Джон Карр - Спящий сфинкс
– Господи, помоги мне! Пожалуйста! – молил жалобный голос. – Пожалуйста, Господи, помоги!
Слова звучали немного наивно, но с подкупающей искренностью. В алькове среднего окна, низко опустив голову и прикрыв лицо руками, скорчился в кресле худощавый длинноногий юноша в спортивном костюме.
Глава 8
Холден, крадучись, снова спустился по лестнице. Когда кто-нибудь, не важно, по какой причине, ищет уединения, чтобы излить свои чувства, не стоит демонстрировать ему, что его исповедь подслушана.
Поэтому майор выждал несколько секунд в комнате с фресками, прежде чем, нарочито громко покашливая, поднялся по лестнице и медленно двинулся вдоль ряда портретов, пристально следивших за ним со стены.
Худощавый длинноногий юноша лет девятнадцати-двадцати теперь откинулся на спинку кресла и сидел прикрыв глаза ладонью, словно от яркого света, и глядя на поле сквозь окно алькова.
– Здравствуйте! – произнес Холден, остановившись рядом с ним.
– Добрый вечер, сэр!
Автоматически, как встает школьник при появлении в классе учителя, юноша попытался вскочить, но Дональд, улыбнувшись, жестом остановил его:
– Моя фамилия Холден. А вы Рональд Меррик, не так ли?
Юноша удивленно смотрел на Дональда. Выражение душевной муки, еще несколько мгновений назад искажавшее лицо незнакомца, бесследно исчезло.
– Точно, – ошеломленно подтвердил он. – А откуда вы знаете?
– Просто догадался. Хотите сигарету?
– Сп… спасибо.
И в этот момент Холден понял, что обрел союзника, потому что этот молодой человек инстинктивно признал в нем родственную душу, учителя, достойного уважения и доверия.
– Скажите, сэр, – юный Меррик торопливо чиркнул спичкой? – вы до войны не работали в Лаптоне?
– Работал, – кивнул Дон.
– Значит, это о вас рассказывал Том Клаверинг! И… подождите-ка!.. Вроде бы Дорис слышала от Силии, – его глаза загорелись, – что вы служили в МИ-5? Неужели в разведке?
– Совершенно верно.
Темноволосый симпатичный Рональд, чья внешность заставляла вспоминать героев Байрона, был не лишен лоска. Холден внимательно наблюдал за юношей, пока тот курил, сидя в кресле, в старом спортивном костюме с кожаными заплатами на локтях. У Меррика было лицо художника и руки художника, а в душе кипела неудовлетворенность, присущая художникам, однако волевой подбородок указывал на сильную натуру, как и жесткий разворот плеч.
– И вам приходилось жить под чужим именем? – Восхищенный молодой человек зачарованно смотрел на Дональда. – И прыгали с парашютом?
– Иногда и такое случалось, – улыбнулся Дон.
– Вот это да! – восторженно выдохнул Рональд Меррик, и его тело напряглось. Вероятно, в его воображении собственная несчастная судьба казалась жалкой противоположностью этой блестящей и увлекательной игре, состоящей из переодеваний, погонь, прыжков с парашютом и лихого одурачивания офицеров гестапо, какой обычно выглядит жизнь разведчиков в захватывающих боевиках.
И вдруг, в отчаянии ударив кулаком по подлокотнику, Рональд выпалил:
– Скажите, сэр, ну почему жизнь такая?.. Такая…
– Мерзкая штука? – подсказал Холден.
– Да, именно, – немного удивленно подтвердил Меррик.
– Потому что она часто такая и есть, Ронни, – вздохнул майор. – Я тоже иногда размышляю об этом.
– Вы?!
– Да. Все зависит от обстоятельств.
Ронни долго рассматривал кончик дымящейся сигареты, потом прокашлялся и спросил:
– Скажите, сэр, вы знакомы с Дорис Локи?
– Да, я давно ее знаю, – откликнулся Рональд.
– И конечно же знакомы с… – лицо его помрачнело, – с мистером Маршем?
– Да. И с ним.
– А вы знаете, что они сейчас вместе здесь, в Синей гостиной? Я случайно открыл дверь, а они там…
Молодой человек оборвал свою речь на полуслове и, затушив сигарету о стеклянную поверхность столика, порывисто вскочил на ноги и принялся измерять шагами пространство перед оконной нишей. Меррик даже не усомнился, способен ли Холден понять его слова. Он, словно шестиклассник в беседе с учителем, просто не сомневался, что тот осведомлен обо всем на свете.
– Нет, сэр, я просто не могу этого понять! – горячо воскликнул юноша.
– Не можете понять чего? – поинтересовался Дональд.
Ронни взъерошил волосы.
– Я не могу понять, что Дорис нашла в нем?! В этом человеке, годящемся ей в отцы! – возмущался он. – Теперь понимаете, о чем я?
– Вы говорите о Дорис и мистере Марше?
– Конечно. Причем заметьте, – Ронни картинно положил руку на спинку кресла, – я считаю себя человеком широких взглядов. Подобные слабости время от времени случаются с людьми. Они – часть человеческой природы, которую мы не в силах изменить. Если вы, – он озабоченно нахмурился, – понимаете, что я имею в виду.
– Думаю, что понимаю.
– Но следует хотя бы соблюдать приличия! – Ронни колебался. – Например, покойная миссис Марш…
У Холдена кровь застучала в висках, но он с невозмутимым видом продолжал рассматривать кончик сигареты.
– И что же миссис Марш? – проговорил он.
– Нет, ничего особенного. Просто, решив завести любовника (заметьте: я не утверждаю, что она это сделала!), она бы предпочла мужчину своего возраста. Думаю, даже намного ее старше. Но Дорис… – Юноша уже забыл о Марго. – Дорис совсем другая, правда?
– Дорис – девушка другого плана, одухотворенная, не похожая на остальных людей. Однако, насколько мне известно, между нею и мистером Маршем не произошло ничего называемого «дурным».
Ничего подобного Ронни, похоже, и не воображал. Одна лишь мысль о такой возможности приводила молодого человека в ужас, и он гнал ее от себя.
– Это просто дурацкая прихоть! – возмущался Меррик. – Так случается в романах. Только я все равно не понимаю… – Его голос дрожал. – Не понимаю, что Дорис нашла в нем! Торли Марш ничего общего не имеет с тем типом мужчин, которые сводят женщин с ума. Когда мы встретились с Дорис вчера вечером в Лондоне и отправились танцевать, я спросил, позволит ли она мне появиться сегодня в «Уайдстэрз». Дорис сказала «да», но запретила ехать вместе с нею, потому что она собиралась отправиться в машине… – лицо его исказилось, – с мистером Маршем. Но когда я прибыл в дом сэра Дэнверса, ее там не было. Тогда я пришел сюда, надеясь найти ее…
И он, конечно, нашел ее.
В тот момент, когда Ронни Меррик произнес свои последние слова, в помещении появились трое.
В одну дверь вошел сэр Дэнверс, в другую – Дорис и Торли Марш. Все трое остановились и на несколько секунд застыли неподвижно. С их появлением, не предвещавшим ничего хорошего, в галерее воцарилась зловещая тишина. За окнами сгущались сумерки, постепенно обволакивающие лица портретов на противоположной стене. Полутьма приглушала блеск позолоченных и черных рамок, скрадывая их богатство, и окрашивала полотна в мрачные тона.
