Эрл Гарднер - Дело поющей юбочки
— Ранним вечером во вторник.
— В какое время?
— Не знаю. Где-то… Начинало темнеть.
— Что вы там делали?
— Искала миссис Эллис.
— Нашли?
— На борту никого не оказалось. Я узнала, что они с мужем собрались в круиз. Я хотела поймать ее перед отплытием.
— Почему вы горели желанием увидеться с нею?
— Чтобы поговорить.
— О чем?
— О разных вещах. О… если честно, я планировала обсудить с ней ее мужа.
— Зачем вам было обсуждать с ней ее мужа?
— Я думаю, что она стала ревновать его ко мне.
— Почему?
— Я работала в «Большом амбаре», а ее муж Хелман проводил там много времени.
— И вы с ним разговаривали?
— В «Большом амбаре»?
— Да.
— Конечно, разговаривала. Это составляло часть моей работы. Чтобы клиенты были довольны.
— А миссис Эллис подобное не нравилось?
— Если честно, я не знаю. Я слышала, что она ревнует, и поэтому хотела с ней встретиться.
— Почему?
— Чтобы объяснить ей, что для ревности нет абсолютно никаких оснований.
— И вы отправились на борт яхты?
— Да.
— И взяли с собой этот револьвер?
— Нет.
— Нет?
— Нет. Определенно нет. Я отправилась туда до того, как револьвер подкинули мне в чемодан.
— Откуда вы знаете?
— Ну, я… Я отправилась туда до того, как нашла револьвер среди своих вещей.
— Вот так-то оно лучше. Вы знаете, когда он оказался среди ваших вещей?
— Нет, точно не знаю.
— И в тот вечер вы покинули «Большой амбар»?
— Позднее, да.
— И вы не встретились на яхте с миссис Эллис?
— Нет.
— А с мистером Эллисом вы виделись в тот вечер?
— Позднее. Незадолго до столкновения с Джорджем Анклитасом.
— Вы сообщили ему, что разыскивали его жену?
— Он сказал мне, что его жена ищет меня, а я ответила, что у нее нет абсолютно никаких оснований для ревности.
— Как отреагировал Хелман?
— Он объяснил, что у его жены иногда случаются безосновательные приступы ревности. Тогда на нее не действуют никакие доводы разума. Они вместе собрались отправиться в круиз, но она села в ялик и уплыла, оставив его на яхте.
— Когда?
— Вечером во вторник.
— Вы с ним также разговаривали в тот вечер?
— Минутку, лейтенант, — перебил Мейсон. — Мне кажется, что этот допрос зашел уже слишком далеко.
— Хорошо, — весело ответил Трэгг. — У меня к мисс Робб остался всего один вопрос. Вы когда-либо заходили в каюту на яхте Эллисов «Гладиатор»?
— Когда-либо?
— Когда-либо, — подтвердил Трэгг.
— Нет.
— Вы знаете эту яхту?
— Да.
— Вы поднимались на борт?
— Ну, да… один раз с Хелманом, когда он мне ее показывал.
— Вы тогда заходили в каюту?
— Я… возможно.
— Когда это происходило?
— О, какое-то время тому назад.
— Когда?
— Две недели назад.
— Вы убили Надин Эллис, когда находились на яхте?
— Убила ли я Надин Эллис?! О чем вы говорите?
— Об убийстве, — ответил Трэгг. — Вы видели ее в среду и убили?
— Боже праведный, нет! Я не… Почему? Она… Вы хотите сказать, что ее…
— Теперь послушайте меня, Элен, — обратился к ней Мейсон. — Не отвечайте ни на какие вопросы. Вы сделали лейтенанту Трэггу очень четкое и прямое заявление. У него нет никаких оснований оказывать на вас давление, проводить перекрестный допрос или применять в отношении вас так называемую третью степень[4]. Однако, если лейтенант Трэгг хочет, чтобы вы куда-либо сопроводили его, поезжайте с ним. Не делайте никаких заявлений ни при каких обстоятельствах. Не говорите ни слова об этом деле, о ваших отношениях с Джорджем Анклитасом, об иске, который я намерен подать, и вообще ни о чем, если меня нет рядом и я не велел вам отвечать.
— Достаточно, Мейсон, — перебил лейтенант Трэгг. — Вы уже сказали, что хотели. Можете уезжать. Вам был предоставлен шанс дать объяснения, что помогло бы мисс Робб избежать скандальной известности. Но, в связи с вашими указаниям, ей придется проследовать вместе со мной в Управление полиции.
— Отлично. Она поедет с вами. И как долго вы намерены держать ее там?
— Пока не сделаем из этого револьвера несколько пробных выстрелов и не сравним пули с теми, что извлечены из тела миссис Эллис.
— Вперед. Поезжайте с ним, мисс Робб, — велел Мейсон. — Не делайте никаких заявлений газетным репортерам. Ни с кем не разговаривайте. Просто закройте рот и молчите. Вы уже достаточно сказали. Когда лейтенант Трэгг объявит вам, что вы можете идти, свяжитесь со мной.
— Вы имели в виду если, а не когда, — заметил Трэгг.
— Вы снова не поняли меня, господин лейтенант. Я имел в виду когда. Я сказал когда и имел в виду когда.
9
Мейсон ходил из угла в угол своего кабинета и время от времени бросал замечания внимательно слушавшей его Делле Стрит.
Секретарша понимала, что адвокат просто думает вслух. Она прекрасно изучила характер своего шефа и использовала эти знания, чтобы облегчить и ускорить его мыслительный процесс. Временами она кивала головой, иногда просто внимательно слушала, периодически вставляла вопрос.
Не прерывая движения по кабинету, Мейсон заметил:
— Возможно, это объясняет, почему они не подняли шума насчет револьвера.
— Кто?
— Джордж Анклитас, — ответил Мейсон. — Он постарался свалить вину на Элен Робб, однако, это оказалась не просто кража оружия.
— Следовательно, он знал, что совершено убийство.
— Да.
— Откуда?
— Есть только один ответ: он сам убил ее. Застрелил из этого револьвера, а потом подложил его в чемодан Элен Робб.
— Значит, миссис Эллис убили до того, как револьвер оказался среди вещей Элен?
— Должно быть так.
Адвокат замолчал на какое-то время. Через несколько минут Делла Стрит решила поинтересоваться:
— Тогда в каком положении оказываемся мы, шеф?
Мейсон резко остановился, щелкнул пальцами и воскликнул:
— Черт побери!
Делла Стрит приподняла брови.
— Вот этот аспект я просто упустил, — признался Мейсон. — Я слишком увлекся, пытаясь разобраться с убийством и как мне лучшим образом защитить нашу клиентку.
— Но теперь-то ты подумаешь над этим аспектом?
— Я уже начал, только мне не очень нравится то, что идет мне в голову.
— Почему?
— Пока револьвер оставался просто предметом, украденным у какого-то лица, у нас имелось полное право вернуть его законному владельцу, например, по месту работы, однако, если оружие становится важным доказательством…
Мейсон внезапно замолчал и снова начал ходить из угла в угол. По выражению его лица сразу же становилось понятно, что он напряженно размышляет.
