Жаклин Уинспир - Мейси Доббс. Одного поля ягоды
Мейси была потрясена, но после краткого раздумья улыбнулась, казалось, улыбка возвращается в ее жизнь.
— Спасибо, мэм. Сэр, доктор Бланш, спасибо.
— Мисс Доббс, — сказал Морис Бланш, — не спеши с благодарностями. Ты можешь невзлюбить меня, когда узнаешь о моих планах твоего обучения.
Той ночью Мейси никак не могла заснуть, радуясь событиям дня. Картер шел ей навстречу. И другие члены штата прислуги, когда узнали об этом — миссис Кроуфорд была невоздержанной на язык, — как будто ничего не имели против, лишь бы она выполняла свою работу по дому. Не было ни ехидных замечаний, ни зависти. Но Инид, когда наконец легла в постель, уже за полночь, тут же высказала мысль, которая таилась у Мейси на периферии сознания:
— Они могли бы отправить тебя в одну из этих шикарных школ, где готовят учителей. Или даже заплатить за форму и все остальное в школе, где ты будешь получать стипендию. Денег у них достаточно, так ведь?
Мейси кивнула.
— Но знаешь, Мейси, что я думаю? Буду с тобой совершенно откровенна. Думаю, они понимают, что тебе там пришлось бы несладко. Из-за всех этих высокородных. Ты бы чувствовала себя приниженной. Думаю, дело в этом.
Не дожидаясь ответа, акцентируя свои слова взмахами щетки для волос, Инид продолжила:
— И заруби на носу: есть те, кто наверху, и те, кто внизу. Середины нет и никогда не было. И таким, как мы с тобой, невозможно слегка подняться, если ты на это надеешься. Нам нужно прыгать, и притом чертовски высоко!
Мейси понимала, что в ее словах немало правды. Но если ее светлости нужен кто-то, чтобы разыгрывать из себя благодетельницу, она не против быть этим «кем-то», раз это означает продолжение образования.
Мейси сменила тему.
— Инид, где ж ты была до сих пор?
— Не твоя забота. Думай своей умной головой о собственных делах и не суйся в мои.
Мейси закрыла глаза и быстро заснула. Ей снились длинные коридоры книг, доктор Бланш за библиотечным столом, Инид. И даже несмотря на радостное возбуждение из-за уроков с доктором Бланшем, это был сон об Инид, который не шел у нее из памяти на другой день и еще несколько дней. И Мейси старалась не думать об Инид и привидевшемся сне, так как всякий раз при этом по спине ее пробегала дрожь.
Глава одиннадцатая
Лорд Джулиан Комптон, узнав о «проекте» жены, дал согласие на обучение Мейси, хотя втайне считал, что это предприятие вскоре зайдет в тупик и честолюбивые устремления юной мисс Доббс угаснут от попыток одновременно быть двумя совершенно разными личностями, тем более что девушка находилась на пороге созревания. Интерес Мориса Бланша к обучению Мейси вызывал у него любопытство, и скорее не филантропические устремления жены, а участие доктора привело лорда Комптона к мысли, что в этом проекте могут быть какие-то достоинства. Он очень уважал Мориса Бланша, даже испытывал некоторое благоговение перед этим человеком.
Мейси же к концу долгого трудового дня не ощущала никакой усталости. Она начинала работу по дому в обычный ранний час. Первым делом затапливала камины, убиралась в комнатах и полировала массивную мебель красного дерева. Чисткой столовых приборов занимался младший лакей, однако Мейси, когда убиралась в столовой, после того как гости переходили в гостиную, брала в руки массивные серебряные приборы и разглядывала гравировку. На каждом предмете был герб Комптонов — большая охотничья собака и рядом с ней олень, — а под ними надпись: «Пусть не будет враждебности». Мейси задумывалась над этим гербом. Тот, кто травит, и тот, кого травят; намек на примирение между ними. Оба стоят горделиво, с достоинством. Собственно, Мейси задумывалась почти надо всем, что происходило в течение дня, и подмечала закономерности окружающей жизни.
Миссис Кроуфорд приписывала поведение Мейси занятиям с Морисом Бланшем.
— Не знаю, когда я была девочкой, нас учили читать, писать, считать. Не было никакой философской чуши.
Миссис Кроуфорд указала белым от муки пальцем на Мейси, которая только что вернулась после еженедельного похода в библиотеку. Как обычно, она бережно клала книги для миссис Кроуфорд и мистера Картера вместе с теми, которые взяла для себя, в кухонный шкаф, чтобы не испачкались. Потом несла свои к себе в комнату для чтения перед сном. Кухарка сразу же обратила внимание на объем книг Мейси и не удержалась от замечания, на которое Картер счел необходимым ответить:
— Кухарка, мистер Бланш наверняка знает про обучение современных молодых людей гораздо больше, чем мы с вами. Но должен сказать, Мейси, эта книга уж очень толстая.
Картер, переливавший из бутылки в графин превосходный портвейн, не прекратил своего занятия в ожидании ответа, но посмотрел на Мейси поверх очков.
— Мейси, ты слушаешь мистера Картера?
Картер переглянулся с миссис Кроуфорд, и оба закатили глаза в согласии, скрывающем их подлинные чувства. Они очень гордились Мейси Доббс и в глубине души претендовали на открытие ее умственной одаренности.
— Извините, мистер Картер. Вы обращались ко мне?
Чтобы заговорить, ей пришлось вынуть изо рта мизинец. Мейси спешила из библиотеки, чтобы иметь возможность погрузиться на несколько минут в одну из своих книг.
— Да, Мейси, мистер Картер обращался к тебе — и, клянусь, если снова увижу у тебя во рту палец, то намажу твои ногти карболкой. Ты так грызешь ногти, что просто удивительно — как это у тебя до сих пор руки целы!
— Извините, миссис Кроуфорд. Прошу прощения, мистер Картер. Сейчас примусь за работу. Я просто хотела наскоро заглянуть в книгу.
Картер бросил взгляд на кухонные часы.
— У тебя есть пять минут. Мы с кухаркой говорили об этой книге. Она очень толстая. Мейси, доктор Бланш не слишком загружает тебя?
— Это Кьеркегор. Мистер Бланш говорит, мне следует прочесть эту книгу, потому что он — Кьеркегор — оказал значительное влияние на современную философию. И не беспокойтесь, я управлюсь со всем.
Кухарка и Картер переглянулись снова, не желая демонстрировать незнание какой-то новомодной штуки, звучавшей для них «как кагор».
А Мейси достала из кармана фартука блокнот и начала записывать вопросы и замечания для Мориса Бланша. Как подозревал Картер, она начала читать по пути из библиотеки и увлеклась чтением. Записав все, она вернула блокнот в карман, взглянула на большие дубовые часы с жемчужно-белым циферблатом и четкими черными цифрами, видимыми из любого угла кухни, и поднялась из-за стола.
— Я только отнесу книги, потом займусь побелкой печи и полировкой мебели.
