Дороти Сэйерс - Идеальное убийство
— Но их же поймали!
— Потому что они были дураки. Если вы убиваете кого-то жестоким, кровавым способом, или травите человека, всегда отличавшегося богатырским здоровьем, или избавляетесь от богатого родственника на следующий день после того, как тот подписал завещание в вашу пользу, или приканчиваете любого, кто попадается на вашем пути, то, конечно, рано или поздно вас поймают. Но если вы решите убить человека, который стар и болен, при обстоятельствах, когда ваша выгода не слишком очевидна, обставив все так, что это будет выглядеть как смерть от естественных причин или несчастный случай, то вам ничего не угрожает! Могу поклясться, что отнюдь не все сердечные приступы, гастроэнтериты и инфлюэнцы со смертельным исходом являются результатом Божьего промысла. Чарльз, убить человека чертовски легко, для этого даже не нужна специальная подготовка.
Паркер выглядел взволнованным.
— В ваших словах есть доля истины. Я слышал пару подобных историй. Но мисс Доусон…
— Случай мисс Доусон просто очарователен! Такая великолепная жертва! Совсем старая, смертельно больная. Того и гляди, сама сыграет в ящик. Никаких родственников, задающих вопросы. Ни близких друзей, ни старых соседей. И куча денег. Честно говоря, Чарльз, ночами, лежа в кровати, я прямо-таки облизываюсь, размышляя о разных способах убийства Агаты Доусон.
— Ну, до тех пор, пока вы не придумаете такой, который не оставляет следов и не нуждается в мотиве, вы не можете считать свои размышления плодотворными, — заявил практичный Паркер, который уже начал уставать от этой неприятной темы.
— Тут я с вами согласен, — кивнул Уимзи, — но это означает лишь одно: я еще совсем незрелый убийца. Подождите, пока мой метод не будет разработан до совершенства, и тогда я, возможно, познакомлю вас с ним. Какой-то древний мудрец сказал, что каждый из нас держит в руках жизнь другого человека — но только одного, Чарльз, только одного.
9
Завещание
Воплощение в жизнь нашей последней воли зависит только от нас.
А. Теннисон. «Из воспоминании»
— Хелло! Хелло… коммутатор… могу я попросить соединить меня с птичкой нежною в садах… о нет, у меня и в мыслях не было издеваться над вами, дитя мое, это цитата из Уордсворта, знаете, был такой поэт?.. Да, попробуйте еще раз… благодарю вас… Это доктор Карр?.. Лорд Питер Уимзи… да-да… ага!.. ну что вы… Мы как раз собираемся реабилитировать вас и вернуть домой, увенчав лаврами и сенной… нет, я не шучу… мы пришли к заключению, что дело серьезное… Да… Мне понадобится адрес сестры Форбс… Конечно, подожду… Лутон?., ах, в Тутинге, да-да, я понял… Понимаю, она настоящая фурия, но я найду к ней подход… Огромное спасибо… приятного Дня…. да! забыл!., хелло!.. Я хотел спросить, она занимается акушерством? Акушерством!., буква А — акула — а-ку-шер-ством… Нет?.. Вы уверены?.. Будет весьма неприятно, если она все-таки им занимается и придет сюда… я при всем желании не смогу произвести на свет младенца… Чу, если вы уверены… Да, ясно… само собой, никому ни слова, никаких ссылок на вас… До свидания, дружище, до свидания…
Лорд Уимзи повесил трубку, жизнерадостно насвистывая, и позвал Бантера.
— Милорд?
— Как по-вашему, Бантер, какой костюм больше подошел бы для мужа, ожидающего прибавления в семействе?
— Сожалею, милорд, но в последнее время я не следил за модой для будущих отцов. Я бы сказал, милорд, что это должен быть костюм, способный внушить вашей даме бодрость и приятное расположение духа.
— К несчастью, я не знаю этой дамы. На самом деле она лишь плод моего слишком живого воображения. Однако я думаю, что наряд должен отражать радужные ожидания, довольство собой и легкое волнение.
— Я вас понял — состояние новобрачного, милорд. В таком случае я предложил бы пиджачный костюм светло-серого цвета — в елочку, милорд, — с бледно-аметистовым галстуком, носками в тон и мягкой шляпой. Котелок не рекомендую: он, конечно, отражает волнение, но скорее финансового свойства.
— Вы совершенно правы, Бантер. И я надену перчатки, которые так неосторожно испачкал вчера на Чаринг-кросс. Предполагается, что я слишком взволнован, чтобы беспокоиться о чистых перчатках.
— Прекрасно, милорд.
— Думаю, трость будет лишней…
— Конечно, вашей светлости виднее, но я бы сказал, что трость, если с ней правильно обращаться, может выразить широкую гамму переживаний…
— И снова вы правы, Бантер. Вызовите мне такси — я еду в Тутинг.
Сестра Форбс искренне сожалела, но, как бы ей ни хотелось помочь миссис Симмз-Гайторп, она не могла принимать у нее роды, ибо никогда не занималась акушерством. Она задавалась вопросом, кто направил к ней мистера Симмз-Гайторпа, введя его в заблуждение.
— Да я, знаете, не в обиде, — ответил на это мистер Симмз-Гайторп, роняя тросточку, а потом подбирая ее с широкой улыбкой на лице. — Это мисс Мергетройд, да, она — знаете, мисс Мергетройд из Лихемптона, кажется, ну конечно, она, это от нее я услышал про вас (тут он сказал чистую правду); она говорила, что вы приятнейший человек — уж извините, что повторяю эти ее замечания, вы не против? — так вот, она говорила, что вы приятнейший человек и все такое прочее, и что мне обязательно нужно обратиться к вам, понимаете? Правда, она опасалась насчет того, занимаетесь ли вы акушерством. Но я все рано решил попробовать — попытка не пытка, понимаете? — тем более что я так беспокоюсь — ну, о моей жене, понимаете? Так хорошо, когда при родильнице находится кто-нибудь помоложе и с характером помягче, ведь так? А акушерки все сплошь престарелые дамы, да еще комплекция у них, как у слонов, — вас не задевает, что я так говорю? Моя жена ужасно волнуется — это естественно, первые роды и все такое — и никак не хочет, чтобы вокруг сновали всякие старушенции, ну, вы понимаете…
Сестра Форбс, костлявая женщина лет сорока, согласно кивала, но весьма сожалела, что не может быть полезной миссис Симмз-Гайторп.
— Было весьма любезно со стороны мисс Мергетройд рекомендовать вам мою кандидатуру, — сказала она. — А вы давно с ней знакомы? Очаровательная женщина, не правда ли?
Будущий отец закивал головой.
— На мисс Мергетройд произвело большое впечатление то, как вы заботливо ухаживали за одной пожилой дамой, мисс Доусон. Кстати, она моя родственница — дальня, правда, седьмая вода на киселе. Немного нервная, Да? Эксцентричная, как и все в нашей семье, но очень приятная, вы согласны?
— Я к ней очень привязалась, — сказала сестра Форбс. — Пока ее состояние не ухудшилось, это была приятнейшая и послушнейшая пациентка. Конечно, она очень страдала от болей, и нам большую часть времени приходилось держать ее под действием морфина.
