родольфом, а затем с господином Леоном. К тому же она брала в долг огромные суммы у господина Лерё, и это для того, чтобы иметь возможность вести постыдную жизнь в Руане. Я не мог больше выносить то, что она мне изменяет и разоряет меня. Я решил отравить ее и подмешал в ее бульон мышьяку. Она умерла через несколько часов, хотя обычно отравление мышьяком приводит к смерти гораздо позже. Вероятно, это из-за хрупкого телосложения Эммы.
