Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу
Макуильям встал.
— Поеду домой, — сказал он. — Полный успех, суперинтендант: вы определенно меня удивили. Надеюсь, ради вас же, что не арестуете виновного за выходные, не то лишите себя удовольствия от поездки в Лондон, чтобы получить ответы на другие вопросы от господ Перси, Пруфрока и Пейна. Полагаю, их контора откроется ко вторнику, хотя, насколько я знаю поверенных, вы почти обязательно обнаружите, что джентльмена, занимающегося этим делом, как раз сейчас нет на месте. Тем не менее, если вы сообщите о своем приходе заранее, какой-нибудь незадачливый младший клерк, несомненно...
Его прервал звонок телефона на столе.
— Возьмите, пожалуйста, трубку, мистер Тримбл, — попросил он, — и, кто бы ни звонил, скажите, что я уже ушел.
Взяв трубку, Тримбл поговорил с дежурным констеблем, который позвонил в кабинет. Макуильям тем временем надевал пальто и шляпу.
— Кто? — сказал в трубку Тримбл. — Он сейчас здесь?.. О чем?.. Понимаю.
Главный констебль дошел до двери.
— Здесь мистер Петтигрю, сэр. По делу миссис Порфир. Сказать ему, что вы ушли?
Макуильям помедлил у открытой двери. Несколько лет назад он воспользовался неофициальной помощью Петтигрю в расследовании, которым руководил Тримбл. История получила вполне счастливое и удовлетворительное завершение, с извинениями, прошениями и с повышением для Тримбла — в утешение. С тех пор о ней не упоминалось, но он знал, что от того дела профессиональная гордость Тримбла еще саднила. Теперь неукротимый Петтигрю возник снова — на сей раз незваным, — когда расследование только-только началось. Щекотливая ситуация. Если Петтигрю есть сказать что-то важное, снимать с него показания должен суперинтендант без вмешательства извне. Но Макуильям знал, что для Тримбла это просто любитель, решивший воспользоваться своей единственной удачей, чтобы втереться со своими нежеланными теориями, которого лучше поскорее отправить своей дорогой. И Тримбл не преминет это сделать.
Макуильям вернулся от двери.
— Думаю, нам лучше принять его вместе, — сказал он. — Скажите, чтобы его проводили сюда.
Петтигрю сразу почувствовал царящую в кабинете атмосферу. Едва переступив порог, он понял, что его визит вызвал только подозрение, и, не тратя трудов на выяснение причины, решил по возможности сократить разговор.
— Я не намеревался тревожить вас лично, главный констебль, — сказал он. — И суперинтенданта, если уж на то пошло. Я просто пришел заявить о факте, который, предположительно, может быть важным.
Он с интересном отметил, как при этих его словах в лице Макуильяма проступило явное облегчение, и продолжил:
— Вероятно, мне следует начать с объяснения, что меня весь день не было дома и я услышал о случившемся только в шестичасовых новостях. Учитывая, где я живу, очень мало что может произойти на холме, чтобы я сразу этого не заметил.
— И каков же ваш факт, мистер Петтигрю? — сухо спросил главный констебль.
— Мое заявление вытекает непосредственно из того, что я только что сказал, и заключается в следующем: в последний раз миссис Порфир видели живой вчера ровно без десяти пять.
— Вы?
— Я. И чтобы избежать возможного недопонимания, должен добавить: с расстояния около ста ярдов, в бинокль.
— Вы хотите сказать, что смогли узнать ее лицо с такого расстояния?
— Лицо нет, хотя бинокль довольно мощный, но шляпу ее я узнал бы где угодно. Я видел ее вблизи не более чем часом ранее.
— Где она была, когда вы ее видели?
— На тропинке, ведущей от «Альп», — она как раз входила под тисовые деревья.
— И что заставляет вас думать, что вы видели ее живой последним?
— Прошу прощения. Это неоправданное предположение с моей стороны. Я должен был сказать, что видел ее прямо перед тем, как она вошла в лес, откуда, настолько я понимаю, не вернулась. Разумеется, если у вас есть информация о более поздних ее передвижениях, я зря потратил ваше время.
— Напротив, — сказал Макуильям гораздо дружелюбнее. — Ваша информация очень для нас ценна. Вы согласны, суперинтендант?
— Согласен, сэр. Мне бы хотелось спросить мистера Петтигрю, вполне ли он уверен, что она была одна, когда он ее видел.
— Определенно. Я особо это отметил, потому что точно знаю — она в «Альпы» приехала, а не пришла пешком.
— В таком случае, сэр, думаю, мне придется попросить вас составить свое заявление в письменной форме, изложив в нем, что вы видели за весь период с того момента, когда, по вашим словам, вы встретили миссис Порфир, до без десяти минут пять вчерашнего вечера.
Главный констебль намек понял.
— Можете воспользоваться этим кабинетом, мистер Тримбл, — сказал он. — Думаю, тут теплее, чем у вас. Доброй ночи, мистер Петтигрю. Спасибо, что зашли.
И он удалился.
Полчаса спустя Петтигрю, с которого сняли показания, зачитали их ему, дали подписать и засвидетельствовали, вышел из полиции и отправился к муниципальной стоянке, чтобы сесть на автобус. Откуда-то выскользнула и затормозила рядом с ним неприметная машина. Голос изнутри произнес:
— Я вас отвезу, если вы не против.
— Мой дорогой главный констебль, — сказал Петтигрю, садясь, — какой сюрприз!
— Пришлось, — объяснил Макуильям. — Если бы Тримбл увидел нас вместе, это было бы фатально. Когда сегодня о вас доложили, кое-кто подумал, что вы снова явились учить нас делать нашу работу.
— Упаси Господи! — воскликнул Петтигрю. — И вам прекрасно известно, что я не...
— Я знаю, что нет. Очень глупо с моей стороны было бы думать, что станете. Но едва ли можно винить в этом Тримбла. Большим облегчением было узнать, что вы мелкая сошка, просто свидетель.
— Ни на что большее я не претендую. Вы же знаете, насколько мне отвратительны расследования.
— Прекрасно! — одобрил Макуильям. — Похоже, умонастроение у вас правильное. И тем не менее я бы хотел обременить вас, задав вопрос, касающийся скорее не факта, а мнения.
— Я не стану на него отвечать.
— Как пожелаете. И все равно я его задам. Вы бы назвали миссис Порфир в целом нормальным человеком?
— Да, — не задумываясь ответил Петтигрю. И тут же добавил: — Нет.
— Понимаю. — Голос главного констебля был начисто лишен иронии.
— Она была нормальной в том смысле... Слушайте, вам что-нибудь известно о лесоводстве?
— Решительно ничего.
— И мне тоже. Но у меня есть знакомый, который в нем разбирается, — прескучный, скажу вам, тип. Но однажды он рассказывал мне исключительно долго и с совершенно незаразительным энтузиазмом про один лес, в Германии или где-то еще, который называл почти нормальным. Я спросил его, что такое нормальный лес, и получилось, что такого вообще не существует. Не стану утомлять вас деталями, как он меня: ротация, вырубка, пересаживание и так далее, — но нормальный лес — мечта лесника, такой, в котором нет ни одного изъяна. Все в образцовом порядке. Улавливаете мою мысль?
