Рекс Стаут - Второе признание
Похоже, визит полиции отнюдь не пройдет на уровне «здравствуйте — до свиданья», несмотря на размер дома, участка, диковинные деревья, кусты и три тысячи роз. Я оставил Медлин на террасе допивать третью чашку кофе, а сам пошел к стоянке позади живой изгороди, где я запарковал мой седан. Он был на месте, а рядом два ученых типа из лаборатории знакомились с ним поближе. Я понаблюдал за ними некоторое время, не удостоившись толком и взгляда с их стороны, потом пошел дальше. Я уже сворачивал за угол, когда сообразил — чего-то не хватает. А как сюда добрались все эти законники? Пешком что ли? Или верхом? Интересно. Я обошел дом и двинул вниз по подъездной дорожке. В свете яркого июньского солнца пейзаж оказался совершенно не таким, как во время моей вечерней прогулки с Медлин. Сама дорожка была идеально гладкой, а вчера вечером я и шага не мог сделать, чтобы не наступить ей на мозоль или бородавку.
Подойдя к мостику через ручей, я получил ответ на свой вопрос. В пятнадцати шагах от мостика по эту сторону ручья прямо посреди дороги стояла машина, другую оставили непосредственно на мосту. Ученая братия ползала на карачках возле обочины, в пространстве между двумя машинами. Значит, вчера ночью они что-то нашли и хотели сохранить это «что-то» для дневного осмотра, а посему перекрыли проезд, в том числе и для машины окружного прокурора. Что ж, за это их можно похвалить. Меня всегда обуревала жажда знаний, поэтому я подошел поближе и принялся с глубочайшим интересом наблюдать за их манипуляциями. Один из них, видимо, не ученый, а начальник — он просто стоял и смотрел, — обратился ко мне с вопросом:
— Собираете улики?
— Нет, сэр, — ответил я. — Просто учуял запах крови, а мой дедушка был людоед.
— А-а, понятно, хохмач. Вы нам здесь не нужны. Гуляйте.
Желания вступать в спор у меня не было, я просто продолжал стоять и смотреть. Самое малое минут через десять он напомнил:
— Я же сказал: «Гуляйте».
— Да, я слышал. Я подумал, вы шутите: у меня есть друг-адвокат, и я знаю, что пока никакого закона не нарушил, и вообще это как-то глупо, — я откинул голову и дважды потянул носом воздух. — Куриная кровь. Ее явно пролили петушок, страдавший катаром верхних дыхательных путей. По правде говоря, я детектив.
У меня возникло желание пойти глянуть в кусты, где я нашел Рони, — сегодня это место казалось куда ближе к дороге, чем вчера вечером, — но я подавил это желание, не ровен час, вспыхнет серьезная свара, а новые враги мне сейчас ни к чему. Начальник яростно скалился на меня. Я дружелюбно ему улыбнулся и вернулся к дому.
Преодолев три ступеньки, я поднялся на широкую террасу перед домом, и навстречу мне шагнул официальный представитель властей штата, одетый в форму.
— Вы Гудвин?
Пришлось в этом сознаться.
Он мотнул головой в сторону:
— Вас ждут в доме.
Я вошел, пересек вестибюль и оказался в холле. Проходившая мимо Медлин увидела меня и остановилась:
— Вас ищет ваш босс.
— А-а, слизняк. Где он, наверху?
— Нет, в библиотеке. Они послали за ним и вас жаждут заполучить тоже.
Я отправился в библиотеку.
На сей раз Вулф не восседал в лучшем кресле — видимо, когда он вошел в комнату, оно уже было отдано Кливленду Арчеру. Но и Вулфу досталось вполне сносное, к тому же на маленьком столике у его локтя красовался поднос со стаканом и двумя бутылками пива. Сперлинг стоял, но когда я подтащил кресло и присоединился к собравшимся, уселся тоже. Арчер, сидевший за столиком с какими-то бумагами, живо вспомнил, что мы уже встречались, понимая: вдруг мне взбредет в голову купить участок земли в Вестчестере и получить в этом округе право голоса?
Вулф сказал, что у Арчера есть ко мне вопросы.
Арчер, в котором не было ни капли воинственности, кивнул мне:
— Да, я хочу кое во что внести полную ясность. В воскресенье вечером на вас и Рони устроили засаду в районе Хотчкисс-роуд.
Интонация не была вопросительной, но я горел желанием помочь и с готовностью это подтвердил.
— Понимаете, это совпадение, — объяснил Арчер. — В воскресенье вечером его огрели по голове и ограбили, а в понедельник вечером задавили насмерть машиной. Какая-то эпидемия насилия. Отсюда возникает вопрос: нет ли здесь связи?
— Если этот вопрос ко мне, то мне про такую связь ничего не известно.
— Допускаю. Но имеются обстоятельства… не скажу «подозрительные», но, во всяком случае, немного странные. Когда вы сообщили о случившемся в полицию штата, вы назвали неверное имя и дали неправильный адрес.
— Я сказал, что я — Гудвин.
— Не увиливай, — буркнул Вулф, наливая себе пиво.
— Наверное, вы знаете, — сказал я Арчеру, — что меня прислал сюда мистер Вулф, мой босс, и что мы с мистером Сперлингом договорились, как именно я представлюсь его семье и гостям. Когда я сообщал о случившемся полиции, Рони стоял рядом, и я подумал: не стоит окончательно сбивать его с толку, у него в голове и так сумятица.
— Сумятица?
— Как вы верно заметили, его огрели по голове. Он в то время еще полностью не оправился.
Арчер кивнул:
— Но и в этом случае давать полиции о себе неверные сведения не дело — такого следует по возможности избегать. Итак, на вас напали мужчина и женщина.
— Совершенно верно.
— Вы сообщили номер их машины, но машина с таким номером не зарегистрирована.
— Это меня не удивляет.
— Меня тоже. Вы никого из нападавших не узнали?
Я покачал головой.
— Вам не кажется, мистер Арчер, что вы напрасно тратите время? — я указал на лежавшие перед ним бумаги. — Там, наверное, уже все записано.
— Безусловно. Но теперь, когда сидевшего рядом с вами человека убили, в вашей памяти может всплыть что-то новое. Вы сами детектив, много где бываете, много кого видите. Может быть, вам вспомнилось, что этих мужчину и женщину вы уже где-то видели?
— Нет, сэр. Ведь это все-таки… извините. Нет, сэр, не видел.
— Почему вы и Рони отказались дать полиции ваши бумажники, чтобы они сняли отпечатки пальцев?
— Было поздно, мы хотели домой, и вообще казалось, что они просто действуют по инструкции, а на самом деле им наши бумажники ни к чему.
Арчер взглянул в лист бумаги.
— У Рони нападавшие забрали примерно триста долларов, у вас — более двухсот. Это точно?
— Что касается Рони, такую сумму назвал он. Что до меня — точно.
— На нем были дорогие ювелирные изделия: булавка для галстука, запонки и кольцо. Их не взяли. В багажнике лежали вещи, в том числе две дорогие фотокамеры. Их тоже не тронули. Вас это не поразило?
Я поднял ладонь:
— Послушайте, мистер Арчер. Вы знаете не хуже меня, что у этих типов — свои предрассудки. Да, кто-то берет все, что болтается без присмотра, — даже ваш пояс или подтяжки. А эти голубки предпочитают наличные — что тут поделаешь? Наличных они огребли больше пяти сотен. Вот удар по голове — тот меня действительно поразил. Сразил.
