Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер
Клиента своего я встретил. Точнее, он встретил меня на выходе из подземки.
— Рэйс Вильямс… — Из-под полей серой фетровой шляпы на меня устремился уверенный взгляд. Я всмотрелся в его лицо и не узнал. Точнее, и узнал, и не узнал. Знакомое лицо. Обветренное, глаза холодные, но честные. Возраст — около сорока пяти. Челюсть бойца. Не задиры, но серьезного, стойкого бойца. Такой не станет вилять и маневрировать.
Речь его под стать первому впечатлению от внешности.
— Вам, конечно, не сказали, кто я. Если узнали меня, забудьте. Расспросов о вашей квалификации не будет. Предпочитаю доверять собственным глазам и опыту. Останусь в дураках — сам виноват, не на кого валить. Работа оплачена, по окончании о ней тоже забудьте. Вас устраивает?
— Вполне.
Я так и не смог определиться, кто это. Фото в газете?
Он подвел меня к автомобилю, распахнул дверцу:
— Прошу. Я за рулем. Следите за возможным хвостом.
— Понял.
— Вы не слишком разговорчивы.
— Ваша музыка…
— Да, вы правы. Моя музыка. Моя игра. Мой рэкет, как говорят наши друзья. — Он чуть повернул голову в мою сторону. — Сегодня в ваших руках окажется жизнь человека. Может быть, жизнь и честь многих людей. Как вы к этому отнесетесь?
Мне не понравилось, как он отнесся ко мне. Он обращался со мной, как с безмозглым придатком к стволу, каким любили меня изображать газеты.
— Слишком много пытаетесь купить за пять сотен баксов.
Машина рванулась с места и сразу свернула за угол.
— Если бы честь человека продавалась, нужной суммы все равно не наскрести. — Пауза. — Я не пытаюсь купить ваше молчание, мистер Вильямс. Оно, по моему разумению, не предмет торговли. Я плачу за то, что продается. Плачу за ваше время. За вашу компетенцию. Действую исходя из здравого смысла и характера, а не из возможностей банковского счета. Признаю, что обратился к вам, выслушав мнение третьего лица.
— Рудольфа Майера, — улыбнулся я.
Он тоже улыбнулся. Неласково.
— Вы в это верите?
— Майер сказал.
— Все верно. Я его в этом заверил.
Он прижал машину к кованой решетке больницы Сент… В общем, остановился у одного из известных в городе лечебных учреждений. Мы вышли и направились к калитке.
Длинный тускло освещенный коридор привел нас к лестнице. Мы прошли мимо лифта и поднялись на второй этаж по лестнице. Еще коридор, такой же длинный и такой же сумрачный, в конце темный занавес, за которым у приоткрытой двери сидит… сидел мужчина. Когда мы вошли, мужчина уже стоял лицом к нам, и в руке его готово было появиться увесистое огнестрельное приспособление.
Я недовольно поморщился. Мужчина в штатском — детектив нью-йоркской городской полиции сержант О'Рурк.
— Полиция… — буркнул я, вовсе не обрадовавшись встрече. Полиция обычно не желает иметь дела с частными детективами. И наоборот. Полная взаимность, все по справедливости. Я должен за пятьсот зеленых опознать кого-то для полиции? Сейчас я все ему выскажу, моему заказчику.
Но я ничего не высказал. Не успел.
— Детектив сержант О'Рурк сегодня не на службе. То есть не на полицейской службе.
О'Рурк парень что надо. С ним можно работать. Я бы всегда оказал ему услугу — иногда так и случалось. И опять полная взаимность. Случалось и обратное. Потому все, что я готов был выплюнуть, пришлось проглотить.
Медсестра в белом открыла нам дверь, поклонилась и вышла. Другая сестра, сидевшая возле кровати, поднялась нам навстречу.
Человек на кровати показался мне очень старым. Полностью седая голова, гофрированная кожа на впалых щеках, впадины, в которых затеряны глаза. На белой ткани бессильно вытянулась иссохшая, как будто костяная, кисть руки, прикрытая куском обтрепанного старого пергамента вместо кожи.
— Знаете этого человека? — спросил мой клиент.
В его голосе ничто не указывало на беспокойство, на ожидание моего ответа. Простой вопрос, как бы брошенный вскользь, чтобы оживить паузу. Он даже не обратил внимания на мой молчаливый ответ — я отрицательно покачал головой.
Старик открыл глаза. Из глубоких впадин под бровями, казалось, засветились два уголька. Мой босс подошел к кровати и взял старика за руку. Тот вцепился в его пальцы, с немалым трудом выпростал из-под одеяла другую, такую же сухую руку, присоединил ее к первой.
— Все в порядке, друг мой, — промолвил мой клиент. — Я прибыл за вами, как и обещал. Мы устроим вас в безопасном месте. Вы обретете спокойствие… и добьетесь отмщения.
— Месть… Да… Да… Я должен отомстить. Вы обещали… — Речь едва разборчивая, но явно с иностранным акцентом. Старик подтянул руку моего клиента ко рту, припал к ней губами. — Месть… Розмари… тень ее жаждет отмщения… Сколько лет… Меня тогда боялись. Я стар уже… Дьявол. Да, так меня называли. Дьявол… А теперь…
Он обмяк, губы его еще жевали какие-то слова. Я разобрал только «тюрьма», «болезнь», «молчание».
В этот момент ушедшая медсестра возвратилась с врачом, пожилым джентльменом, весьма солидным и, судя по поведению, не последним лицом в этом заведении.
— Я ждал вашего возвращения, — начал врач, глянув на часы, — чтобы не просто предупредить вас, но предостеречь. Пациенту лучше остаться здесь, под нашим наблюдением. Переезд может пагубно сказаться на его состоянии, может не просто вызвать ухудшение, но и повлечь летальный исход.
По просьбе моего клиента врач отпустил сестер.
— Я разделяю ваши опасения, — с немалым достоинством ответил мой босс. — Понимаю, что вы предприняли все от вас зависящее как в профессиональном, так и в человеческом отношении. Однако, если этот человек останется здесь, он почти наверняка погибнет. — Он предупреждающе поднял руку: — Не возражайте. Я уже сказал больше, чем следовало.
— Тогда его следует хотя бы перевезти спецтранспортом.
Ответ последовал без колебаний:
— Ни в коем случае. Слишком заметно. Если я сяду за руль, персонал тоже обратит внимание. Распорядитесь подготовить пациента. — Последняя фраза прозвучала в тоне приказа.
— Но, уважа…
— Вы собираетесь оспорить мои полномочия?
Мой босс нырнул рукой в карман и извлек сложенный пополам листок бумаги.
— Нет-нет. Я взял на себя труд проверить в офисе окружного прокурора.
— Лично у прокурора?
— Нет. Я позвонил в его офис.
— Непростительный идиотизм, чтобы не сказать больше! — вспылил мой клиент. — Возможно, с моей стороны, — добавил он мрачно. — Тем более следует поторопиться. Опасность для жизни этого человека теперь многократно возросла. Прошу вас поторопиться. Любую задержку с вашей стороны я истолкую как действия, препятствующие отправлению правосудия. С соответствующими для вас последствиями.
