Доминик Сильвен - Когда людоед очнется
— Убить девушку, чтобы не дать ей сорвать сделку, хотя всем известно, что она именно к этому и стремилась, — слишком грубый прием для торговца недвижимостью. Тут я с вами согласна.
— Немыслимо грубый.
— Если, по-вашему, убийца не Марке, то кто же?
Она ждала, что он назовет Брэда Арсено, но Юпитер только пожал плечами.
— Вы уверены, что не хотите выпить шампанского, Лола? Мне одному с этой бутылкой не справиться.
— Нет, спасибо. Мне достаточно второго дыхания.
— Уверены?
— Ну хорошо, капельку.
16
Ману чуть не выругался, спускаясь в погреб Зазы по шаткой лестнице. Он едва не навернулся, а сейчас не самое подходящее время, чтобы переломать себе кости. Внизу Брэд-Бернар грыз куриную ножку. В подвале горели свечи, и благодаря барахлу Зазы он напоминал дешевую пещеру Али-Бабы, в которой поселился упитанный джинн-неврастеник. Его взъерошенные волосы пылали огнем, но сам он размяк, как подтаявшая свечка. Он даже не притронулся к овощному салату, состряпанному хозяйкой, а ведь это был кулинарный шедевр. Заза носила цветастые фартуки и стоптанные тапки, но обладала сердцем и тактом настоящей герцогини: она бы никогда не подала соус-винегрет из супермаркета и использовала только качественные продукты.
— Как делишки, приятель? — бросил Ману самым развеселым тоном. — Да ты здесь как сыр в масле катаешься! Деревенская курочка, фирменный салат от Зазы. Надо все скушать, чтобы не терять форму.
— Мне кусок в горло не лезет.
Брэд-Бернар положил косточку, на которой было еще много мяса, на садовый стол, ржавый, но покрытый красивой клеенкой, и вытер рот рукавом рубашки. Одежда трещала на нем по швам. Заза подобрала ее из вещей своего покойного супруга, но хозяину бистро, хотя и весьма дородному, было далеко до американца.
— Пошли? — спросил Брэд-Бернар самым разнесчастным тоном.
— Ты уверен в себе?
— Уверен.
— Тогда напяль-ка эту шляпу и куртку. Легавые вовсе не такие простаки, какими кажутся.
Брэд-Бернар послушно натянул на себя рыболовный костюм почившего хозяина и своей тяжелой походкой поднялся по лестнице. Они прошли через пустое кафе. Ману приложил ухо к двери и прислушался к шуму, доносившемуся с улицы Потерн-де-Пеплие, прежде чем свистом предупредить, что путь свободен. Шли они быстрым шагом, притормозив только на бульваре Келлерман. В половине одиннадцатого вечера движение все еще было насыщенным. Никто не заметит, как они пробираются к парку Монсури.
Сегодня во второй половине дня Ману заметил легавого в юбке. Точнее, в старом бежевом пальто. Надо быть начеку. Лучше перелезать через решетку там, где заросли катальпы. Для Брэда-Бернара это проще простого. Ману видел его в деле. Даже удивительно, какой он гибкий. Они легко перебрались через решетку и углубились в сырой от росы парк.
*Окна в кабинете были распахнуты, но Саша Дюген не разрешил Жильберу Марке закурить. К ночи уличный шум поутих. Без привычной дозы никотина подрядчик истекал потом. Под мышками его шикарной рубашки с элегантной монограммой ЖСМ расплывались пятна. Дюген гадал, что же скрывалось за центральным С? В деле Марке он не заметил второго имени. Наверняка подрядчик использовал эту деталь, чтобы подчеркнуть свое сходство с партнерами по ту сторону Атлантики. Жильбер С.Марке признавал, что добыл деньги на проект «Толбьяк-Престиж» у некой компании с американским капиталом, расположенной в Панаме. Он признавал, что утратил кредит у европейских банков. Но не признавал, что оказывал давление на художников, чтобы выжить их из мастерских Жармона.
— Признайся, что шприцы, крысы и погромы — твоих рук дело, Марке. Мы все выиграем время.
— В конце концов мы разговорим твоих громил, — сказал Николе. — Сам знаешь.
— Я ограничился переговорами. А когда заметил у Юпитера Тоби, самого талантливого из всей шайки, порывы к независимости, предложил ему по сходной цене помещение под мастерскую.
— Бывшую фабрику в Монруже. Ты уже говорил, — продолжал Дюген. — Потеряв Тоби, придурки поутихнут и уберутся подобру-поздорову. Беда в том, что Лу Неккер убралась не подобру-поздорову. А есть свидетели ваших с ней стычек.
— Неоднократных, — добавил Николе.
Раздались трели мобильника. Звонила жена Дюгена. Он передал эстафету лейтенанту и вышел из кабинета.
— Саша, встретиться не получится. Министр только что объявил о своей поездке на Корсику. В другой раз. Обещаю.
Он хотел расположиться в кабинете Николе, но там за компьютером уже сидела Мутен.
— Не бери в голову. Я бы тоже сегодня не смог. Пытаюсь расколоть Жильбера Марке, а он упирается.
— Думаю, он знаком с Перонте. Хочешь, я попробую его разговорить?
Перонте. Можно подумать, что депутат знаком со всем Парижем. Дюген постарался скрыть досаду
— Нет, спасибо. В конце концов мы с Николе его добьем.
— Ретивый у тебя лейтенантик. Тебе с ним повезло.
— У меня есть к нему подход. Ему нравится считать себя моим помощником. Если я не перестану делиться с ним кое-какими секретами, он воздаст мне сторицей. Зато Мутен, сама того не подозревая, работает тем лучше, чем больше ее ущемляют. Только что я видел, как она копается в компьютере Николе. Она пойдет на все, лишь бы я не отдалял ее от себя.
— В сущности, тебя это устраивает.
— Не стану отрицать.
— Нехорошо манипулировать своими войсками, — засмеялась она. — Но ты прав, и потом, я поступаю точно так же.
— Я вернусь поздно, но если ты не очень устанешь, мы все-таки пойдем куда-нибудь выпить.
— Вряд ли, милый. Директор канцелярии хочет все подготовить для Корсики. Нам хватит работы на целую ночь.
— Держись.
Дюген отсоединился и увидел комиссара Кастийо, выходящего от судьи Брисьё. Он, как обычно, смахивал на аскетического жреца, приносящего жертву. Дюген ни разу не видел его улыбки.
— Как продвигается расследование? Брисьё нас торопит.
— Думаю, мы на верном пути, шеф. Мы с Николе допрашиваем подрядчика в моем кабинете.
— Тем лучше. Я говорил о тебе со своим другом Данцигом из уголовки. Ты их заинтересовал. Но ни слова твоей команде. Я никогда не видел, чтобы они так пахали, прежде чем ты стал их начальником. Что мы только будем без тебя делать? Хотя что это я? У нас незаменимых не бывает.
Дюген скрыл свое удивление. Кастийо еще раз поторопил его с расследованием и вернулся к себе в кабинет. Впервые шеф проявил интерес к моей карьере, подумал Дюген. Он поразмыслил. Оказывается, Кастийо знаком со знаменитым Данцигом. Они не принадлежали к одному поколению и вращались в совершенно разных кругах. Что-то здесь не так. Дюген вернулся к своему лейтенанту.
