Эрл Гарднер - Дело лошади танцовщицы с веерами
– В котором часу это было?
– Примерно на рассвете.
– Артур ездил с вами?
– Нет.
– Артур имел какое-либо представление о том, как на веер попала кровь?
– Нет.
– А о том, как веер попал в комнату?
– Нет.
Мейсон внимательно понаблюдал за ней с полминуты.
– Вы знаете, что случается с маленькими девочками, которые обманывают своих адвокатов? – спросил он.
– Что?
– В деле об убийстве, – пояснил Мейсон, – они заканчивают в камере смертников в тюрьме Сан-Квентин, или, в лучшем случае, если это хорошенькие женщины, их приговаривают к длительному тюремному заключению. Как бы вам понравилось очутиться лет на десять в женской тюрьме Техаса? Десять лет тюрьмы. Это было бы неплохо, не так ли? Десять долгих лет, вырванных из вашей жизни, быть запертой в тюремной камере, никакой косметики, только громыхание железных дверей, тусклая рутина однообразных дней. Вы…
– Замолчите! – закричала она. – Замолчите. Бог мой, чего вы хотите? Вытянуть все мои нервы?
– Я хочу заставить вас сказать правду.
– Я уже сказала вам правду.
– Вам следует поторопиться и взглянуть в лицо фактам. В настоящий момент вы должны сесть в машину и отправиться в полицию. Вы только что слышали, что они хотели допросить вас.
– Но, мистер Мейсон, – произнесла она в панике, – я думала, что вы держите меня здесь, скрываете меня, чтобы помочь.
– Я вас прятал здесь от полиции достаточно долго, чтобы сбить их с толку, – сказал Мейсон.
– Ну а теперь вы хотите, чтобы я…
– Именно так, – подтвердил Мейсон. – Полиция напала на след лошади. Они могут быть здесь в любую минуту.
– Каковы мои шансы в этом деле?
– Или вы солгали мне, или Шелдон солгал вам, а вы оказались так глупы, что допустили, чтобы он сочинил вам эту байку и вышел сухим из воды. В любом случае ваше положение сейчас настолько безнадежное, что хуже просто быть не может. Вам нельзя больше скрываться. Уехать вам тоже нельзя. Вы должны отправиться в полицию и там все рассказать, но так, чтобы они, упаси господи, не уличили вас во лжи. Рассказать всю вашу историю вплоть до того момента, как вы вышли от Каллендера в два часа, а затем все отрицать и замолчать.
– И ничего нельзя сделать? Мне больше ничего не остается?
– Нет.
– Хорошо, – решилась она. – Подождите здесь. Я возьму пальто и шляпу и приведу в порядок лицо.
– С вашим лицом все в порядке, – сказал Мейсон.
– Нет, мне надо… Я вернусь через минуту.
Она прошла в ванную, закрыла дверь, и оттуда раздался ее голос:
– Там на столе утренняя газета, мистер Мейсон.
Мейсон взял газету со стола, расположился в кресле и, быстро проглядев заголовки, пролистал комиксы и перешел к спортивному разделу. Он прочитал бейсбольные новости, взглянул на финансовую страницу, затем на часы и крикнул:
– Эй, в темпе, Лоис.
Из ванной никто не ответил.
Мейсон подошел к двери в ванную, постучал. На стук также никто не ответил.
Мейсон рванул дверь.
В ванной никого не было. Окно было открыто, жалюзи подняты. На мягкой земле под окном отпечатались два следа от каблуков.
Адвокат вернулся в комнату, взял шляпу, осторожно прикрыл за собой дверь и направился к машине.
Машины не было.
Мейсону пришлось добрых полмили шагать до бензозаправочной станции, где был телефон. Он позвонил себе в контору.
– Алло, Делла, – сказал он. – Как бы ты отнеслась, если бы я попросил тебя одолжить машину у Пола Дрейка и приехать за мной?
– А где вы?
Мейсон назвал адрес.
– А что случилось с вашей машиной?
– Ее угнали.
– Где ваша клиентка?
– Насколько я могу судить, в моей машине.
– Сейчас буду, – бодро ответила Делла. – Ждите.
Глава 16
Делла Стрит с любопытством взглянула на Мейсона. Она отворила дверцу машины Пола Дрейка со стороны водителя и отодвинулась на соседнее сиденье, чтобы Мейсон мог сесть за руль.
– Плохо? – спросила она.
– Паршиво на душе, – отозвался Мейсон. – Вот что получается, черт возьми, когда начинаешь чувствовать симпатию к женщине.
– А вообще-то нужно было вам ее прятать?
– Сначала я думал, что да, – сказал Мейсон. – пытался дать ей какие-то шансы. Решил, что, если сержант Дорсет задержит Айрин Килби, ему понадобятся свидетели, чтобы опознать ее. Я считал, что могла бы появиться неплохая возможность, чтобы кто-то из свидетелей клюнул на это дело, пришел и опознал ее… Да что там, теперь это все пустой разговор.
– Что вы собираетесь теперь делать?
– Делать! – произнес негодующе Мейсон. – Я собираюсь сообщить Лоис Фентон, чтобы она подыскала себе адвоката. С меня хватит!
– А как она сбежала, шеф?
– Зашла в ванную, вылезла из окна. Я оставил ключи в машине, и она ими воспользовалась.
– А вам не приходило в голову, что она может выкинуть такой номер?
– Нет, черт возьми. С чего это мне было так думать? Я из кожи вон лез ради нее, все втолковывал ей, что надо делать. Если ей не по душе были мои советы, она должна была просто сказать об этом. Если она хотела сбежать, то могла бы просто выйти через наружную дверь. А она действовала так, как будто это я пытался ее арестовать.
– А она виновна, шеф?
Мейсон хотел что-то сказать, но передумал и промолчал.
Через несколько минут Делла спросила:
– А что вы собираетесь предпринять в отношении машины? Заявить о ее краже?
– Нет. Я не хочу так поступать с ней. Дам ей еще одну возможность. Может быть, она выйдет на меня сегодня в течение дня и даст знать, что машина где-нибудь в Окснарде, или Вентуре, или Санта-Барбаре, или Бейкерсфилде, или где-нибудь еще, а я скажу ей, что на моем депоненте в банке для нее есть немного денег, чтобы нанять другого адвоката.
– А вы сообщите Полу Дрейку, что она угнала машину?
– Я никому ничего говорить не буду, – ответил Мейсон. – Просто скажу Полу Дрейку, что я вышел из игры. Попрошу, чтобы он отозвал своих парней. И пусть все движется своим ходом. А я отправляюсь в турецкие бани. Извести Пола, что его машина на месте, и поблагодари его.
– Сообщить ему, где вы находитесь?
Мейсон отрицательно покачал головой:
– Скажи, чтобы отозвал своих людей.
Он остановил машину около своего клуба, вышел и подождал, пока Делла Стрит пересела за руль. В ее глазах мелькнула усмешка.
– Знаю, – ухмыльнулся Мейсон. – Это все смешно. Сам вижу, насколько это все смешно, особенно смешно будет, когда вернусь в контору к пяти часам. Но до того момента ты единственная, кто думает, что это шутка. Привет.
Она послала ему воздушный поцелуй.
Мейсон направился по тротуару к клубу и обратился к швейцару:
– Почему, черт возьми, так получается, что, когда одна женщина обводит мужика вокруг пальца, другие сразу становятся к нему благосклоннее?
– Не имею понятия, сэр, – откликнулся швейцар.
– И никто не знает, – сказал ему Мейсон. – Я думаю, это потому, что все они в глубине души сразу же записывают его в простаки.
– У вас голова работает, сэр.
– Что касается этого, то да, – ответил Мейсон, заходя в лифт.
Двумя часами позже, когда Мейсон наслаждался живительным покоем, который наступает после хорошей турецкой бани и массажа, вошел служитель и позвал:
– Мистер Мейсон, вас к телефону. Ваша секретарша, она говорит, что это важно.
Мейсон вывел себя из полусонного расслабленного состояния, поднялся, подошел к телефону и услышал голос Деллы Стрит, прерывающийся от волнения:
– Вы видели сегодняшнюю газету, шеф?
– Нет.
– Кошмар какой-то! Поскорей достаньте газету и приезжайте в контору.
– А в чем дело? – осведомился Мейсон.
– Я прочитаю вам заголовки, – сказала Делла Стрит. – «Подозреваемая в убийстве обнаружена в автомобиле адвоката», «Над защитником – угроза соучастия», «Свидетели опознали подозреваемую как последнюю, кто видел Каллендера живым»…
– Достаточно, Делла. Можешь сделать паузу. Еду.
Глава 17
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк мрачно обменивались репликами, хотя рабочий день уже давно закончился.
– У них стопроцентные и неопровержимые улики против нее, – убеждал Дрейк. – Окружной прокурор может выдвинуть обвинение и против тебя, если ты ему не объяснишь суть дела.
– Как?
– Они предоставят слово защите.
– Непредумышленное убийство?
– Я думаю, да, они подводят ее ко второй статье.
– Что еще?
– У них масса улик. Это нужно сделать, Перри.
– Знать бы наверняка, сколько у них улик, Пол.
– Куча, Перри. Свидетели опознали в ней женщину, которая вошла в номер отеля около двадцати минут третьего. Гостиничный детектив может поклясться, что в то время Каллендер был жив, поскольку он сам звонил в его номер: Каллендер ему ответил, а затем он передал трубку танцовщице с веерами. У нее в свою очередь куча оправданий. Она пыталась защитить своего брата. Полиция его засекла. Он дурак. Они заставили его подписать заявление. Это тот еще тип. Он выложил им всю свою историю. Одно время он работал на Джона Каллендера. Растратил какие-то его деньги и подделал два чека. Это просто слабак, пытающийся химичить.
