Хью Пентикост - По следу смеющегося маньяка
Питер хмуро посмотрел на разудалую танцующую толпу.
— Я хотел бы побеседовать с двумя парнями, которые провожали Марту домой, пока все не напились до бесчувствия. Что, если тебе взять на себя Хедду, Джим? Ты ведь тоже знаком с ней. — Он объяснил Лауре, что мы надеемся услышать от Хедды.
Она смотрела на неистовых танцоров:
— Можно я пойду с вами, Джим? Здесь невозможно находиться.
— Конечно, не исключено, что вы мне поможете, — согласился я.
— Тогда пока, — сказал Питер и направился в бар.
Апартаменты Лэндбергов находились на этом же этаже. Мы с Лаурой пробирались сквозь шумливую толпу у стойки, где всем одновременно понадобился телефон. В конце короткого коридора я постучал в дверь. Здесь я провел с хозяевами отеля несколько вечеров. Гостиная, чьи стены украшены снимками Макса на темы горнолыжного спорта, застекленная горка, в которой хранились призы Хедды, огромный, отделанный камнем камин, где, казалось, постоянно горел огонь, была приятным местом.
Дверь открыл Джек Кили, ночной сторож. Он неприязненно посмотрел на нас.
— Миссис Лэндберг у себя? — спросил я.
— Кто это, Джек? — из глубины гостиной спросила Хедда.
— Мистер Трэнтер и с ним молодая леди, — сказал Кили, а затем обратился ко мне: — Слушайте, Джим, миссис Лэндберг не очень хорошо себя чувствует. Если это не очень важно…
— Входите же, Джим! — пригласила Хедда.
Кили пожал плечами и отошел в сторону. В камине ярко пылал огонь. Хедда лежала на кушетке напротив, скрестив руки, закинутые за густые белокурые локоны, обрамляющие голову. На маленьком столике рядом стояли бутылка скотча, кувшин со льдом и стакан. Возможно, она действительно не очень хорошо себя чувствовала, но я сразу понял, что мучается Хедда не от боли: она была полупьяной.
— Джек только что принес новую охапку дров, — сказала Хедда. — Спасибо, Джек. Это как раз то, что мне надо. — Кили вышел, притворив за собой дверь. — Кажется, там довольно весело, — сказала Хедда, не делая попытки переменить позу. — Здравствуйте, мисс Причард. Подтащите себе что-нибудь и присаживайтесь. Стаканы там, в буфетной, если вы оба хотите выпить.
Лаура опустилась на скамеечку для ног рядом с камином. Пляшущее пламя зажигало искры меди в ее темно-рыжих волосах.
— Мы пришли к вам за помощью, миссис Лэндберг, — сказала она.
— Вот это номер, — удивилась Хедда. — Ко мне никто не приходит за помощью, разве что если в номере нет полотенец или водопровод не течет. Не порть мне удовольствие, Джим. Принеси стаканы.
«Приходится играть в карты, как они были разложены», — подумал я. Я никогда не видел Хедду в таком состоянии. Я прошел в буфетную и достал два стакана старомодной формы. Вернулся в гостиную, положил лед и приготовил два скотча со льдом. Один стакан я передал Лауре.
— Освежи мой, Джим, — попросила Хедда, протягивая мне свой стакан. Она не остановила меня, пока он не наполнился до краев. Затем подняла его в жесте тоста. — За самое пьяное пробуждение в мире! — провозгласила она и выпила.
Лицо Лауры побелело.
— Последний раз, когда я пыталась помочь, меня жестоко высмеяли. И вот, пожалуйста, — сказала Хедда.
— Однако вы говорите загадками, — сказал я, стараясь держаться непринужденно.
— Никакой загадки, Джим, дорогой, никакой загадки нет. Я пыталась помочь Максу. Я говорила ему, что нужно выставить эту противную Тауэрс. Но Макс не хотел ни с кем поступать грубо, у нас — никаких запретов. И вот вам результат.
— Мы пришли побеседовать с вами именно о Марте Тауэрс, — сказал я.
— Это не очень-то подходит для нежного слуха мисс Причард, — сказала Хедда, взглянув на Лауру, напряженно выпрямившуюся на низкой скамеечке. — Извините, дорогая. Кажется, я не подумала о вас, все только о себе. Вы потеряли сестру. Это ужасно. Мне следовало произнести несколько слов сочувствия. Но это было бы фальшью. Я как раз думаю именно о себе. Вы должны принять то, что приходится, и я тоже должна принять то, что приходится.
— Снова загадки, — сказал я, отпивая виски.
— Мы приехали сюда десять лет назад, и все наше имущество помещалось в багажнике подержанной машины, — задумчиво заговорила Хедда. — Всю жизнь у нас были очень скромные средства. Мы работали, пока наши руки не покрывались кровоточащими волдырями, — делали самую тяжелую физическую работу, чтобы привести это место в порядок. Над нашей головой все время висели огромные долги, они просто душили нас. И потом наконец мы начали получать отдачу. Нам оставалось только ворочать мозгами. Но у старого папы Макса сердце мягкое, как картофельный пудинг. Он никогда никому не может отказать. Ходит вокруг проблемы, вместо того чтобы решить ее. Вот какой у нас папа Макс! Год назад я говорила ему — насчет того, чтобы закрыть перед ней дверь… Но кажется, об этом я уже упоминала, да? Ну, если у вас есть магический шар, как у меня, Джим, вы можете увидеть в нем, что готовит вам будущее. Может, не завтра и не послезавтра, но постепенно и неотвратимо. Придут другие люди, люди другого типа. Теперь этот отель заполняет разношерстная публика. Он стал местом, где собираются все лодыри, бездельники, извращенцы и Бог знает кто еще. Вчера, когда умерли эти две потаскушки, умер и «Дарлбрук». Надеюсь, они попали в ад!
— Прошу вас, миссис Лэндберг! — дрожащим голосом воскликнула Лаура.
Хедда подперла голову локтем и с любопытством посмотрела на Лауру.
— Вы кажетесь хорошей девушкой, — сказала она. — Не обращайте на меня внимания. Вашей сестре не повезло. Я действительно сочувствую вам.
— Но не ей? — спросила Лаура.
— Ваша сестра, — холодно сказала Хедда, — подружилась с плохим человеком. Если в этой жизни вы пойдете не за тем человеком, вы можете опалить свои крылышки.
Она поставила стакан на столик и снова легла на кушетку.
— Существуют вещи, о которых вы еще не знаете, Хедда, — сказал я. — Нет сомнений, что у Джейн был плохой друг, но у нас есть мысль, что это может быть не Марта Тауэрс. Она влюбилась в какого-то мужчину. Мы знаем, что она приехала на эти выходные, потому что он тоже собирался быть здесь. Мы пытаемся выяснить, кто этот человек. Конечно, это знала Марта и, возможно, кто-нибудь из ее приятелей. Я спрашивал Макса, кто из мужчин чаще всего общался с ней. Но у него на руках целая куча скандалистов, и он предложил переговорить с вами, потому что вы тоже много чего знаете о Марте Тауэрс.
— О, я все знаю о маленькой Марте, — сказала Хедда. — Я знаю, что она и ногой бы не ступила сюда после своего первого визита, если бы мое слово что-то значило. Женщины знают женщин, не так ли, дорогая? — Она взглянула на Лауру.
— Назовите нам нескольких из ее друзей, — попросил я.
