Эрл Гарднер - Дело о коте привратника
Она кивнула. Беспокойство мелькнуло в ее глазах. Пол Дрейк вошел и уселся на край стола Мейсона.
– Обменяемся информацией, – предложил он.
– Это о чем? – Глаза Мейсона не выразили ничего.
– Мои люди сообщили, что убита Эдит де Во. Ее ударили по голове дубинкой. Это был отпиленный кусок костыля. Я, конечно, понял, что у тебя что-то на уме, когда мы поехали на квартиру к Дугласу Кину. Когда я увидел окровавленное белье, я понял, что это не после убийства Эштона.
– Но в то время, – Мейсон продолжал курить, – ты ничего не знал об убийстве Эдит де Во?
– Конечно же, нет.
– Хорошо бы это припомнить, – сказал Мейсон, – если тебя станут допрашивать.
– А ты знал?
Мейсон уставился на окно, за которым серел рассвет. Через несколько минут, когда стало очевидным, что он не собирается отвечать на вопрос, Дрейк продолжил:
– Знаешь ли ты человека по имени Бэбсон? Это мастер-краснодеревщик. Делает разные работы по дереву, костыли тоже.
На лице Мейсона появился интерес.
– Недели две назад Эштон заглянул в мастерскую Бэбсона. Там изготовили его костыль. Эштон хотел, чтоб его переделали. Он просил пропилить сверху отверстие, укрепить его металлической трубкой и обить замшей. И чтобы это усовершенствование было скрыто под резиновой прокладкой.
– Это интересно, – заметил Мейсон.
– Дня три назад, – продолжал Дрейк, – Бэбсона спрашивали насчет этого костыля. Человек, назвавшийся Смитом, сказал, что он представляет страховую компанию, интересующуюся увечьем Эштона. Он желает знать, заказал ли Эштон новый костыль или хотел усовершенствовать старый. Бэбсон начал было рассказывать, потом передумал и стал расспрашивать Смита, после чего тот ушел.
– Есть описание Смита? – кратко спросил Мейсон.
– Рост – пять футов одиннадцать дюймов, сорок пять лет, вес сто восемьдесят фунтов, светлая фетровая шляпа, синий костюм, на лице шрам. Ездит в зеленом «Паккарде».
– Когда поступил этот рапорт? – спросил Мейсон.
– Мне вручил его ночной дежурный, когда я проходил мимо агентства. Он некоторое время пролежал у меня на столе.
– Хорошо работаете, – одобрил Мейсон. – Как вышли на Бэбсона?
– Ты просил полные сведения об Эштоне, вот я и сказал парням. Естественно, мы заинтересовались, где ему делали костыль.
– Что ж, – сказал Мейсон, – добавь в свой список еще одно имя – Джим Брэндон. Узнай о нем все, что можно. Не тратил ли он недавно больших денег…
– Уже сделано, – лаконично доложил Дрейк. – Теперь позволь мне спросить…
– О чем?
– А о том, на чьей ты стороне? Ведь ты позвонил в полицию и пообещал, что этот парень явится к ним?
– Так я же должен был это сделать, – нетерпеливо сказал Мейсон. – Или он виновен, или все подстроено. Если подстроено – самому ему не выкрутиться. Ему не удрать, его выследят. Он может попасть на виселицу. Петля захлестнется, и я ничего не смогу сделать. Если он виновен, но сам сдастся и, как мужчина, признает свою вину, я, возможно, добьюсь для него пожизненного заключения.
– Но ты делаешь ставку на то, что он невиновен?
– Ставлю все, что у меня есть, на то, что он невиновен.
– В том-то и дело, шеф, – Делла Стрит разразилась негодованием, – что ты слишком многое поставил на карту. Ты рискуешь своей профессиональной репутацией, чтобы поддержать эмоционального парня, которого вовсе не знаешь.
Перри Мейсон невесело усмехнулся. Это была свирепая усмешка борца, который вышел на ринг против сильного противника, заслуживающего наказания.
– Конечно, я игрок, – сказал он. – Я хочу жить, пока живется. Мы многое слышали о людях, которые боятся умереть, и почти не знаем о тех, кто боится жить. Я верю в Уинифред и Дугласа Кина. У них сейчас тяжелый момент, они нуждаются в поддержке, и я собираюсь их поддержать.
– Слушай, Перри, еще не поздно отступить. – В голосе Дрейка была мольба. – Ты не знаешь этого парня. Факты против него. Он…
– Заткнись, Пол, – беззлобно сказал Мейсон. – Я не хуже тебя знаю, как подтасовывают факты. Я ставлю на карту все.
– Но почему ты рискуешь своей репутацией, ставя на невиновность парня, когда все доказывает его вину?
– Потому что я ставлю на карту все. Если я беру свои выводы назад, я беру назад и все остальное. Пытаюсь не ошибаться.
– На карту ставят все ради большого выигрыша или большого проигрыша, – заметила Делла Стрит.
Мейсон ответил с нетерпеливым жестом, адресованным обоим:
– Черт возьми, а что может человек потерять? Не жизнь, потому что он ею не владеет. Он только берет ее в аренду. Он может потерять лишь деньги, а какого дьявола стоят деньги по сравнению с личностью? Это и есть один из способов прожить жизнь, все из нее извлечь. Человек ее сохраняет или лишается, поставив на карту все.
В приемной послышался шум, хлопнула дверь. Дрейк сделал знак Делле Стрит. Она встала и выскользнула из кабинета. Пол Дрейк закурил сигарету и сказал:
– Перри, ты – смесь мальчика и философа, непрактичного мечтателя, альтруистичного циника, доверчивого скептика… и, черт тебя возьми, как я завидую твоему восприятию жизни!
Делла Стрит открыла дверь и сообщила, понизив голос:
– Здесь сержант Голкомб и целая куча репортеров.
– Неужели Голкомб привел репортеров?
– Нет. Он хочет их опередить. Он, кажется, зол.
Мейсон улыбнулся и пустил к потолку кольцо дыма:
– Впусти джентльменов.
Делла Стрит осмелилась на ответную улыбку:
– Включая Голкомба?
– На этот раз – да, – сказал Мейсон.
Сержант Голкомб протиснулся в комнату. За ним вошли несколько человек и веерообразно расположились вдоль стены. Некоторые достали блокноты. У них был вид зрителей, наблюдающих призовую борьбу на открытой арене, которые не хотят пропустить ни одного удара, в чью бы пользу он ни был.
– Где Дуглас Кин? – требовательно спросил сержант Голкомб.
Перри Мейсон вдохнул полные легкие дыма и выпустил его из ноздрей двойным потоком.
– Не знаю, господин сержант, – сказал он тоном взрослого человека, увещевающего капризного ребенка.
– Что за дьявольщина! Вы должны знать!
Мейсон сделал безуспешную попытку пустить дым кольцами.
– Слишком спертый воздух, – объяснил он Полу Дрейку так, чтобы все могли слышать. – Кольца не получаются, когда в комнате слишком много людей.
Сержант Голкомб стукнул кулаком по столу Мейсона:
– Дьявол! Прошли те дни, когда вы, адвокаты, могли с законом шутки шутить. Вы же знаете, что теперь бывает с теми, кто укрывает людей, представляющих общественную угрозу.
– А Дуглас Кин представляет общественную угрозу? – невинно спросил Мейсон.
– Он убийца.
– В самом деле? Кого же он убил?
– Двоих. Чарльза Эштона и Эдит де Во.
