Эрл Гарднер - Дело счастливых ножек
— Вы собираетесь спровадить меня в какое-нибудь местечко?
— Да.
— Зачем?
— Я бы хотел кое-что установить.
— Вы говорили с Маджи? — спросила она, подняв на него огромные невинные глаза.
— А вы? — спросил Перри Мейсон.
— Нет, — сказала она, немного удивившись, — разумеется, нет.
Перри Мейсон вдруг остановился и, выпрямившись, широко расставив ноги и воинственно выдвинув челюсть, посмотрел на нее с мрачным торжеством.
— Не лгите мне, — жестко сказал он. — Вы говорили с Маджи Клун после того, как она ушла от вас.
Тэльма Балл вытаращила блестящие испуганные глаза.
— Что вы, мистер Мейсон! — укоризненно воскликнула она.
— Да бросьте… Вы говорили с Маджери Клун после моего с ней разговора!
Она молча покачала головой.
— Вы говорили с ней, — вперил в нее свирепый взор адвокат, — и сказали ей, что разговаривали со мной, и я передаю ей, будто она должна уехать из города или что-то в этом роде… Вы сказали: обстоятельства складываются так, что ей нужно уехать.
— Нет, — вспыхнула она. — Я ничего такого ей не говорила. Она первая сказала мне…
— А, она первая сказала вам… что?
Тэльма Бэлл опустила глаза и пролепетала:
— Что она уезжает из города.
— Сказала куда?
— Нет.
— А когда?
— В полночь.
Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Сорок пять минут назад.
— Да, — согласилась Тэльма.
— Во сколько был разговор?
— Около одиннадцати.
— Она сказала, где остановилась?
— Нет, только, что ей нужно уехать.
— Что еще?
— Поблагодарила меня.
— За что?
— За то, что взяла ее приметное белое пальто.
— Она что-нибудь передала мне?
— Нет. Она сказала, что вы наказали ей оставаться в городе, никуда не выходить из отеля, но обстоятельства таковы, что поступать по-вашему ей совершенно невозможно.
— Она сказала, какие обстоятельства?
— Нет.
— Хотя бы намекнула?
— Нет.
— Вы лжете, — выразительно проговорил Мейсон.
— Нет, — ответила она, не поднимая глаз. Перри Мейсон устало разглядывал ее.
— Откуда вы узнали, что мою секретаршу зовут Делла Стрит?
— Я не знала.
— О да, вы не знали… Вы позвонили доктору Дорэю и представились Деллой Стрит. Сказали ему, что вы — Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и ему нужно немедленно уехать из города…
— Я ему ничего не говорила.
— Вы звонили ему?
— Нет.
— Знаете, где он остановился?
— Маджи упоминала. По-моему, в «Мидуик-отеле».
— Ничего не скажешь, да, у вас хорошая память, — иронически заметил Мейсон.
— Вы не можете обвинять меня в таких вещах, — вдруг вспыхнула она, негодующе глядя ему в глаза. — Я не звонила доктору Дорэю.
— Так он звонил вам?
— Нет.
— Вы, стало быть, получили от него какое-то послание!
— Да нет же, клянусь вам!
— Маджери говорила что-нибудь о нем?
— Нет. — Она опустила глаза.
— Доктор Дорэй влюблен в Маджери?
— Думаю, да.
— А она в него?
— Не знаю.
— Она влюблена в Брэдбери?
— Не знаю.
— Она обсуждала с вами свои дела?
— Какие?
— Любовные. Она поверяла вам, кого любит?
— Нет, мы никогда не были столь откровенны. В основном она говорила о Кловердале и своем затруднительном положении в связи с Фрэнком Пэт-тоном, что боится возвращаться в Кловердаль, ей стыдно…
Перри Мейсон кивком указал на гардеробную:
— Одевайтесь.
— Может, я могу подождать до утра? — жалобно посмотрела на него Тэльма.
— Нет, полиция вот-вот заявится!
— Но я думала, вы хотите, чтобы я повидалась с полицией и намекнула, будто я и есть та девушка в белом пальто, которую видел полицейский на улице.
— Я передумал. Одевайтесь.
Она встала, шагнула к двери и вдруг обернулась.
— Поймите одну вещь, Перри Мейсон, — сказала она дрожащим голосом. — Я доверяю вам. Я знаю, что вы всегда помогаете своему клиенту. Я слушаюсь вас лишь поэтому и еще — для Маджери. Я хочу, чтобы убийца получил по заслугам…
Перри Мейсон мрачно кивнул:
— Не стоит об этом. Одевайтесь.
Пока Тэльма Бэлл одевалась, Перри Мейсон вновь расхаживал в раздумьях по комнате. Когда она появилась, одетая по-дорожному, с небольшим чемоданчиком в руке, Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Не думаете ли вы, что вам следует позавтракать?
— О, по-моему, мне стоит выпить кофе.
Мейсон взял из ее рук чемоданчик.
— Пойдемте.
Когда они проходили через вестибюль, негритянский малый уже проснулся и проводил их любопытным сонным взглядом.
— Прямо по улице и остановите у первого же открытого ресторана, там подождете, — сказал Перри Мейсон таксисту.
Через два квартала водитель остановил машину. Перри Мейсон провел Тэльму в ресторан, заказал себе яичницу с ветчиной, и, с согласия девушки, повторил заказ для нее. Официант положил вилки и ножи.
Неожиданно Перри Мейсон вздрогнул:
— Мой бумажник!
— Что такое?
— Я его, верно, забыл у вас в комнате!
— Не думаю, — возразила девушка. — Вы ведь не вынимали его.
— Ну как же! Я еще смотрел адрес. Там моя карточка. Не хочу, чтобы полицейские знали, что я там был. Я мигом вернусь. Дайте мне ключи!
— Я могу поехать, — сказала она.
— Нет, вы останетесь тут. Не хочу, чтобы вы мелькали сейчас в отеле. Полиция может нагрянуть в любой момент.
— А что будет, если они вас там застанут?
— Я объясню, что ищу вас.
— А ключи?
— Ну, если уж там возникнут какие-то препятствия, я не буду и выходить.
Она отдала ему ключи. Перри Мейсон поймал взгляд официанта:
— Один из заказов, пожалуйста, и кофе, а второй — когда вернусь.
Он быстро вышел из ресторана и сел в ожидающее его такси.
— Обратно в «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», и как можно скорее.
За кратчайшее время они промчались по пустынной улице и остановились перед зданием. Перри Мейсон пробежал через вестибюль к лифту. На этот раз чернокожий малый наблюдал за ним уже с интересом. Мейсон поднялся на лифте на третий этаж, открыл дверь номера, включил свет, закрыл за собой дверь, защелкнул замок так, чтобы снаружи его не могли открыть, и в темпе стал осматривать комнату. Он не заглядывал ни в ящики встроенного шкафа для одежды, ни в его верхние отсеки, а рыскал по закуткам шкафа. Ему потребовались секунды, чтобы найти большую кожаную коробку от шляпы, задвинутую в угол, заваленный одеждой так, чтобы ее не было видно.
Мейсон вытащил коробку и открыл ее. Взору его предстали засунутые впопыхах вещи: женская юбка, чулки и белые полусапожки. Они были влажные. Влага не находила выхода из коробки с непроницаемыми стенками, и сейчас он явственно слышал запах прелости. На чулках не было никаких следов, но на подоле юбки виднелись одно-два пятнышка, и на сапогах красовались отчетливые бурые пятна.
