Рекс Стаут - Угроза для бизнеса
– Будьте вы прокляты! – в сердцах бросила мисс Боннер. Все ее веселье мигом улетучилось. – Вы этого не сделаете. На что вы рассчитывали?
– Подумайте сами. Я уже говорил, что Клифф раскололся. Я просто его проверяю. Разве мои А, В и С ничего не доказывают?
– Я не обманывала Тингли.
– Прекрасно. До прошлой субботы вы когда-нибудь встречались с Клиффом?
– Нет. – Мисс Боннер сглотнула. – Будьте вы прокляты! Он позвонил сюда, и мы договорились увидеться в «Рустермане». Я рассчитывала с его помощью поскорее завершить работу, которую делала для Тингли, но когда узнала, чего он хочет, то решила, что не вижу причин не взяться и за это дело тоже. В любом случае Тингли это не навредило бы. Да и Клиффу, если он не блефовал, тоже…
– Чего же он хотел?
– Он заподозрил, что за порчей продукции Тингли стоит Корпорация производителей злаковых, и попросил меня выяснить, верны ли его подозрения. А если получится – то и собрать доказательства. Это расследование понадобилось ему потому, что он, во-первых, надеялся купить фабрику Тингли и не хотел, чтобы она обесценивалась, а во-вторых, желал разоблачить конкурента.
– Он называл какие-либо имена?
– Да. Гатри Джадд из банка «Метрополитен траст», который недавно завладел корпорацией.
– Он просил вас о чем-то еще?
– Нет.
– Вы говорили, что работаете на Тингли?
– Нет.
– Он звонил вам около полутора часов назад?
– Что? – переспросила мисс Боннер, нахмурившись. – Кто мне звонил?
– Клифф. Чтобы вы знали, что́ мне говорить.
– Он не звонил. Вы… Вы невыносимы…
– Перестаньте! У меня чувствительное сердце. Я не хочу этого слушать. Большое вам спасибо, мисс Боннер.
Фокс повернулся и вышел. Очевидно, и мисс Боннер была не расположена с ним общаться. Хотя он больше минуты ждал лифт, а стрелки показывали уже седьмой час, снова он ее так и не увидел.
Очутившись на улице, Фокс и не подумал возвращаться к тому месту, где припарковал свою машину, а вместо этого быстро зашагал в сторону центра. На Тридцать восьмой улице он повернул на запад.
Дойдя до Шестой авеню, заскочил в аптеку, заглянул в телефонную книгу, снова вышел, огляделся, пересек улицу и направился к входу в здание, которое знавало лучшие дни, а ныне, видимо, предназначалось под снос.
Внутри он справился с планом здания, затем старенький лифт отвез его на третий этаж, а тесный коридор привел к двери, на грязной стеклянной панели которой в центре красовалась надпись: «Труденьги», а сбоку: «Входите».
И он вошел.
Глава девятая
В небольшой комнате, доверху заваленной грудами книг, которые занимали все свободное место, умещались сразу администрация, издательский, коммерческий и транспортный отделы «Труденег». Обстановка – два письменных стола, пять стульев, пишущая машинка, множительный аппарат, несколько шкафов и книжных полок – выглядела непритязательно, но вполне прилично.
Озабоченный чем-то мужчина, стоя возле стола, сыпал из пакетика питьевую соду в стакан с водой и помешивал в нем ложечкой. За другим столом наклеивала марки на конверты молодая женщина в облегающем платье из коричневой шерсти, чье лицо можно было счесть привлекательным, если бы не крупный выпуклый лоб, явно намекавший на недюжинный интеллект. Оба, и мужчина, и женщина, посмотрели на Фокса. Он вежливо поздоровался.
– Добрый вечер, – произнес мужчина. – Прошу меня простить. – Проглотив содержимое стакана, он поморщился и пояснил: – Вечно приходится перекусывать на ходу.
– Многие этим грешат, – улыбнулся Фокс. – А у вас здесь уютно. Все под рукой.
– Уютно? Настоящая свалка! Я привык работать в кабинете… – Мужчина устало махнул рукой. – Чем могу помочь?
Фокс уже открыл рот, чтобы приступить к расспросам, ради которых сюда явился, но тут заговорила женщина. Она закончила наклеивать марки, встала, взяла пальто и поинтересовалась у коллеги:
– Что мне делать, если материалы из Уинкупа прибудут утром еще до вашего прихода?
– Примите и расплатитесь. Я подпишу чистый бланк.
– А. – Она стала натягивать пальто. – Я все время забываю, что Фил… В общем, не могу привыкнуть к богатству. Он что-то запаздывает, хотя, учитывая обстоятельства…
Фокс тут же бросил мелкую рыбешку, на которую было нацелился: рядом громко плеснула хвостом крупная рыбина. Он улыбнулся женщине и преградил ей путь к выходу.
– Прошу простить мне эту дерзость, но у меня есть предложение, – проговорил он и вытащил из кармана «Декларацию об основных потребностях мировой экономики». – Друг дал мне почитать вот это. Я очень заинтересовался, однако понял далеко не все. Хотелось бы расспросить вас подробнее, но я проголодался. Вы как раз уходите – видимо, на обед. Так почему бы нам не пообедать вместе и не обсудить некоторые теоретические вопросы? Меня зовут Уильям Шерман.
– Отличная идея, – заявил мужчина. – Она объясняет лучше, чем все мы, вместе взятые.
– За едой я обычно читаю, – без всякого энтузиазма заметила женщина. И действительно, под мышкой у нее виднелся увесистый том. Она пожала плечами: – Ну ладно, пойдемте.
– Вот, – добавил мужчина. – «Приложение для членов лиги „Труденьги“». Возьмите.
Фокс взял брошюрку и вместе с новой знакомой отправился на Сорок четвертую улицу, в ресторан «Красная сельдь», оказавшийся самым тесным и душным из всех известных ему заведений такого рода. Дама без раздумий согласилась выпить в баре коктейль, потом, не выказав никакого отвращения, употребила второй. Когда их проводили в дальний зал, за столик для двоих, Фокс сообразил, что не знает имени своей спутницы. Она представилась: Грейс Адамс.
Когда было покончено с мясным ассорти и подали салат, сыщик признал, не без горечи, что, вопреки твердой уверенности, обманулся в своих надеждах выудить нужную информацию. Два коктейля, подкрепленные изрядным количеством красного вина, которое дама глушила, не смакуя, залпом, в переполненном душном и шумном зале действительно развязали ей язык. Но чем свободнее она себя ощущала, тем дальше забиралась в непроходимые дебри политэкономии. Она высмеивала Кейнса, издевалась над Марксом, громила Веблена и называла золотой стандарт доро́гой, прямиком ведущей в ад[4].
Фокс, безусловно, отдавал должное ее блестящему уму и красноречию, однако на обед в «Красной сельди», влетевший ему в копеечку, он разорился отнюдь не ради краснобайства.
Снова и снова с бесконечным терпением, настойчивостью и коварством заговаривал он о своем пылком желании оказать содействие лиге «Труденьги». Дама пропускала эти намеки мимо ушей и продолжала извергать фонтаны мудреных словес.
