Александр Эсаулов - Хозяин Зоны
— И куда Студент их мог деть? Может, от этого оттолкнуться? Две большие сумки — явная примета! Ее не скроешь!
— Мы этот вариант в первую очередь обдумали и взяли под контроль вокзалы и камеры хранения. На крупных вокзалах мы обеспечили круглосуточное дежурство, чтобы все камеры постоянно держать в поле зрения. Но, честно говоря, своих сил не хватает, нужно очень много оперативников. Вот если бы привлечь милицию…
— Нет, подполковник, в этом деле третий — лишний! Нам здесь менты совсем без надобности. — Генерал выразительно посмотрел на подполковника. Тот даже поперхнулся, наткнувшись на этот взгляд. Генерал словно ждал от него еще каких-то слов, какого-то предложения и даже укоризненно покачал головой, видя, что подполковник не понимает его.
— Что мы имеем в сухом остатке? — Зам откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и начал негромко перечислять, размышляя вслух. — Немца, желающего наладить вывоз из Германии в Украину отработанного ядерного топлива. За решение вопроса о хранении этих отходов в Украине он готов платить деньги. Большие деньги, подполковник, очень большие. Судя по тому, сколько он отстегнул на предварительные мероприятия, не имея никаких гарантий, это дело выгорит. Кроме богатого немца, мы имеем Студента, сбежавшего с четырьмя миллионами евро наличными, и облажавшегося директора атомного института, которого этот самый Студент бросил через бедро, как мастер спорта по борьбе бросает колхозного бригадира на первенстве сельсовета. Как считаешь, бросил Студент директора двойным «нельсоном» или нет? — Зам снова как-то странно посмотрел на подполковника. — И если я говорю, что в данной ситуации третий лишний, значит, он действительно лишний. Что мы, сами со Студентом не разберемся?
Подполковник сделал вид, что до него никак не доходит, чего хочет генерал, хотя уже смекнул, к чему тот клонит.
— А что касается немца с его идеей, так это тоже не мешало бы обдумать, — продолжал Зам. — Может, и нам стоит поиграть в эти игры? Кто не мечтает о счастливой обеспеченной старости? Где-нибудь на Карибах… Ну, на худой конец на Мальдивах… Разве у нас цивилизация? Спелого ананаса на базаре не найдешь: то продавцы не знают, чем торгуют, то сам в них разбираешься, как свинья в апельсинах. А на Мальдивах… Ты не знаешь, растут ананасы на Мальдивах?
Подполковник понял, что дальнейшее притворство может ему дорого обойтись. Намеки генерала были настолько прозрачны, что не понять их мог только абсолютный кретин, а абсолютных кретинов на службе не держали, от них избавлялись — кого на пенсию, кого просто так… Кому нужны кретины? Тем более абсолютные…
— Да, господин генерал, вы, безусловно, правы, третий в схему не вписывается. Он не просто слабое звено, он лишнее звено.
— Вот и славно… Вот и славно… Я рад, что мы поняли друг друга.
Когда подполковник, сосредоточившись на идее Зама, выходил из кабинета и уже прикидывал в уме детали предстоящей операции, ему в лицо пахнуло холодным ветерком. Подполковник от неожиданности передернул плечами.
— Экая чертовщина… Откуда сквозняк-то?
* * *Яблочко вышел из института, когда уже почти стемнело. Несмотря на то что днем Зам как мог ободрял и успокаивал его, настроение было мерзопакостное. Бойченко до сих пор не нашли, деньги, естественно, тоже. А ведь механизм обработки общественного мнения, запущенный директором и обильно смазанный деньгами Швисса, продолжал набирать обороты. Послушные журналисты писали статьи, народные депутаты выступали по радио и телевидению, окружение Президента тоже делало свое дело, методично склоняя шефа к нужному решению. Вся эта возня стоила очень дорого, и люди, в нее вовлеченные, с отсрочкой платежа работать не привыкли. Их принцип — предоплата, в лучшем случае — оплата по факту, но это только для постоянных и проверенных клиентов, вроде как скидка, а вообще — только предоплата. Именно эти люди, выполнившие к назначенному дню свои обязательства — написавшие статьи, поучаствовавшие в прямых эфирах и ток-шоу, переговорившие с другими нужными людьми и заручившиеся их поддержкой, — словно прожорливые птенцы, открывали рты и требовали свое. А денег, которые надо было положить в широко открытые рты, не было. И если с этими птенцами не расплатиться, то они могли и заклевать до смерти. В конце дня позвонил Помощник Президента, одна из самых ключевых фигур во всей этой сложной игре.
— Шеф заинтересован. Ждите запроса по линии Академии наук, — сообщил он. — Отношение к проблеме самое положительное, но… Как договаривались.
— Естественно, — стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, ответил директор, — завтра подвезу. Предварительно позвоню.
А денег все не было. И Бойченко найти не могли… Что же делать, черт возьми? Может, позвонить Швиссу, рассказать все как на духу и попросить еще денег? Признаться, что вчерашний студент, вовсе не глупый юнец, как он недавно охарактеризовал Бойченко, а продвинутый мошенник, утащил четыре миллиона евро? Это значит выставить себя на посмешище! Юнец и есть юнец, это директор со своими амбициями оказался ниже плинтуса! Нет, этого делать ни в коем случае нельзя! Может, этого засранца все-таки найдут сегодня вечером или ночью? Остается только молиться, чтобы так и случилось, а похищенные деньги вернули…
Служебную «Волгу» директор оставил на территории института, а сам пересел на свою «мазду». «Волге», этой престижной в эпоху бурного развития социалистического застоя машине, было десять лет, и она настолько раздражала Яблочко, что он предпочитал ездить на собственном автомобиле. Кроме того, к некоторым своим делам директор не подпускал даже шофера, возившего его уже двенадцать лет. А что касается работы по немецкому договору, то этого он не доверял вообще никому.
Припарковав машину, директор направился домой. Грустные мысли настолько одолели его, что он не обратил внимания на бредущих за ним двух нетрезвых с виду мужиков. Бормоча что-то неразборчивое, они шли в метрах десяти. Но только он завернул в свой двор и вошел в темную арку, от стоящей во дворе машины отделились еще две малоприметные серые тени и, словно призраки, бесшумно скользнули к Яблочко, зайдя со спины.
— А… — только и успел сказать директор и замолк, погруженный в беспамятство умело нанесенным по макушке ударом тяжелой рукояткой ПМ. Так же организованно и бесшумно обмякшее тяжелое тело было вброшено в багажник стоящей во дворе машины. Чуть слышно заработал двигатель, и автомобиль, не включая фар, беззвучно, словно паря в воздухе, покатился через двор к другому выезду, ведущему на главную улицу. Через мгновение он исчез, влившись в поток несущихся с зажженными фарами машин. Вся операция заняла несколько секунд.
