Рекс Стаут - И быть подлецом
Шла работа по выяснению мотивов. Когда происходит убийство, всегда можно найти несколько мотивов, и проблема заключается в том, что точно сказать, какой из них двигал человеком. В Бруклине несколько лет назад один шрень зарезал дантиста, нанеся ему одиннадцать ударов ножом в сердце, потому, что тот вырвал у него не тот зуб. В нашем случае ассортимент мотивов был не больше, чем обычно, – ничего особенного, хотя некоторые были хороши. Полгода назад мисс Фрейзер и Билл Медоуз сильно разругались, она уволила его, и он был вне гiвограпвлы три недели. Сейчас оба они заявили, что горячо любят друг друга.
Не так давно Нэт Трауб попытался убедить производителя мыла, одного из спонсоров Фрейзер, покинуть ее и подписать контракт с вечерним комедийным шоу. Мисс Фрейзер отплатила той же монетой, уговорив спонсора прибегнуть к услугам другого агентства. На этом дело не кончилось. Были явные намеки на то, что мисс Фрейзер начала подобную кампанию в отношении остальных спонсоров, включая «Хай спот», но их уговорить не удалось.
Опять-таки и она и Трауб утверждали, что их связывает нежная дружба.
Члены Гильдии радиосценаристов были бы счастливы отравить мисс Фрейзер из-за ее жесткой позиции по поводу требований Гильдии изменить условия контрактов. Элинор Венс занимала в Гильдии не последнее место. Что касается Талли Стронга, мисс Фрейзер не хотела создания совета спонсоров, и до сих пор ей не нравилась эта идея. Ну а раз нет совета, то не будет и секретаря.
И так далее. По мере отсеивания мотивов ставки росли, но не слишком.
В случае голосования наиболее популярным стал бы мотив Деборы Коппел.
Кто-то из людей окружного прокурора заставил мисс Фрейзер рассказать о содержании своего завещания. Согласно ему, по десять кусков доставалось племяннице и племяннику, детям ее сестры, живущим в Мичигане, остальное – Деборе. Это составляло шестизначную сумму, где первой цифрой была либо двойка, либо тройку, что, безусловно, заслуживало внимания тех, кто не прочь был бы рискнуть. Однако не было ни маленького намека на то, что мысль об отравлении пришла именно Деборе. Она и мисс Фрейзер, урожденная Оксхолл, в детстве дружили, учились в одной школе в Мичигане и, когда Мадлен вышла за Лоуренса, брата Деборы, стали свояченицами.
Обстоятельства смерти Лоуренса, конечно, вновь были подвергнуты анализу – в основном из-за использования цианида. Лоуренс был фотографом и поэтому, когда ему требовался цианид, ему надо было просто дойти до полки и взять его. А вдруг это все же не было самоубийством? Ли, даже если это самоубийство, вдруг кто-то мог подумать, что это не убийство, и решить, что его жена использовала цианид, чтобы получить пять тысяч долларов страховки? Теперь, спустя шесть лет, этот некто решил сквитаться с мисс Фрейзер, угостив ее порцией яда.
Естественно, лучшим кандидатом на роль отравителя была Дебора Коппел.
Полицейские не могли найти даже крошечного кирпичика, с которого начать построение версии. Не было никаких свидетельств, давних или недавних что Дебора и Мадлен никогда не были ничем иным, как преданными подругами. М отношения строились на взаимном интересе, уважении и любви. Но дело было не только в этом. Мди из Мичигана отказались даже рассмотреть идею, что смерть Лоуренса Коппела не была самоубийством. Он был ипохондриком, и письмо, которое он послал своему лучшему другу, местному адвокату, подтверждало это. Мичиган охотно ответил на все вопросы Нью-Йорка, но для них самих никакого интереса это дело не представляло.
Еще тысяча версий, приведших в никуда, возникла в результате попыток связать кого-нибудь из работающих на программу, особенно Элинор Венс, с Мичиганом. До этого она пытались это сделать с Сирилом Орчардом, затем с остальными. Безрезультатно. Никто из них никогда не был там.
Вульф, как я уже говорил, прочитал кое о чем из этого в газетах и с любопытством слушал мои рассказы о многом. другом. Ему, однако, не дали ограничиться только ролью зрителя. В течение этой недели к нам дважды заходил Крамер, один раз Андерсон, президент «Хай спота» были и другие.
В субботу вечером пришел Талли Стронг после шестичасового разговора с Крамером и его подручными. Видимо, его здорово заклевали, так же как и остальных, поскольку они наврали полицейским с три короба. Стронг не был склонен шутить. Он был настолько опечален, что, когда облокотился на стол Вульфа и наклонился к нему, чтобы сделать несколько замечаний о вероломстве, и его очки сползли на самый кончик носа, он даже не поправил их.
Его теория заключалась в том, что соглашение с Вульфом утратило силу, поскольку тот нарушил его. Что бы ни случилось, Вульф не только не получит гонорар, но ему даже не будут выплачены издержки. Более того, его заставят заплатить за ущерб. Он раскрыл факт, который, став достоянием общественности, поведет за собой расследование в отношении мисс Фрейзер, ее программы на Эф-Би-Си и «Хай спота». Этот шаг Вульфа был безответственным и непростительным и, безусловно, дает основания для судебного преследования.
Вульф сказал, что все это чепуха, и соглашения он не нарушал.
– Не нарушали? – Стронг выпрямился. Его галстук сбился, а волосы растрепались. Его рука потянулась к очкам, которые едва висели на кончике носа, но, вместо того чтобы поправить их, он их снял. – Вы думаете, что не нарушали? Увидите. И, кроме того, вы подвергли опасности жизнь мисс Фрейзер. Я старался защитить ее! Мы все старались!
– Все? – удивился Вульф. – Не все. Все, кроме одного.
– Да, все – Стронг вел себя как сумасшедший и ничего не слышал. – Никто, кроме нас, не знал, что яд предназначался ей! Теперь об этом знают все! Кто сможет защитить ее теперь? Я постараюсь, мы все постараемся, но каковы наши шансы?
Мне он показался нелогичным. Единственная опасность для мисс Фрейзер, насколько мы знали, исходила от человека, который проделал операцию с кофе, а ему мы наверняка не сказали ничего такого, чего бы он уже не знал.
Мне пришлось проводить Талли Стронга до дверей и вывести его на улицу.
Если бы он смог успокоиться, чтобы сесть и поговорить, я был бы только рад, но он был действительно огорчен. Когда Вульф велел мне выпроводить его, у меня не нашлось веских возражений. Тут Стронг вспылил. С первого взгляда любому стало бы ясно, что пожелай я применить к нему силу, то справился бы с ним одной левой. Когда я взял его я рукав, он дернулся и повернулся ко мне так, как будто собирался разорвать меня на куски. Второй рукой он придерживал очки. Мне удалось выпроводить его так, что никто из нас не пострадал.
Как и следовало ожидать, Талли Стронг был не единственным, кому пришла в голову мысль, что Вульф совершил предательство, рассказав полицейским об их страшной тайне. Нам сообщили об этом либо по телефону, либо лично. Особо жесткую позицию занял Нэт Трауб. Возможно, благодаря добровольному признанию Билла Медоуза, что он поставил бутылку и стакан перед Орчардом. Это должно было особенно понравиться людям Крамера, и я могу себе представить, как они на разные голоса повторяли это Траубу. Мне не хотелось думать о том, что он получим от Уолтера Б. Андерсона, президента «Хай спота» и Фреда Оуэна из отдела информации, если кто-нибудь рассказал им о всей полноте предательства Вульфа. До сих пор они явно не знали ужасной причины, по которой в одной из бутылок был кофе вместо «напитка вашей мечты»
