Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа
Она твердо взглянула на него.
– Я не ребенок, мосье. У меня достанет мужества смотреть фактам в лицо. Он невиновен, и мы должны спасти его, – сказала она с отчаянной решимостью, потом, нахмурившись, замолчала, погруженная в свои мысли.
– Мадемуазель, – начал Пуаро, проницательно глядя на нее, – может быть, вы что-нибудь утаили, о чем сейчас могли бы рассказать?
Она кивнула с растерянным видом.
– Да, вы правы, только я не знаю, поверите ли вы мне. Это очень странно…
– И все-таки расскажите, пожалуйста.
– Ну так вот. Мосье Жиро послал за мной, ему взбрело в голову, что, может быть, я смогу опознать того человека. – Она кивнула в сторону сарая. – Нет, я его никогда не видела прежде. Во всяком случае, так мне тогда показалось. Но потом я все думала…
– И что же?
– Это может быть совсем не то, однако я почти уверена… Хорошо, я расскажу. В тот день, когда убили мосье Рено, утром я гуляла здесь, в саду. Вдруг слышу громкие мужские голоса, точно кто-то ссорится. Я раздвинула кусты и увидела мосье Рено и какого-то бродягу, страшного, в грязных лохмотьях. Он то канючил, то как будто угрожал мосье Рено. Я догадалась, что он требует денег. Тут меня позвала maman, и я вынуждена была уйти. Вот и все, только… я почти уверена, что покойник в сарае – это и есть тот бродяга.
– Почему же вы сразу не рассказали об этом, мадемуазель? – вскричал Пуаро.
– Потому что сначала мне показалось, что его лицо кого-то смутно мне напоминает. Он ведь был одет совсем по-другому и, судя по одежде, явно принадлежит к сословию людей состоятельных.
Тут девушку кто-то окликнул.
– Maman, – шепнула Марта. – Мне надо идти.
И она быстро скользнула за деревья.
– Пойдемте, – сказал Пуаро, беря меня под руку, и направился к вилле «Женевьева».
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил я, снедаемый любопытством. – Правду ли она нам рассказала или придумала эту историю, чтобы отвести подозрение от своего возлюбленного?
– История интересная, – сказал Пуаро, – но я уверен, девушка сказала нам чистую правду. Мадемуазель Марта нечаянно сказала правду и о Жаке Рено, тем самым изобличив его во лжи. Вы помните, как он замялся, когда я спросил его, видел ли он Марту Добрэй в ночь убийства? Он помолчал, потом сказал «да». Я заподозрил, что он лжет. Поэтому и хотел повидать мадемуазель Марту, пока он не успел предупредить ее. Всего три слова, и я узнал то, что хотел. Когда я спросил ее, знает ли она, что Жак Рено был здесь в ту ночь, она ответила: «Да, он говорил мне». А теперь, Гастингс, скажите, что делал здесь Жак Рено в тот роковой вечер? Если он не виделся с мадемуазель Мартой, то с кем же он виделся?
– Нет, Пуаро, – вскричал я, охваченный ужасом, – неужели вы верите, что этот мальчик убил своего отца!
– Mon ami, – отвечал Пуаро, – вы неисправимый идеалист! Мне известны случаи, когда женщины убивали своих детей, чтобы получить страховку! После этого всему поверишь.
– Ну хорошо, а мотив?
– Деньги, разумеется. Вспомните, ведь Жак Рено думал, что после смерти отца он получит половину его состояния.
– А бродяга? Как быть с ним?
Пуаро пожал плечами.
– Жиро, конечно, скажет, что это соучастник, бандит, который помог молодому Рено совершить преступление и которого тот потом убрал.
– А как же волос на черенке ножа? Женский волос?
– О! – воскликнул Пуаро, улыбаясь во весь рот. – В этом-то вся соль. Ведь Жиро надеется сыграть с нами злую шутку. Он уверен, что это вовсе и не женский волос. Вспомните, как носят волосы нынешние молодые люди, – они зачесывают их ото лба назад, напомаживают, брызгают туалетной водой, чтобы они лежали гладко. А для этого волосы должны быть довольно длинные.
– Так вы разделяете точку зрения Жиро?
– Нет, – ответил Пуаро, загадочно улыбаясь. – Я уверен, что это волос женщины. Более того, я знаю, кому он принадлежит.
– Мадам Добрэй, – уверенно заявил я.
– Возможно, – сказал Пуаро, насмешливо глядя на меня.
На этот раз я сдержался и не подал виду, что уязвлен снисходительным тоном моего друга.
– Что мы собираемся здесь делать? – спросил я, когда мы вошли в холл виллы «Женевьева».
– Хочу осмотреть вещи мосье Жака Рено, потому и отослал его на несколько часов.
Аккуратно, не торопясь, Пуаро выдвигал ящик за ящиком, просматривал их содержимое и снова все укладывал точно на прежнее место. На редкость нудное занятие. Пуаро рылся в воротничках, пижамах и носках. Мурлыкающий звук автомобильного двигателя привлек мое внимание, и я выглянул в окно. Сонное оцепенение мгновенно слетело с меня.
– Пуаро! – закричал я. – Подъехал автомобиль. Там Жиро, Жак Рено и двое жандармов.
– Sacre tonnerre![66] – буркнул Пуаро. – Скотина Жиро, не мог повременить! Не успею теперь как следует уложить вещи в последний ящик. Помогите же мне!
Он бесцеремонно вытряхнул вещи прямо на пол. Это были в основном галстуки и носовые платки. Внезапно радостно вскрикнув, Пуаро поднял небольшой картонный квадратик, очевидно, фотографию. Сунув его в карман, он кое-как побросал все обратно в ящик и, схватив меня за руку, потащил из комнаты вниз по лестнице. В холле стоял Жиро, внимательно рассматривая арестованного.
– Добрый день, мосье Жиро, – сказал Пуаро. – Что тут у вас?
Жиро кивнул на Жака.
– Пытался удрать, но меня не проведешь. Арестован по подозрению в убийстве своего отца, мосье Поля Рено.
Пуаро обернулся и посмотрел на молодого человека, который стоял, безвольно привалившись к двери. Лицо у него было пепельно-серое.
– Что скажете на это, jeune homme?[67]
Жак Рено смотрел на него, точно не узнавая.
– Ничего, – вяло проронил он.
Глава 19
Я напрягаю свои серые клеточки
Меня точно громом поразило. До последней минуты я не мог заставить себя поверить в виновность Жака Рено. Когда Пуаро обратился к нему, я ожидал, что он с негодованием отвергнет все обвинения. А он стоит у стены, белый как мел, безвольно обмякший, и с его губ срывается это убийственное «Ничего»! Как тут не поверить…
Однако Пуаро, повернувшись к мосье Жиро, спокойно спросил:
– На каком основании его арестовали?
– Думаете, я так все вам и выложу?
– Я прошу вас об этом как о личном одолжении.
Жиро подозрительно посмотрел на него. Он разрывался между желанием нагрубить Пуаро и соблазном покрасоваться перед соперником своей блестящей победой.
– По-вашему, я совершил ошибку? – усмехнулся он.
– Меня бы это не удивило, – ответил Пуаро чуть-чуть лукаво.
Лицо Жиро стало багровым.
– Eh bien, пойдемте. Вы сами во всем убедитесь.
Он распахнул дверь, и мы вошли в гостиную, оставив Жака Рено под присмотром двух жандармов.
– Итак, мосье Пуаро, – начал Жиро, кладя шляпу на стол. – Я преподам вам небольшой урок по части новейших методов сыска. Расскажу, как работаем мы, современные детективы. – И сколько же сарказма было в его тоне!
– Bien![68] – ответил Пуаро, приготовившись слушать. – А я покажу вам, как превосходно умеем слушать мы, старая гвардия.
И он откинулся в кресле, закрыв глаза, но тут же приоткрыл их:
– Не беспокойтесь, я не усну. Буду внимать вам, затаив дыхание.
– Само собой, – самодовольно заговорил Жиро, – я сразу разгадал эту идиотскую затею с чилийцами. Действительно, тут замешаны двое, но никакие это не иностранцы! Все это сплошной обман.
– Весьма похвально, мой дорогой Жиро, – пробормотал Пуаро. – Оказывается, даже этот коварный трюк со спичкой и окурком не удался им.
Жиро метнул на своего соперника свирепый взгляд, но продолжал говорить:
– Далее: в этом деле непременно присутствует мужчина, который вырыл могилу. От этого преступления никто не получил выгоды, однако кое-кто думает, что получит ее. Известно, что Жак Рено поссорился с отцом и угрожал ему. Мотив преступления ясен. Теперь о технической стороне дела. В ночь убийства Жак Рено был в Мерлинвиле. Он утаил это обстоятельство, и мои подозрения превратились в уверенность. Затем мы обнаруживаем вторую жертву, убитую тем же самым ножом. Нам известно, когда украли нож. Капитан Гастингс называет точное время. Жак Рено, вернувшийся из Шербура, – единственный, кто мог взять нож. Я готов поручиться за всех остальных обитателей дома.
Пуаро прервал его:
– Тут вы ошибаетесь. Есть еще один человек, который мог украсть нож.
– Мосье Стонор, вы хотите сказать? Но он подъехал прямо к парадному входу в автомобиле, который нанял в Кале. О, уж поверьте, я учел все. Мосье Жак Рено прибыл поездом. С момента его приезда до момента, когда он появился здесь, в доме, прошел целый час. Он, конечно же, видел, как капитан Гастингс и его спутница вышли из сарая, незаметно проскользнул туда, взял нож, а потом заколол своего сообщника…
– Который уже был мертв!
Жиро пожал плечами.
