Дэвид Маркум - Записки Шерлока Холмса (сборник)
– У вас были хорошие отношения с коллегами? Как вы ладили с Челтнемом?
– Нормальные, мистер Холмс. Что бы там ни говорили, но я уже достаточно взрослый, чтобы уметь уживаться с людьми, а Челтнем никогда не делал ничего такого, за что его стоило убивать. Он действовал мне на нервы, поскольку постоянно пытался найти ошибки в моих расчетах, хотя я на самом деле хорошо справлялся, просто мой стиль работы отличается от его. Два разных пути прийти к одному ответу, если вы понимаете, о чем я.
– А остальные? – спросил Холмс. – Если вы не убивали Челтнема, то это сделал кто-то другой. Стрихнин не валяется на каждом углу и не может оказаться в чашке случайно. Если не вы, то кто-то другой убил Челтнема, – повторил сыщик, – или же по какой-то причине пытался отравить вас.
– Я думал в эту сторону, сэр, но ни к чему не пришел, – вздохнул Эриксон. – У меня нормальные отношения со всеми. У Роббинса я многому научился, да и другие всегда вели себя дружелюбно. За пределами конторы мы никогда не встречались, разве что миссис Гилдер я видел разок.
– Да? – оживился Холмс. – При каких обстоятельствах?
– Дайте подумать. Где-то в районе прошлого Рождества. Я тогда работал в полиции и опрашивал жителей того района, где живет мистер Гилдер, не видели ли они чего подозрительного. В нескольких домах по соседству произошли кражи со взломом. В том числе я заходил и в дом Гилдеров. Дверь открыла его теперешняя жена, она тогда работала экономкой и носила девичью фамилию Уикетт. Должно быть, первая миссис Гилдер только-только скончалась, поскольку на двери висел черный венок. Разумеется, я ее запомнил. Вы видели эту даму? У нее довольно необычная внешность, как вы заметили: эти светлые кудри врезаются в память. Я пришел тогда, объяснил, в чем дело, и спросил, нельзя ли поговорить с хозяевами, на что получил отказ. Я спросил, кто умер, и мисс Уикетт ответила, что хозяйка. Я выразил соболезнования и откланялся.
– Больше вы с ней не встречались вне офиса?
– Ни разу. Вскоре я ушел из полиции, успел поработать в нескольких странных конторах, а потом нашел место у Гилдера. На самом деле, та встреча в декабре не произвела на нее впечатление. Всего пару недель назад мы с ней говорили, и я упомянул о том, как любезно она со мной пообщалась, когда я заглянул под Рождество. Миссис Гилдер напрочь забыла о том случае, пока я не напомнил. Она, казалось, удивилась, что я служил в полиции, а теперь работаю на ее мужа. Мы еще пошутили, что мир очень тесен.
Холмс немного помолчал, потом поднял голову:
– Думаю, на сегодня все, Билли. – Он повернулся к двери. – Надеюсь, вскоре будут добрые вести. – Сыщик постучал, чтобы нас с ним выпустили.
Эриксон спросил:
– Я могу надеяться, мистер Холмс?
– Появилась зацепка, – ответил мой друг на прощанье, выходя из камеры. – Маленькая зацепка, но я раскручу эту ниточку, и посмотрим, куда она приведет.
Вернувшись на Бейкер-стрит, Холмс задержался в прихожей, чтобы снять пальто, а потом подошел к полке у камина, где хранились его записи. Очевидно, он не нашел того, что искал, поскольку снова вернулся на лестницу, поднялся на чердак и даже не спустился, когда миссис Хадсон подала чай. Я поднялся взглянуть, как он там, и обнаружил знаменитого сыщика сидящим на полу по-турецки. Он просматривал кипы газет, которые хранил все эти годы, разложив в соответствии со своей особой, весьма эксцентричной системой.
Через час Холмс спустился, весь в пыли, но воодушевленный. Он вызвал посыльного и отправил несколько телеграмм. За ужином детектив в основном молчал, ковыряя еду в тарелке с отсутствующим видом, а потом пересел в кресло и зажег трубку.
Я же почти весь вечер читал, но книга мне так наскучила, что в конце концов я собрался спать. Холмс поднял голову.
– Остается только ждать ответа на мои телеграммы, больше пока Эриксону ничем не помочь. А пока что я завтра поищу концы в деле о событиях в таверне «У Бо».
Я встал и потянулся. Похоже, Холмс собрался просидеть в кресле всю ночь, куря и размышляя: он имел обыкновение рассматривать проблему под разными углами, пока наконец не находил разгадку.
– А что вы хотите прочесть в ответах на свои телеграммы? – поинтересовался я.
– Разрешение эксгумировать останки родных Гилдера.
На этой жутковатой ноте я поднялся в свою спальню и отправился в постель.
На следующий день я почти не виделся с Холмсом. У меня самого нашлись дела утром, а мой друг ушел до вечера и вернулся перед самым ужином, причем не удивился, когда я сказал, что на вчерашние телеграммы ответа не поступило.
– Как я и думал, – прокомментировал он. – У меня выдалась пара свободных минут, так что я позвонил в пару мест, а еще коротко переговорил с доктором Россманом, семейным врачом Гилдеров. Он лечил еще его матушку, а самого Гилдера знает с рождения. Если учесть, что мистеру Гилдеру за шестьдесят, можете себе представить, что Россман уже весьма почтенный старец. Увы, добрый доктор не смог добавить ничего к тому, что мы уже узнали. Он осматривал миссис Гилдер накануне смерти, а потом лечил и сыновей через пару месяцев, и убежден, что женщина скончалась из-за слабого сердца, а юноши не смогли оправиться от пищевого отравления, источником которого стала контора Гилдера. Он считает, что обоим молодым людям в наследство от матушки досталось слабое здоровье, что и послужило причиной столь тяжелой реакции. Как ни странно, обоим сыновьям Гилдеров, Стюарту и Генри, было чуть за двадцать. Видимо, сначала у супругов не получалось завести детей, а потом, когда они уже не надеялись, миссис Гилдер забеременела и родила мальчиков-погодков. Россман считает, что эти незапланированные беременности дополнительно износили ее и без того нездоровое сердце.
Потом мне удалось передать записку Роббинсу и попросить его выйти на пять минут и пообщаться со мной. Он задержался, и я вообще уже решил, что он не появится. Однако Роббинс пришел, и мы проговорили почти четверть часа. Он ничего особо не добавил к имеющимся у нас сведениям, разве что пару деталей о личности второй миссис Гилдер, в девичестве Уикетт.
Роббинс поведал, что она приступила к обязанностям экономки осенью прошлого года. Однако вскоре стала проводить слишком много времени в компании. Началось с того, что она приносила в контору корзинки с обедом для мистера Гилдера и сыновей, частенько подолгу задерживалась и явно интересовалась делами предприятия. К весне она уже стала там постоянной гостьей, и, кстати сказать, на праздновании дня рождения мистера Гилдера, после которого и произошло массовое отравление, именно мисс Уикетт готовила б́ольшую часть угощения, которым потчевали работников.
