Геннадий Махаев - Убийство в Угличе
Ефим пошел в дом, а трое остались на улице.
— Не верю я ему, — сказал Чикин, — надо посмотреть вокруг дома. Ты, Иван, стой здесь, а мы с той стороны зайдем,
И они пошли, один с левой стороны, другой с правой. Дом стоял в глубине сада, и надо было перебраться через забор. Обойдя дом с двух сторон, они встретились.
— Тихо, не слыхать ничего, и света не видно, — сказал Репин.
Вдруг они услышали тихий скрип, и из сарая вышел, крадучись, человек, это был Ефим, и потихоньку пошел к забору, отделявшему этот сад от другого.
— Так, друг наш решил бежать, — сказал Чикин и кинулся к Ефиму. Не успел Репин осознать, что произошло, как услышал глухой удар. Быстро бросившись туда, он увидел лежащего на земле Чикина и убегающего вдоль забора Ефима.
— Ну, сволочь, не уйдешь! — бросился вдогонку.
Ефим бежал, держа в одной руке саквояж, в другой металлическую палку. Репин догнал Ефима, но тот обернулся и взмахнул палкой.
Дмитрий увернулся, и Ефим по инерции шагнул вперед, это и было нужно сыщику. Быстро развернувшись, он ударил его ребром ладони по шее, от чего Ефим плашмя упал на землю.
Дмитрий завернул правую руку Ефима, отчего тот взвыл, видимо, рука была вывихнута.
— Я тебе покажу, как бегать!
В саду уже раздавались полицейские свистки. Подбежавшие полицейские связали Ефиму руки. Репин поспешил к другу
— Ну как ты?! — спросил он.
— Да ничего, вскользь попал, а то бы я уже на том свете был. Подошел Павел.
— А ты как тут очутился? — спросил Репин.
— Послали, мы за вами от самого Никитина дома идем.
— Ну спасибо, друзья. Иван-то где? — спросил Репин.
— Связан сидит, вы только вокруг дома пошли, а мы его голубчика быстро и скрутили, он и пикнуть не успел.
— Давай понятых каких, — вспомнил Репин.
Разбудив в соседнем доме мужа с женой, привели их в дом, где квартировал Ефим. Старушка хозяйка, напуганная, стояла, ничего не понимая. Открыв саквояж, высыпали содержимое на стол, перечли, денег было сто двадцать тысяч рублей, серебро, жемчуг, немного золота, все это занесли в протокол.
Репин холодно, строго спросил:
— Есть ли еще чего? Прошу выдать добровольно!
Ефим волком смотрел на все происходящее.
— Нет больше ничего, все здесь, — и отвернулся.
ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОКОЙ И ПОРЯДОК
...Назавтра уезжали, Ефима и Ивана везла полицейская стража, а Дмитрий с Василием решили зайти к Никите. Он уже все знал.
— Вот те на, ну и жених у нас с тобой, дочка! — растерянно говорил он, ковыляя по дому, — а ты, значит, не купеческий сын, а сыщик?
— Точно так, сыщик я, из Углича.
— Ну, а как же с сапогами-то будет, присылать али не надо?
— Присылайте, конечно присылайте. Может, пригодятся самому на свадьбу! — и он посмотрел на Настю. Та стыдливо отвернулась и вышла, Чикин — за ней.
— Настасья Никитична, можно я вам напишу когда? Ответите ли?
— Отвечу... — прошептала девушка.
От радости у парня голова закружилась.
Распрощавшись с Никитой и Настей, пошли на пристань к пароходу, путь лежал домой.
* * *
18 апреля 1883 года следователь по особо важным делам Кухов Никита Иванович входил в полицейский участок, где его ожидали прибывшие накануне Чикин и Репин.
— Ну, здравствуйте, молодцы, ловко вы все обделали, ничего не скажешь. Где этот змей поганый — Ефим?
— Под стражей в камере.
— Ну, давайте его ко мне.
Сел в кресло, а ребята — на стулья рядом. Через пять минут стражник, зайдя, сказал:
— Привели ваше благородие! На пороге стоял Ефим.
— Ну вот и свиделись, господин Костырев, недолго вы бегали, — усмехнулся Кухов.
— Не свяжись я с этой Настей, не нашли бы вы меня, давно в Питере гулял бы.
— Ничего, долго бы не загулялся, от наших молодцев не ушел бы.
Ефим хмуро посмотрел на сыщиков и опустил голову
— Ну, давай рассказывай, как дело организовал. Мы ведь И так все знаем, но хотелось бы от тебя услышать, добровольное признание тебя вину может смягчить.
— Да теперь чего уж.,. Все расскажу.
Ефим начал.
— Приехал купец Заворыкин семнадцатого и на меня прямо наткнулся, а мы с ним знакомы по фабрике. Ну, я ему рассказал, что здесь работаю, а вы по какому делу к нам? Ну, он и рассказал мне, что лавку, дескать, продал и что все деньги собрал. В дело хочет вступить, а уж после, когда в номер к нему вошел, да деньги у него на кровати увидел, так у меня дух и занялся.
Ушел я от него, а в голове так и гудит;», и деньги перед глазами стоят. Это 17-го вечером было, а утром он меня позвал и говорит: хочешь ли, Ефим, у меня работать, и поведал мне, что идет сегодня к Шунаевым на сговор о мельнице.
Я, конечно, с полным удовольствием — говорю. В общем, договорились,, он ушел, а я к Ивану, так, мол и так, нужно человека, кто на себя убийство возьмет. Я убивать не могу.
А Иван — вовсе не тот, за кого себя выдает, это я ему документы сделал еще на фабрике, а так за ним грехов много всяких.
Иван согласился, на фабрике были у него люди, весны ждали. Привез он их и поселил на постоялом дворе, это восемнадцатого вечером было. В тот же вечер мы купца-то и «того» Я отравил, когда чай ему принес.
Иван подъехал к десяти вечера, я ему черный ход открыл, вынесли купца на телегу и ходу. Пальто купецкое я на себя надел, чтобы видимость создать. Спрятали купца и возвернулись.
Назавтра пошли порознь к Шунаевым. Иван должен был ждать у кладбища.
— Как же вы шли, а дворник, а приказчик? Вы же знали, сколько людей в доме, — сказал Кухов.
— Нам все едино было, сколько бы ни оказалось. Деньги разум помутили, счастье дворника да приказчика, что их не оказалось. Вошли в лавку втроем, купца обухом, лавку закрыли, искали деньги, да мало их нашли. Что делать?
В дом идти. Пошли в дом, а тут старуха эта, ну и ее — «того». Стали в доме смотреть, на ящик этот в стене наткнулись, а как открыть? Выковыривать из стены — шум будет, решили, что я пойду за Василием, а эти двое ждать будут, как приведу, да ящик он откроет, так и ударить.
Я мальчишку с мясной лавки послал к Шунаеву, а сам обратно во двор незаметно и жду. Приходит Василий, меня увидел, спрашивает, что за дело, я ему говорю, Заворыкин еще деньги зам прислал, потому как уехал вчера.
Знал я, как купец про меня Василию рассказал, что на работу берет, вот он и открыл ящик-то, тут его топором по голове, деньги в ящике забрали, да жемчуг там был, да золота немного, а серебро уж в буфете взяли.
