Петер Адамс - Роковое наследство
Прежде чем вернуться в гостиницу, Дьюит ненадолго зашел к О'Брайену. Там он узнал, что сыскная полиция из центра графства «осчастливила Килдар своим присутствием и, вероятно, продолжит завтра свое расследование».
— Им же надо хотя бы сделать вид, что они что-то делают, — беззлобно иронизировал О'Брайен, хотя нетрудно было заметить, что он обеспокоен.
Но если он рассчитывал, что Дьюит начнет его расспрашивать о расследовании, то просчитался. Дьюит задал несколько общих вопросов и быстро ушел.
Когда он добрался до гостиницы, был уже вечер. Клэгг, Стелла и мисс Айнс ждали его там, как договорились. Они пили кофе на кухне, а нанятая Гилен новая служанка Бэсси мыла посуду. Сама Гилен находилась в своей комнате. В баре рядом с кухней стоял гроб с телом Лайны, которое вернули после вскрытия. Рядом с гробом сидела вся в черном сестра ордена урсулинок и читала молитвы. Ее провалившийся старушечий рот беспрерывно шевелился, но не было слышно даже бормотания. Четыре толстые восковые свечи страшно коптили, а воздух в баре от этого нисколько не стал лучше.
Лицо Лайны заметно изменилось. Без косметики оно казалось старше, и хотя голубоватый оттенок кожи недвусмысленно подтверждал, что она мертва, ее черты излучали покой, даже гармонию, что вовсе не было свойственно ей при жизни.
Вместе с Дьюитом в бар вошли Клэгг, Стелла и мисс Айнс. Они молча постояли с ним рядом около гроба, дожидаясь, когда можно будет вернуться в кухню. Покашливая как бы от смущения, Клэгг вынул свой блокнот, почесал нос, нацепил очки, придав своему лицу с розовыми щечками потешную важность, и сказал:
— Начнем с моего доклада о личности по имени Слим Джойс, пятидесяти трех лет, род занятий — шорник.
— Предисловия не нужно, переходите к фактам, — коротко потребовал Дьюит.
— Фактов немного, их можно перечислить в нескольких предложениях. Возможно, вам покажется, что важность этих фактов не идет ни в какое сравнение с количеством затраченного на них времени, однако…
— Послушайте, Клэгг, о затратах поговорим потом. Не начинайте торговаться, не зная, буду ли я вообще возражать против ваших затрат в отчете. Итак, что же вы узнали насчет Джойса?
— Я расспросил одиннадцать человек, сверился с церковно-приходской книгой, побеседовал с адвокатом Беллом, а в общем, затратил одиннадцать часов чистого времени, — невозмутимо продолжал Клэгг, — но затраты себя оправдали. Джойс, уважаемый житель города Килдара, глубоко верующий — даже пустая бутылка из-под виски приводит его в трепет, — только по счастливой случайности избежал судебного процесса двадцать лет назад. Еще ребенком он был подвержен приступам ярости — об этом мне рассказала старая крестьянка, я потерял два часа, беседуя с ней, — и однажды в припадке злости забил до смерти собаку железным прутом. Когда он вырос, стало еще хуже. Во время свадьбы его сестры — рассказывал пономарь, и это стоило мне полутора часов — Джойс ударил одного из гостей бутылкой по голове да так неудачно, что бедняга умер. И только потому, что нашлись свидетели, подтвердившие, что Джойс напал не первым, а ему якобы угрожали ножом, он ушел от ответственности. После этого он уехал на несколько лет в Англию, а вернувшись, открыл на свои сбережения собственное дело. Владелец писчебумажного магазина Шелли — затрачено два часа, так как поначалу он был непроницаем, как дверь сейфа с шифрованным замком, — рассказал, что уже тогда на Джойса напало благочестие. Может быть, он совершил какой-то дурной поступок и совесть так его замучила, что он стал искать спасения на небесах. Кроме того, Джойс страдает болезнью глаз. Короче говоря…
— Короче, можно и покороче, — проворчал Дьюит. — Продолжайте.
— Короче говоря, Джойс стал искренне верующим, и добродетель его усиливалась с каждый годом. Тут я перехожу к главному своему открытию — на него я затратил целых три часа, — но оно чрезвычайно важное на самом деле: Джойс, весь обращенный к Богу, борется со своей дьявольской вспыльчивостью так же, как и тридцать лет назад.
— Сколько, вы говорите, вам понадобилось часов, чтобы это установить?
Клэгг заглянул в свой блокнот:
— Ровно три с половиной часа, но полчаса я не стал учитывать.
— Мне понадобилось на то же самое всего четверть часа, — спокойно заметил Дьюит. — Верующий и добродетельный Джойс стал еще злее и несдержаннее, чем раньше. Но он срывает свой бешеный нрав не на людях, а на животных, на телятах, коровах и овцах. Он убивает их не самым гуманным способом, как это делают нормальные забойщики скота, а тычет ножом так старательно, что шкура превращается в решето.
Клэгг стал тереть нос с таким усердием, что чуть не содрал с него кожу, и проговорил очень тихо:
— Вы должны были сказать мне об этом раньше, сэр; я же не ясновидец, чтобы знать, что вам известно, а что еще нет.
— Продолжайте доклад.
— Любопытны взаимоотношения Джойса с сестрой, овдовевшей миссис Скрогг. Она нисколько не уступает ему в ревностном благочестии.
— Они хорошо понимают друг друга?
— Отлично.
— И сколько же вам потребовалось часов, чтобы в этом убедиться?
— На это… на это я потратил меньше часа и не стану это записывать, — пролепетал Клэгг. — Но есть еще кое-что, может, и не очень важное, но все, с кем бы я ни говорил, выразили уверенность, что скромный шорник довольно богат. Скрогг сколачивал свой капитал контрабандой, а его добродетельный шурин богател за…
— Минуточку. — Дьюит не мог отказать себе в удовольствии подшутить даже в присутствии гроба с телом покойной. Он приложил себе палец ко лбу и сказал, усмехаясь: — Вы сегодня явно не в форме, Клэгг. О том, что Джойс сколотил себе небольшое состояньице как посредник — арендатор монастырских земель и что на его счету в банке Килдара уже одна тысяча восемьсот одиннадцать фунтов, знает каждая собака. И каждый воробей в Килдаре.
— Прошу прощения, сэр, но я…
— Возможно, сумма известна не совсем точно, но все прочее абсолютно верно.
— Пожалуйста, мисс Айнс, теперь ваша очередь! — обратился Дьюит к тощей даме с острым подбородком.
— О семье Скроггов больше ничего нового. — Она протянула ему несколько исписанных листков. — Обычные сплетни, как всегда бывает, если люди непонятным образом разбогатели. В общем и целом затрачено три часа, никаких лишних расходов, никаких особых затруднений, никакой опасности для жизни. Иначе говоря, по самой низкой расценке, пять шиллингов в час, — заключила миссис Айнс, вызывающе глядя на Клэгга, который с трудом сохранял самообладание, видя такое предательство.
— То, что вы разузнали, весьма интересно, — похвалил Дьюит, быстро пробежав глазами листки и не скрывая своего удовлетворения. — Итак, возможно, старуха вовсе не парализована… а значит… — Он взглянул в сторону гроба и пробормотал: — Если бы она ответила на мой вопрос «да» или «нет», то мы уже закончили бы расследование.
