Агата Кристи - Зернышки в кармане
– Вообще-то речь шла о моих делах, – чуть поколебавшись, призналась Элейн.
– А ваши дела – это… – Он сделал вопросительную паузу и отечески посмотрел на нее.
– Я… видите ли, в наши края недавно приехал мой друг, и я спрашивала Адель, не будет ли она возражать, если я приглашу его остановиться в доме.
– Ага. И кто же этот друг?
– Некто мистер Джералд Райт. Он школьный учитель. Сейчас живет в гостинице «Гольф».
– Это ваш близкий друг?
Инспектор Нил засиял, как добрый дядюшка, и сразу приобрел вид умудренного годами человека.
– Мы что же, скоро услышим что-то весьма интересное?
Ему на мгновение стало стыдно, ибо девушка залилась краской и неловко взмахнула рукой, словно защищаясь. Конечно же, она была влюблена в этого Джералда.
– Мы… пока не обручены, и сейчас не время объявлять о помолвке… но, я думаю, вы правы… то есть вообще-то мы собираемся пожениться.
– Поздравляю, – со всей теплотой сказал инспектор Нил. – Значит, мистер Райт остановился в гостинице «Гольф»? И давно?
– Когда умер отец, я послала ему телеграмму.
– И он сразу приехал. Понятно, – сказал инспектор Нил.
Это его любимое словечко на сей раз прозвучало дружелюбно и успокаивающе.
– И что вам ответила миссис Фортескью?
– Она сказала, разумеется, я могу принимать здесь кого угодно.
– То есть она была очень любезна?
– Ну не то что любезна. Она еще сказала…
– Так что еще она сказала?
Элейн снова вспыхнула.
– Какую-то глупость насчет того, что я могла бы найти себе партию и получше. Это на нее очень похоже.
– Ну что ж, – примирительно произнес инспектор Нил, – родственники говорят и не такое.
– Да, вы правы. Просто многие… не способны оценить Джералда по достоинству. Знаете, он очень умный, у него много нестандартных и прогрессивных мыслей, и людям это не нравится.
– Поэтому он и не нашел общего языка с вашим отцом?
Элейн просто запылала от смущения.
– Отец был заранее настроен против Джералда, несправедлив к нему. Он оскорбил Джералда. Джералд так расстроился, что уехал, и несколько месяцев от него вообще не было вестей.
Ты, бедняжка, так бы их и не дождалась, не сыграй твой папочка в ящик и не оставь тебе кучу денег, – вот что подумал инспектор Нил. А вслух сказал:
– Больше вы с миссис Фортескью ни о чем не говорили?
– Нет, нет, больше ни о чем.
– Было примерно двадцать пять шестого, а без пяти шесть миссис Фортескью нашли мертвой. За эти полчаса вы в библиотеку не возвращались?
– Нет.
– А чем вы занимались?
– Я… пошла прогуляться.
– К «Гольфу»?
– Я… да, но Джералда там не было.
Инспектор Нил снова сказал свое «понятно», на сей раз как бы намекая на то, что разговор окончен. Элейн Фортескью поднялась и спросила:
– Это все?
– Да, мисс Фортескью, спасибо.
Она пошла к выходу, но тут Нил спросил как бы между делом:
– Вам что-нибудь известно насчет дроздов?
Она уставилась на него.
– Дроздов? Которые были в пироге?
Ага, подумал про себя инспектор Нил, значит, все-таки в пироге. А вслух спросил:
– Когда это было?
– Три или четыре месяца назад. И на стол отцу их подбросили тоже. Он был в ярости.
– В ярости? Всех расспрашивал, да?
– Конечно. Но как они туда попали, мы так и не выяснили.
– А что именно его так рассердило?
– Ну, это же гадко, тут любой рассердится…
Нил задумчиво посмотрел на нее – нет, не похоже, что она что-то скрывает. Он сказал:
– Еще вопрос, мисс Фортескью. Не знаете, составляла ваша мачеха завещание или нет?
Элейн покачала головой:
– Понятия не имею. Наверное. Обычно это делается, правда?
– Обычно, но не всегда. А вы, мисс Фортескью, составили завещание?
– Нет… да мне и завещать-то нечего. Хотя теперь…
По глазам ее он понял: она осознала, как изменилось ее положение.
– Именно, – сказал он. – Пятьдесят тысяч фунтов – тут есть чем распорядиться. Такая сумма многое меняет в жизни, мисс Фортескью.
2Элейн Фортескью ушла, а инспектор Нил еще несколько минут сидел и задумчиво смотрел перед собой. Что ж, ему было над чем подумать. Слова Мэри Доув о том, что примерно в четыре тридцать пять она видела в саду какого-то мужчину, давали пищу для размышлений. Если, разумеется, Мэри Доув не лгала. Принимать на веру все услышанное – такой привычки у инспектора Нила не было. Но как ни подкапывался инспектор под это ее заявление, с какой стороны к нему ни подходил, причин, по которым она могла бы лгать, так и не обнаружил. Скорее всего, утверждая, что видела в саду мужчину, Мэри Доув говорила правду. Конечно же, быть Ланселотом Фортескью этот мужчина не мог, хотя в данных обстоятельствах для нее было естественным предположить, что она видела именно его. Итак, это не был Ланселот Фортескью, но кто-то другой такого же роста и телосложения. Если другой мужчина в это время в саду все-таки был и передвигался, судя по всему, украдкой, прячась за тисовой изгородью, тут хочешь не хочешь напрашивается новая версия.
Помимо этого Мэри Доув сообщила, что слышала наверху шаги. А ведь этот факт стыкуется с одним вещественным доказательством.
В будуаре Адель Фортескью на полу он обнаружил комочек грязи. Инспектору Нилу припомнилась эта комната, небольшой элегантный стол. Хорошенькая подделка под старину, с неизбежным секретным ящичком. Там хранились три письма, написанные Вивианом Дюбуа и адресованные Адель Фортескью. За время его карьеры через руки инспектора Нила прошло несметное множество любовных писем, самых разных. Пылкие, дурацкие, сентиментальные, капризные. Попадались и осторожные. Три найденных письма инспектор Нил отнес именно к этой категории. Даже если в суде будет слушаться дело о разводе, присяжные, скорее всего, придут к выводу, что эти письма вдохновляла чисто платоническая дружба. Хотя в данном случае… «Знаем мы вашу платоническую дружбу!» – подумал инспектор без всякого почтения.
Обнаружив письма, Нил без промедления отправил их в Скотленд-Ярд, потому что на том этапе следствия вопрос стоял следующим образом: считает ли государственный обвинитель, что эти письма позволяют завести дело против Адель Фортескью или Адель Фортескью вместе с Вивианом Дюбуа? Все указывало на то, что Рекса Фортескью отравила его жена при соучастии своего любовника или без оного. Эти письма, хотя и были написаны весьма осторожно, все же позволяли понять, что Вивиан Дюбуа – ее любовник. Но в текстах, по мнению инспектора Нила, никакого подстрекательства к убийству не содержалось. Может, устное подстрекательство и имело место, но Вивиан Дюбуа был не настолько глуп, чтобы нечто подобное излагать на бумаге.
Инспектор Нил догадался, что Вивиан Дюбуа просил Адель Фортескью уничтожить его письма, и та заверила его, что она их уже уничтожила.
