Рекс Стаут - Смерть хлыща
Он положил трубку. Лили, Диана и Уэйд сидели возле камина, уставившись в телевизор. Я спросил Лили, можно ли нам воспользоваться ее машиной, чтобы съездить к Фарнэму, и она ответила, что да, мол, конечно, и не стала задавать лишних вопросов. Тогда я отправился в свою комнату, чтобы взять пончо.
Мне никогда прежде не доводилось видеть Вульфа в непромокаемой накидке с капюшоном, а у Лили все пончо были ярко-красного цвета. И все – одного размера, так что Вульф с превеликим трудом натянул одно из них на свою необъятную тушу. Зрелище вышло – обхохочешься. Представляете: ярко-красная накидка в сочетании с его мрачной физиономией? Она оставалась мрачной и тогда, когда мы, добравшись до ранчо Фарнэма, вылезли из машины и пошлепали по лужам к дому, светя себе под ноги фонариками. Добравшись до входа, я постучал. Дверь нам открыл сам Уильям Т. Фарнэм.
Поздоровавшись за руку с Фарнэмом, Вульф отдал ему пончо, а потом выступил во всем блеске. Он вообще обожает показуху, но в данном случае убил сразу двух зайцев: произвел впечатление на зрителей и избежал необходимости обмениваться с ними рукопожатиями. Помимо Фарнэма, в гостиной было еще шестеро: трое мужчин и одна женщина сидели за карточным столиком у камина и еще двое мужчин стояли рядом с ними и разговаривали. Вульф прогромыхал в гостиную, остановился шагах в четырех от карточного столика и сказал:
– Добрый вечер. Мистер Гудвин рассказал мне о вас.
Он кивнул женщине:
– Рад познакомиться, миссис Эймори. – Перевел взгляд на сидевшего напротив круглолицего, начинающего лысеть мужчину с густыми бровями: – И с вами, доктор Роберт Эймори из Сиэтла. – Еще кивок в сторону соседа миссис Эймори слева – около сорока лет, широкоплечего небритого здоровяка с квадратным подбородком: – А вы – мистер Джозеф Колихан из Денвера.
Игрок справа – примерно сорок пять лет, смуглое лицо, кустистые брови.
– Мистер Арман Дюбуа, также из Денвера.
Опять кивок – в сторону мужчины, стоявшего за спиной Эймори – на вид лет шестьдесят, обветренная кожа, пышная седая шевелюра, комбинезон и розовая рубашка, порванная на плече.
– Мистер Берт Мейджи.
И, наконец, кивок в сторону низкорослого мужчины, расположившегося за спиной Колихана – лет тридцать, тонкая гусиная шея, худое вытянутое лицо, также комбинезон, засаленная кожаная рубашка и красно-белый шейный платок.
– Мистер Сэм Пикок.
Фарнэм, повесив наши пончо, произнес.
– Как видите, все в полном сборе.
Из шести присутствующих мужчин, не считая меня с Вульфом, он был единственным, кого бы я назвал красивым – настоящий голливудский ковбой. Он обратился к Вульфу:
– Не желаете промочить горло? У меня найдется все, что душе угодно, от речной воды до мочи койота.
– Он пьет пиво, – заметил Арман Дюбуа.
– Принести пива? – спросил Фарнэм.
– Пока не надо, благодарю. Может быть, попозже. Как вам известно, мы с мистером Гудвином расследуем убийство. Однако я вижу, что мы помешали вашей игре.
– Бридж – это не игра, а драка, – улыбнулся Дюбуа. – Мы режемся уже целый день.
Он отодвинул стул и встал.
– Мы бы предпочли послушать, как вы ведете допрос. По меньшей мере, я предпочел бы.
– Я слышал, что вы жестокий человек, – добавил Фарнэм, – хотя с виду вы таким не кажетесь. Хотя, как сказал один хлыщ, глядя на строптивую кобылу: «По внешности не судят». Как вам лучше допрашивать нас – поодиночке или всем стадом?
– На индивидуальный допрос не хватило бы и всей ночи, – ответил Вульф. – К тому же мы приехали поговорить, а не вести допрос, присядем?
По обеим сторонам камина вдоль стены стояли два длинных дивана. Дюбуа и Фарнэм отодвинули карточный столик и кресла. Зная, что Вульф согласится сесть на диван с кем-то еще только в том случае, если никакого другого выхода не будет, я выбрал самое просторное кресло и поставил его напротив диванов. Потом принес кресло для себя. Фарнэм, Пикок, Мейджи и Колихан уселись на диван слева от нас, а Дюбуа и чета Эймори заняли правый диван. Миссис Эймори, едва успев сесть, заговорила:
– Я стараюсь угадать, о чем вы меня спросите. Сегодня из-за этой холодрыги я так наклюкалась, что с трудом представляю, как буду вам отвечать. – Она прикрыла рукой рот чтобы подавить отрыжку. – Ладно, как-нибудь выкручусь.
– Не советую, мадам. Мистер Гудвин полностью ввел меня в суть дела. – Вульф обвел всю семерку глазами. – Мне известно, как каждый из вас провел тот четверг, известно так же, что вы говорили мистеру Гудвину. Я так же знаю, что все из вас, за исключением миссис Эймори, считают, что убийца – мистер Грив.
Мы же с мистером Гудвином думаем иначе. Мистеру Джессапу это известно, но он знает, что мы вовсе не намереваемся состряпать выгодные для нас улики; мы намерены добыть истинные доказательства, а начать это лучше всего здесь, среди людей, в обществе которых мистер Броделл находился последние три дня и три ночи. Первый вопрос к вам, мистер Фарнэм. Вы знаете, что пули на месте преступления не обнаружены, но характер ранений позволяет судить о том, какое ружье было использовано. У вас есть ружье?
– Конечно. Как и почти у всех остальных.
– Где вы держите ружье?
– В стенном шкафу в моей комнате.
– Шкаф заперт?
– Нет.
– Ружье заряжено?
– Нет, конечно. Кто же станет держать заряженное ружье?
– А патроны у вас есть?
– Да. Естественно. Кому нужно ружье без патронов? Они на полке в том же шкафу.
– Было ли в тот четверг какое-либо другое ружье на вашем ранчо?
– Настоящих ружей больше нет. Но у меня есть еще два дробовика и револьвер, да и у Берта Мейджи есть дробовик. И все.
– Вы сказали мистеру Гудвину, что в тот день ездили с миссис Эймори верхом в каньоне Ягодного ручья. Это так?
– Да
– Весь день?
– С двух часов дня и до самого вечера.
– Значит, вы не знаете, как провело это время ваше ружье. Любой мог воспользоваться им, а потом вернуть на место. Когда вы увидели ружье в следующий раз, оно было точно в таком же положении, в каком вы его оставили?
– Чушь собачья. – Фарнэм повысил голос. – По-моему, сыщик вы никудышный. Если я отвечу, что да, мол, ружье было точно в таком же положении, то вы скажете, что я пошел смотреть на него, когда узнал об убийстве Броделла, то есть заподозрил, что шлепнуть его мог кто-то из моих постояльцев. Нет, репутация у вас липовая. На такие уловки и ребенок не попадется. – Он встал и шагнул вперед. – И вообще, уносите отсюда ноги подобру-поздорову. Здесь мои гости и мои работники и нам претит слушать всякою галиматью. Валите отсюда.
Плечи Вульфа дернулись вверх на одну восьмую дюйма и снова опустились.
