Джон Карр - Отравление в шутку
Она снова сделала паузу.
— Уолтер так небрежно обращался с грамматикой, хотя был очень образованным человеком! Ну, постепенно я задремала. Он делал какие-то пометки в книге или что-то писал, но выглядел обеспокоенным. Это последний раз, когда я его видела. Я проспала всю ночь.
Делал пометки в книге! Были ли это стихи Гейне — та книга, которую он читал перед смертью? Записка самоубийцы? Или, что более вероятно, изложение теорий по поводу этого дела? Рид обменялся взглядом с окружным детективом — я не мог определить, думают ли они о том же, что и я, но мог поклясться, что на лице Рида вновь появилось то смущенное выражение, которое я видел раньше.
— Хм! — пробормотал он. — Значит, он был обеспокоен?.. А ты не думаешь, дорогая, что он мог…
Вопрос о самоубийстве явно не приходил Клариссе в голову. Когда он стал для нее очевиден, на ее лице появилось то же сочетание тревоги и надежды, что ранее на лице у Мэтта. Она попыталась заговорить, но не могла выразить свои мысли.
— Например, — подсказал ей Рид, — если твой муж едва не убил судью — возможно, по ошибке, — а потом решил…
— О нет! Вы не знали Уолтера, иначе даже не подумали бы о таком! — Это был крик раскаяния. Но раскаяния в чем? — Он был беспечным и неопрятным, но… Вы сами не знаете, что говорите! — На глазах у нее вновь выступили слезы. — Как он был добр ко всем и как отвратительно мы себя вели!.. Когда я думаю о том, как я иногда с ним обращалась… Уолтер хотел, чтобы мы уехали отсюда, но я знала, что это невозможно — ведь он практически содержал всех нас…
Она оборвала фразу и испуганно посмотрела на Мэри. Слезы внезапно высохли у нее в глазах — словно замерзли.
— Содержал всех вас? — переспросил Сарджент. — Что вы имеете в виду, миссис Туиллс? Я думал, судья…
И тут робкая Мэри в ярости вскочила со стула. Кожа на ее лице натянулась, как бурая резина, а при каждом слове в углах рта появлялись безобразные морщины.
— Надеюсь, Кларисса, ты еще пожалеешь о том, что сказала! Из всех гадостей, какие я слышала, это самая худшая! Сама мысль, что… Ты хочешь с ума свести всех нас? — осведомилась она, повернувшись к нам и делая движения, как будто тыкала в нас метлой. — Разве не достаточно, что бедный папа так страдает? Господи, я этого не переживу!
— Опорочить Уолтера тебе не удастся, — холодно информировала ее Кларисса. — Он заслуживает благодарности за то, что сделал, даже если его уже нет в живых.
— Ты не собираешься рассказать им?..
— Я расскажу им только то, что знают все в этом доме, а может быть, и в городе.
— Кларисса Куэйл, я надеюсь, Бог тебя покарает!
Мэри повернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Она была в таком бешенстве, что говорила в стиле старомодной мелодрамы. Кларисса заплакала.
— Чушь и ерунда! — проскрипел доктор. — Успокойся! Из-за чего вся суета? Перестань вести себя как истеричная старуха!
— У меня тоже есть г-гордость, — всхлипывала Кларисса. — Не меньше, чем у нее. Но я не позволю ей говорить плохо об Уолтере, когда его нет в живых. Все это знают, кроме, может быть, мамы, но мы не осмеливались ей рассказать… Папа был состоятельным человеком, но потерял все деньги на угольных акциях. Уолтер содержал всех нас, а мы притворялись, будто ничего не знаем и думаем, что это деньги отца… Когда Уолтер был жив, это было еще куда ни шло, но теперь, когда он умер, они не смеют так говорить о нем!
— Пошли отсюда, — сказал окружной детектив, вытирая лоб.
Даже Риду было не по себе.
— Ладно, — проворчал он. — Кларисса! Замолчи, слышишь? Мы обо всем позаботимся. Отдыхай, а мы пойдем вниз.
Сарджент тут же поднялся. Мы неловко попрощались и оставили Клариссу всхлипывающей в подушку.
Холод и полумрак коридора благотворно подействовали на нас после эмоционального накала в комнате. Мы стояли в отсветах цветного стекла, прислушиваясь к сквознякам и скрипу половиц. Так вот почему Туиллс не мог осуществить свою мечту! Они не только не благодарили его, а сделали пустым местом в его же собственном доме, пользовались его деньгами, его опытом и его ядами, а потом убили его…
— Бедняга, — внезапно пробормотал доктор.
Мы молча начали спускаться по скрипучей лестнице…
Глава 10
ЖЕЛТАЯ КНИГА
— Ну, — сказал Рид, когда мы вернулись в комнату покойного, — теперь многое нужно сделать. Я позвоню Китсону…
— Китсону? — переспросил я.
— Владельцу похоронного бюро. Думаю, семья не будет возражать. Когда привезут гроб, мы заберем тело для вскрытия. Придется мне этим заняться. Мы даже не можем быть уверены, что он умер от отравления гиосцином. Бутылку с бромидом и стакан надо будет отдать на анализ. В конце концов, гиосцина в них может не оказаться. Пока что все это догадки.
Доктор стоял, теребя свои бакенбарды и хмурясь при ярком свете. Тело Туиллса уже положили на кровать и накрыли простыней. На столе лежал томик стихотворений Гейне в желтом переплете.
— Версия самоубийства с каждой минутой кажется мне все менее убедительной, док, — сказал окружной детектив. — Судя по тому, что рассказал нам мистер Марл, у этого парня были какие-то идеи насчет… насчет происходящего здесь. А миссис Туиллс говорила, что перед смертью он что-то писал в книге. Вот в этой?
Сарджент указал на томик Гейне, но не стал подбирать его. Рид, что-то проворчав, подошел к столу, открыл книгу, едва не повредив корешок, и начал листать страницы. Мы заглядывали ему через плечо. Наконец он дошел до форзаца, где было что-то написано…
Очевидно, Туиллс размышлял, держа книгу в руках. Сначала его карандаш рисовал бессмысленные нолики, как делают дети, упражняясь в чистописании, потом разные черточки и фигурки, затем изобразил птицу и наконец угрюмую физиономию с курчавыми волосами. Далее следовала вчерашняя дата —12/10/31. После этого Туиллс написал: «Вопросы, на которые я должен ответить» — и подчеркнул фразу. При перечислении вопросов почерк его стал твердым.
«Уверен ли я, что знаю отравителя?
Что сожгли в камине и почему?
Могли ли особенности личности оставить такой отпечаток? Возможно ли подобное с медицинской или психологической точки зрения? (Да. См. Ламберт, Графштейн.)
Была ли это надежда получить деньги или прогрессирующая болезнь?»
Карандаш снова нарисовал несколько загогулин, а потом…
«К черту!..
Уплыть бы куда-нибудь на восток от Суэца. Елена, красота твоя…
Кларисса Туиллс. Уолтер Уиллсден Туиллс-младший. 12/10/31.
Как насчет C17N19NO3 + Н2O? Влияние?»
Сарджент поднял озадаченный взгляд и машинально посмотрел на тело под простыней. «Уверен ли я, что знаю отравителя?» Эта фраза, написанная рукой покойного, отвергала версию самоубийства. Но куда красноречивее казались праздные строчки, нацарапанные в конце. Я представлял себе Туиллса, сидящего у кровати дремлющей жены и смотрящего на нее, размышляя при этом о головоломной проблеме. «К черту!» — написал его карандаш. Уплыть бы в теплые страны, где нет тревог… Дорога в Мандалай[29] — вечный символ для лишенных свободы… «Нет, не могу, моя жена красива, как Елена Прекрасная, — я слишком люблю ее… „Уолтер Уиллсден Туиллс-младший“… Господи, если бы у меня был сын!..» Словно издалека послышался голос окружного детектива:
