Жорж Сименон - Переезд
Абсолютно необходимо...
Ему хотелось, чтобы это произошло немедленно. Он опасался, что по мере того, как будет разворачиваться день, мужество оставит его. Может, в какой-то момент он посчитает свой план смешным и откажется от него?
– Алло! Я вас очень хорошо слышу... Нет. Прямого сообщения нет. Вы совершите посадку в Риме, где вам придется подождать всего час... К вашим услугам! Я вам расскажу более подробно, когда вы приедете за билетом... Да, он готов. Первый класс...
Он пообедал в одиночестве в бистро на улице ЖакКер. Он даже не обратил внимания на то, что ест. К счастью, около трех часов в агентство заехал г-н Арман, чтобы поговорить с ним о некоторых проектах, чем он примерно в течение двух часов и занимался.
Тем хуже! Придется ему отвезти Алена домой – все же он не до такой степени циничен, чтобы посадить сына в автобус.
Ален, как и в прочие дни, пришел в офис и в ожидании отца принялся разглядывать плакаты, затем они вдвоем отправились за машиной, припаркованной на другой стороне площади.
– Больше недели...
До начала школьных каникул оставалось не больше недели. И тогда ему придется отвезти Бланш с сыном в Дьепп, куда он будет к ним приезжать на выходные. Обычно ему было не так уж неприятно оставаться одному. Он устраивал себе жизнь одинокого мужчиныхолостяка или вдовца, – в которой был какой-то свой шарм.
Но сейчас он в растерянности. На улице Фран-Буржуа все было просто. Но как это будет происходить в новой квартире, где у него еще нет своего места? Он уже трижды переставлял кресло в различные углы комнаты, и последняя расстановка мебели еще не была окончательной.
– Хорошо потрудился?
– Мы сейчас уже почти ничего не делаем.
– А что тебе вчера рассказал твой новый друг?
– Он не мой друг.
– Он приятный?
– Еще не знаю.
– Ходит в лицей в Вильжюифе?
– Я у него не спрашивал. Я тебе уже сказал вчера: мы в основном говорили о джазе.
Его настойчивость раздражала мальчика, который не любил, когда его расспрашивали о том, что он считал своей заповедной территорией. Разве он задавал отцу вопросы о его жизни в офисе, а матери – о ее малышах из яслей-сада?
Красной машины перед домом не было. Уолтера в окне они не увидели.
Ужин был готов, и он не решился отказаться поесть с женой и с сыном. Он жалел об этом. Он-то надеялся, что поест в городе – один в углу ресторана, чтобы понемногу собраться с духом.
– Мне придется сегодня вас оставить, детки.
Это было так неожиданно, что они оба застыли с вилками в руках и уставились на него.
– Одна группа из важных людей, финансовых экспертов, должна в срочном порядке отправиться в Японию. Я не посвящен в тайны богов, но подозреваю, что ожидается банкротство крупного японского банка, и тут замешаны французские интересы.
Он занимался шлифовкой. И шлифовкой излишней.
– У меня не было возможности рассадить их по регулярным рейсам. Я организовал для них спецрейс, это совсем непросто в такие короткие сроки, особенно в период отпусков.
– Ты едешь в «Орли»? Можно мне с тобой?
Ален уже пришел в возбуждение.
– Нет, я не сразу еду в «Орли». Сначала я заеду в офис, куда должны поступить некоторые уточнения, затем в дирекцию. Мне нужно будет также уведомить всех заинтересованных лиц, затем быть в аэропорту за час до отправления самолета.
– Когда ты думаешь вернуться?
– Вероятно, не раньше двух часов ночи.
Он не покраснел. Его удивило, что он чувствует себя так легко в то время, как лжет жене и сыну.
– Для нашего агентства это крупное дело.
Тут он вытирает губы и встает.
– Крепкого вам сна, детки. Я постараюсь не шуметь, когда вернусь.
В тот момент, когда он усаживается в машину, а Бланш наблюдает за ним, облокотившись на – перила балкона, он видит, как к дому подъезжает красная машина, – это шло вразрез с его планами. Из нее вышел мужчина и, похоже даже не заметив его присутствия, направился к входной двери.
А почему бы Фаррану и не поужинать дома, прежде чем отправиться в кабаре? Если только оно не закрывается на один день в неделю, как это делает большинство ресторанов, и таким днем не является именно понедельник?
По автостраде он ехал быстрее обычного, как если бы в его власти было ускорить бег времени. Ему не терпелось узнать.
Узнать что?
Это уже не имело значения. Он не задавал себе вопросов, главное было добраться до «Карийон Доре», войти туда, увидеть.
Он долго кружил по кварталу Елисейских полей в поисках стоянки, пока наконец не вспомнил, что есть один паркинг под авеню Георга V.
Он шагал, поглядывая на часы. Еще не было и девяти вечера, кабаре наверняка распахивает свои двери не раньше одиннадцати-двенадцати.
На углу улицы Вашингтона на него метнула вопросительный взгляд уличная девица, как бы ожидая сигнала с его стороны. Неужто он похож на мужчину, который обращается к такого рода женщинам? Когда он миновал ее, она пожала плечами и вновь заступила на свой пост.
Покружив минут двадцать, он наконец зашел в кинотеатр. Как ему показалось, билетерша тоже упорно наблюдала за ним, будто ждала, что он ее о чем-то попросит. Может, чтобы она посадила его рядом с хорошенькой девушкой?
Это был фильм про войну; оглушительно гремели пушки, самолеты, пулеметы.
Покрытые грязью мужчины с оружием наперевес гуськом пробирались через болото.
Он совершил промашку, сказав, что заедет в офис. Предположим, жене захочется с ним поговорить, она позвонит, и ей никто не ответит.
Его страхи смешны. У нее ни разу не возникало необходимости сообщить ему что-то срочное. Не было никаких оснований для того, чтобы Ален поранился или чтобы на Бланш вдруг напал какой-нибудь недуг.
Если не считать пагубных последствий ее родов, она ни разу не болела, и он не помнил, чтобы она провела день в постели. Даже когда у нее был грипп, она отказывалась мерить температуру и занималась хозяйством.
А что?! Она была счастлива! Они все были счастливы!
Что изменится от того, что он уступит небольшому любопытству и отворит дверь ночного ресторана?
Он вновь очутился на улице в час, когда все кинотеатры выплескивают на тротуары толпы своих зрителей, и ему потребовалось какое-то время, чтобы сориентироваться. Теперь на углу улицы Вашингтона стояли уже, три женщины, и похоже было, они хорошо ладили между собой.
Значит, их не смущало заниматься этим ремеслом на глазах друг у друга. Одна из них, молодая, еще свежая, улыбнулась ему, и он чуть было из вежливости – чтобы не огорчить ее – не улыбнулся в ответ.
Улица де Понтье выглядела более оживленной, чем днем. Неоновые вывески-красные, синие, желтые или зеленые – указывали на кабаре, бары, рестораны.
