Рекс Стаут - Игра в пятнашки (сборник)
– Она сделала вам такое предложение?
– Да, и я позвонил Бланко в Каракас сообщить о нем. До тридцатого июня оставалось лишь десять дней, и если Бланко готов был поступить здраво, не стоило терять времени. Однако все тут же заглохло. Бланко назвал предложение Присциллы унизительным и не стал его даже обсуждать. Хелмар и Присцилла уехали на выходные, и мне не удалось установить куда. В понедельник утром я снова попытался связаться с ними, но ни того, ни другого не нашел и оставил попытки. А утром во вторник стало известно, что Присциллу убили. Вчера.
Впервые Ирби отодвинулся в кресле назад. На капельки пота сие движение не оказало никакого воздействия. Он воздел руки, словно в мольбе.
– Представляете? – воззвал он. – Вот ситуация-то!
Вульф кивнул:
– Ситуация скверная.
– Чрезвычайно, – согласился адвокат и повторил: – Чрезвычайно. Я не видел никакого смысла тратить девять долларов на звонок в Каракас. Честно говоря, мне представлялось вполне вероятным, что я вообще не получу никакого возмещения расходов. Но я все-таки пытался связаться с Хелмаром и сегодня в полдень наконец-то добился успеха. Мне удалось до него дозвониться. И знаете, какой номер он выкинул? – Ирби снова подвинулся вперед. – Он ставит под сомнение сам документ! Отрицает, что Присцилла Идз вообще его подписывала! Намекает, что мой клиент его подделал! А ведь только в прошлую пятницу она определенно признала, что обязательство написано ее рукой, ею самой подписано и засвидетельствовано Маргарет Казелли!
Ирби шарахнул кулаком по подлокотнику.
– Я позвонил Бланко в Каракас! – Опять удар. – Я велел ему отправить Эрика Хэя первым же рейсом в Нью-Йорк! – Еще один. – И чтобы тот привез с собой оригинал! – Еще. – И я решил увидеться с вами!
На удивление, в следующий миг он уже успокоился. Пухлые пальцы разжались.
– Конечно же, – промолвил он, – если раньше на кону и стояли миллионы, что весьма спорно, то теперь это и вовсе сомнительно. Но даже без акций «Софтдауна» состояние Присциллы Идз, по-видимому, весьма значительно. Хотя я лично не допускаю, что акциями стоит пренебречь. Даже если по закону право на владение ими переходит к пятерым лицам, перечисленным в завещании Идза, выданный Присциллой Идз документ все еще остается мощным рычагом давления в моральном плане. Особенно ввиду времени и обстоятельств ее смерти. И мне пришло в голову, что вы, вероятно, можете подтвердить подлинность этой бумаги. В тот день Присцилла Идз приходила к вам за советом и провела у вас несколько часов. Несомненно, документ упоминался и она признала, что подписывала его. Хелмар приходил к вам тем же вечером, и он тоже мог его упоминать и высказывать предположения насчет его подлинности или даже признавать ее.
Он посмотрел на меня и снова перевел взгляд на Вульфа.
– Если мистер Гудвин присутствовал при встрече и тоже может это засвидетельствовать, вопрос решен. В таком случае я готов сделать предложение, предварительно обсудив его с Бланко по телефону. Подобное подтверждение подлинности документа, неоценимое для мистера Хэя, могло бы принести вам пять процентов от итоговой суммы, полученной им по данному обязательству.
Делая свое предложение, адвокат допустил по крайней мере две серьезные ошибки. Во-первых, он увязывал вознаграждение с некоторым гипотетическим будущим обстоятельством, что если и не обязательно заключало в себе нечто постыдное, то противоречило принципам Вульфа. Во-вторых, если плата предлагалась нам за правдивые показания, это было невежливо, а если за ложные – откровенно грубо.
– Естественно, – продолжил покрытый испариной Ирби, и голос его засочился сахарным сиропом, – лучше всего для меня было бы заручиться вашими письменными показаниями, принесенными под присягой. Я был бы рад оформить их на основании полученных от вас сведений, рад и горд. Что же касается вознаграждения, я ожидаю ваших предложений – добавлю лишь, что, пожалуй, оформлять соглашение о нем в письменном виде нецелесообразно.
Вульфу подвернулся безукоризненный выход из положения, и я уже ожидал приказа проводить адвоката до двери, но Вульф горазд капризничать. Он пробурчал:
– Мистер Хэй приедет в Нью-Йорк?
– Да.
– Когда он прибывает?
– Завтра днем. В три часа.
– Я хочу увидеться с ним.
– Конечно. Я тоже этого хочу. Из аэропорта я привезу его сразу к вам. А пока, что касается письменных показаний…
– Нет, – резко оборвал его Вульф. – Никаких письменных показаний, пока я не поговорю с вашим клиентом, а там посмотрим. Не везите его сюда из аэропорта, сначала позвоните. Я задумал кое-что такое, что вам не понравится, но, возможно, вы будете вынуждены согласиться. Полагаю, следует собрать всех причастных к данному делу с обеих сторон, в том числе и вас, завтра в этом самом кабинете. Мистера Хелмара и его компаньонов я приглашу сам.
Ирби так сосредоточился на Вульфе, что глаза его вытянулись в узкие щелочки.
– С чего вы взяли, что мне это не понравится?
– Да с того, что, по убеждению адвокатов, все споры из-за солидных денежных сумм должны вестись исключительно ими, и никем больше.
Законник, по-видимому, не обиделся бы и на более колкую шпильку. Она даже не уязвила его. Он энергично затряс головой.
– Я буду только рад этой встрече, – объявил он, – но хотел бы иметь некоторое представление, во что ввязываюсь. Если бы я знал, что вы и мистер Гудвин собираетесь заявить, что и Присцилла Идз, и Хелмар либо подразумевали, либо признавали подлинность…
– Нет, – отрезал Вульф. – Своим вопиюще неуместным предложением вы лишили себя всяких прав на любезность. Вам придется ее подождать.
На большее Ирби рассчитывать не приходилось, хотя он и оказался настолько упрям, что мне пришлось подойти к нему и подать его портфель, а к тому времени и ужин подоспел. Когда я закрыл за адвокатом входную дверь и развернулся, Вульф как раз выходил из кабинета, направляясь в столовую.
– Ну, ты доволен? – рявкнул он мне.
– Нет, сэр, – ответил я вежливо. – Как и вы.
Глава девятая
Следующим утром, в четверг, я получил доход с вложений. Мне требовался хоть какой-то сдвиг. По делу Ирби никакие шаги не предпринимались. Положим, затевать что-либо в среду вечером после ужина было действительно поздновато, но что мешало нам подсуетиться в четверг утром?
В тысячный раз я пришел к выводу, что темперамент мой никак не годится для работы на Ниро Вульфа. Будь он иным, меня давно перестала бы раздражать его прозаичная посылка, будто, за исключением отдельных не терпящих отлагательства случаев, приступать к работе до его сошествия из оранжереи в одиннадцать часов бессмысленно.
