Жорж Сименон - Красный свет
— Я говорю, что в Эксетере он нашел…
— Кто нашел?
— Хэллиген. Сейчас он в квадрате…
Лейтенант протянул руку, чтобы пальцем указать место на карте, но Стив резким движением отвел ее:
— Я не спрашиваю, где он. Я хочу знать, это он?..
— Я думал, вы давно поняли.
— Вы не ошибаетесь?
— Нет. Я точно знаю это еще с утра, когда предъявил фотографию бармену «У Армандо». Он его безоговорочно опознал. Хэллиген ушел из бара в тот момент, когда вы находились там.
Сжав кулаки, стиснув челюсти, Стив пристально смотрел на лейтенанта и словно ожидал новых доказательств.
— Мы напали на его след в той «бревенчатой хижине», где он пил с вами. Там же нам описали вас и вашу машину.
— Хэллиген! — повторил Стив.
— Только что в больнице, пока вы ждали в коридоре, а я прошел к раненому, врач по моей просьбе предъявил фотографию вашей жене. Она его тоже опознала.
Помолчав, лейтенант добавил:
— Теперь-то понимаете?
Что он понимает? Слишком много для одного человека надо ему понять.
— Сегодня в девять утра владелец станции обслуживания в одном маленьком местечке Нью-Гэмпшира позвонил в полицию и сообщил номер вашей машины, который мы уже знали от бармена «бревенчатой хижины».
Шла ли полиция по его следу, отмечая путь Стива красным карандашом, как делает сейчас с Сидом Хэллигеном?
— Хотите побриться? — спросил лейтенант, открывая дверь в ванную. — Ясно одно: за побег ему грозили пять — десять лет к прежнему сроку. Теперь это — электрический стул!
Стив захлопнул дверь и согнулся вдвое: он обеими руками держался за живот, тело сотрясала икота, на глазах выступили слезы.
Рядом, за стенкой, он слышал разговор лейтенанта по телефону, потом шаги нескольких человек и гул голосов — в кабинете началось совещание.
Прошло много времени, прежде чем он смог умыться холодной водой, намылить лицо кремом и побриться, глядя на свое отражение в зеркале с той же суровостью, с какой он смотрел на Марри. Гнев клокотал в нем, как гроза, раскаты которой раздаются в небе сразу со всех сторон, его переполняла жгучая ненависть, выразимая лишь одним кратким словом — «убить!» Но убить не оружием, собственными руками — медленно, жестоко, со знанием дела, не упуская ни одного отчаянного взгляда, ни одной предсмертной судороги.
Лейтенант сказал: «Теперь это — электрический стул!»
Его слова напомнили Стиву голос, говоривший о том же прошлой ночью. Голос Хэллигена, который цедил: «Я не хочу угодить на электрический стул».
Нет. Это было не так. Сцена воскресла в памяти Стива. Он спросил Сида, стрелял ли тот. Задал вопрос спокойно, без негодования, разве что голос слегка дрожал от любопытства. И Хэллиген небрежно проронил:
«Если бы я стрелял, меня бы отправили на электрический стул».
Не тогда ли Стив вспомнил о двух молодых людях, пытавшихся ограбить банк на Медисон-авеню?
Хэллиген провел в Синг-Синге четыре года. Он не захотел сделать больно девчушке, дал ей плитку шоколада и запер в шкафу, чтобы она не кричала. Связал ее мать и заткнул ей рот кляпом, чтобы она не мешала ему шарить по ящикам в поисках семейных сбережений. У него еще не было пистолета. Ему понадобилась также одежда мужа на смену тюремной. Потом он украл оружие из витрины магазина. И наконец…
Голый по пояс, с влажными волосами, Стив приоткрыл дверь:
— Я забыл рубашки в машине.
— Вот они, — ответил лейтенант, указывая на стол, где лежал пакет.
Он окинул Стива взглядом и удостоверился, что тот пришел в себя.
— Можете надеть рубашку прямо здесь. У нас ничего секретного.
Сержант докладывал о только что полученном по телефону сообщении:
— На триста второй, между Вудвиллом и Литтлтоном, обнаружена машина, угнанная в Эксетере. Бак пуст. Преступник либо рассчитывал, что горючего хватит до канадской границы, либо не рискнул появиться на заправочной станции.
Оба склонились над картой.
— Полиция Нью-Гэмпшира держит нас в курсе. Она уже предупредила ФБР. По всему району выставлены кордоны, но леса затрудняют поиск. Вызваны собаки. Их ждут с минуты на минуту.
— Слышите, Хоген?
— Слышу.
— Я надеюсь, его возьмут еще до ночи и он не успеет совершить новое преступление на какой-нибудь уединенной ферме. Хэллиген в таком положении, что не остановится перед убийством. Он знает, что играет ва-банк.
Можешь идти, старина.
Сержант вышел. Лейтенант остался сидеть за картой.
Он снял китель, завернул рукава рубашки и курил трубку, которой пользовался, наверно, лишь у себя в кабинете и дома.
— Садитесь. Сегодня чуть поспокойней. Большинство уже приехали, куда хотели. Завтра на дорогах будет в основном местный транспорт — значит, жди лишь несколько несчастных случаев на воде да потасовок в дансингах. Туго придется в понедельник, когда все ринутся в Нью-Йорк и другие большие города.
Сорок пять миллионов…
Стив с ужасом отогнал от себя эти слова: они напоминали о беге машин и чмоканье шин по асфальту, о фарах, о милях, пройденных в темноте, словно по «ничьей земле», о внезапных вспышках неоновых реклам.
— Он угрожал вам пистолетом?
Стив посмотрел лейтенанту в глаза: откинувшись на спинку стула, тот попыхивал трубкой.
— Когда я сел в машину, он там уже был и держал меня на прицеле, — сказал Стив, тщательно выбирая слова. Потом, словно бросая вызов, отчеканил:
— Но этого не требовалось.
Лейтенант не вздрогнул, не выказал удивления и задал следующий вопрос:
— В «бревенчатой хижине»… Кстати, она называется «Голубая луна». Итак, в «Голубой луне» вы уже знали, кто он?
Стив отрицательно покачал головой.
— Я видел, что это бродяга, подозревал, что он скрывается. Это заинтриговало меня.
— Вели машину все время сами?
— Мы остановились у какой-то бензоколонки, залили бак, и я раздобыл у заправщика маленькую. Выдул ее, кажется, за несколько минут.
Он добавил подробность, о которой его не спрашивали:
— Хэллиген уснул.
— Ах вот как!
— Потом у нас случился прокол, и ему пришлось менять колесо: я никуда уже не годился. Как рухнул на откос, так все время и пролежал. Больше ничего не знаю.
Он мог бросить меня или пристрелить, чтобы я не донес.
— Вы сказали ему, что знаете, кто он?
— Выйдя из «Голубой луны».
— Как себя чувствуете?
— Меня вывернуло наизнанку. Что со мной будет дальше?
— Я отвезу вас в Хейуорд. Уже пять часов. В семь врач снова осмотрит вашу жену и скажет, можно ли вам повидать ее вечером. Полагаю, вы намерены провести ночь в Хейуорде?
Стив не подумал об этом. Такой вопрос еще никогда не вставал перед ним. Он впервые в жизни оказался без крова на ночь, а тут еще опустевший дом в Лонг-Айленде, двое детей, ждущих его в лагере, и жена на больничной койке, окруженная пятью другими больными!
