Эрл Гарднер - Дело о немом партнере
— Давайте.
— Купе.
— Сестра, — сказала она чуть более высоким голосом.
— Револьвер.
— Случайность, — почти крикнула она с триумфом. На лице Трэгга не дрогнул ни один мускул.
— Акции.
— Передача.
— Конкурент.
— Пивис.
— Полиция.
— Вы.
— Парафин.
— Тест.
Лейтенант удовлетворенно откинулся на спинку кресла и мягко улыбнулся ей.
— Я же говорил, что поймаю вас, мисс Фолкнер, — тихо произнес он. — Давайте-ка лучше присядьте и расскажите мне все по порядку.
— Я… я не понимаю, о чем вы.
— Да нет же, понимаете, прекрасно понимаете. Вам известно о парафиновом тесте, с помощью которого определяют, стрелял ли человек из пистолета. И рассказал вам о нем не кто иной, как мистер Мейсон. Эти сведения еще очень свежи в вашей памяти. Вы так стремились дать мне правильный ответ, когда я заговорю о револьвере, — ведь вы достаточно умны, чтобы сообразить: именно к этому я и постараюсь вас подвести, — что сразу вслед за этим ослабили бдительность и попались на парафиновом тесте.
— А что, всякий, кто знает об этом тесте, непременно виновен в убийстве?
— Нет, — ответил Трэгг. — Но когда у женщины в руках оказывается револьвер, который, предположительно, был использован для совершения убийства, когда я в половине третьего утра застаю ее в обществе известного адвоката, специализирующегося на уголовных делах, когда, едва заметив подъезжающую полицейскую машину, она разряжает револьвер в окно и когда первым словом, которое приходит ей на ум при упоминании о парафине, оказывается слово «тест», тогда у меня достаточно причин полагать, что упомянутый адвокат рассказал ей о парафиновом тесте, и, будучи женщиной умной, она сразу сообразила, что единственный способ обезопасить себя — не пытаться удалить порох с руки, а заручиться совершенно законным объяснением того, как он туда попал. Видите ли, мисс Фолкнер, если бы вопрос, с чем у него ассоциируется парафин, задали полицейскому, он, пожалуй, и мог бы ответить «тест», но для женщины, которая продает цветы, связывать парафин с тестом на нитраты… — он покачал головой, — простите, это будет уже слишком.
— Значит, вы думаете, что это я убила его?
— Не знаю. Я знаю лишь, что револьвер, который вы пытались спрятать под диваном, недавно был использован дважды. Знаю, что второй выстрел был произведен преднамеренно. Знаю, что Перри Мейсон разговаривал с вами незадолго до этого второго выстрела. Для меня естественно предположить, что он предупредил вас о парафиновом тесте, который неоспоримо докажет, что вы недавно стреляли из этого револьвера, если вы из него стреляли. Ну, а вы оказались достаточно хитроумны, чтобы найти выход из создавшегося положения.
Поначалу мне казалось, что идея второго выстрела принадлежала, скорее всего, Мейсону. Но легкость, с которой вы избегали ловушек, расставляемых мною, быстрота вашей реакции во время разговора убедили меня, что вы очень умная женщина, мисс Фолкнер, и что вы сами все придумали.
— Я не собираюсь больше с вами разговаривать. Не скажу ни слова. Вы играете нечестно. Полагаю, теперь вы меня арестуете.
— Нет. Я не буду арестовывать вас прямо сейчас. Сначала я отправлю револьвер в лабораторию, чтобы там с него сняли отпечатки пальцев. Затем сравню пробную пулю, выпущенную из вашего револьвера, с той, которая убила Линка.
— Вы уж и так назвали его орудием убийства.
— Я почти уверен в том, что это так. Видите ли, пуля, убившая Линка, прошла навылет, но эксперты по баллистике сумели ее обнаружить. Они смогли назвать мне калибр, марку гильзы и некоторые другие детали, касающиеся патронов к револьверу, из которого было совершено убийство. Я вижу, что ваш револьвер заряжается как раз такими патронами. Теперь вы, может быть, скажете, откуда он у вас.
— Купила в спортивном магазине.
— Нет, я имею в виду сегодняшнюю ночь.
— Но почему… почему вы решили, что он не мог быть у меня все это время?
— Мисс Фолкнер, — заговорил Трэгг, — вы пытаетесь защитить кого-то, кто вам дорог или перед кем вы чувствуете себя в долгу.
— Отчего же не себя саму?
— Или себя саму, — признал он.
— Итак? — спросила она, выжидательно глядя на него. Одним движением лейтенант Трэгг поднялся на ноги.
— Вы очень тонкая и очень умная женщина. Я узнал от вас практически все, что мне нужно было знать, — по крайней мере, на данный момент. К тому времени, когда мы встретимся снова, я буду знать гораздо больше.
— Похоже, — сказала она с сарказмом, — что в дополнение к заботам о состоянии дел в своем бизнесе мне придется настроиться еще и на регулярные визиты полицейского.
— У нас с вами будет еще только одна встреча, мисс Фолкнер. В конце нашей следующей беседы я или признаю вас невиновной, или арестую по обвинению в преднамеренном убийстве.
На какое-то мгновение она отвела глаза.
— Как перед Богом, мне не хотелось вам этого говорить. Но я предупреждал вас — и не один раз, а несколько.
Она молчала.
— Полагаю, — сказал Трэгг, — мне не приходится рассчитывать на то, что вы попытаетесь разглядеть во мне человека. Ведь, в конце концов, я просто ищу убийцу. Если вы не убивали Линка, вам нечего меня бояться. Думаю, мы могли бы даже стать… друзьями?
— Я привыкла выбирать себе друзей, исходя из иных соображений, нежели то, что они работают в полиции, — заносчиво ответила она.
Он молча повернулся и взялся за ручку двери.
Она смотрела, как, держа револьвер за нитку, продетую в скобу спускового крючка, он тихо открыл дверь, и в ее глазах появился страх.
— Спокойной ночи, лейтенант, — сказала она ему вслед, когда он шагнул за порог.
Не повернувшись и не проронив ни слова в ответ, он закрыл дверь за собой.
Милдред стояла в холле не двигаясь, пока не убедилась, что его машина отъехала, потом бросилась к телефону и дрожащей рукой набрала номер Карлотты.
Ей никто не ответил.
Глава 7
Мейсон самым беззастенчивым образом воспользовался тем авторитетом, который приобрел, появившись в «Эверглейд Апартментс» вместе с лейтенантом Трэггом. Управляющая, которую уже второй раз за ночь вызывали к двери, постаралась ничем не выдать естественного в этом случае раздражения.
— Ах да. Это опять полиция.
Мейсон улыбнулся.
— Ну, не из полиции. То есть я пришел сюда не как официальное лицо, хотя и занимаюсь расследованием этого дела.
Он вел себя так, словно не допускал и мысли о том, что его визит может оказаться нежелателен, и, войдя в холл, сообщил ей как бы между прочим:
