Эрл Гарднер - Дело о племяннице лунатика
Мейсон повернул лицо к Дрейку.
– Ночная рубашка – ведь это зацепка! – прервал он. – Разве Кент не носил пижаму?
Дрейк покачал головой:
– Ничего не выйдет, Перри. И я думал, что мы сможем опровергнуть показания Дункана, подловив его на «ночной рубашке», но оказалось, что это дохлый номер. Кент носил одну из этих допотопных ночных рубашек.
– Воображаю, что в офисе окружного прокурора зацепились за нее, как за доказательство.
– Еще бы! Они располагают ночной рубашкой, которую нашли возле его кровати, предположительно той самой, которая была на нем.
– С пятнами крови?
– Это я выяснить не смог, но думаю, что нет.
– Разве их не должно было быть на ней?
– Прокуратура доказывает, что раз удар ножом был нанесен через постельное белье, то одеяло предотвратило и попадание крови на руки и одежду убийцы.
– Это звучит достаточно разумно, – признал Мейсон, – чтобы убедить присяжных. В какое время было совершено убийство?
– Это под вопросом. По тем или иным причинам прокуратура старается не уточнять, утверждая, что слишком трудно установить время. Репортерам там сообщили, что приблизительно между полуночью и четырьмя часами утра. Но они допрашивают слуг на предмет, не слышали ли те или не видели ли что-либо около трех часов.
Мейсон остановился, широко расставив ноги, склонив голову, и нахмурился, переваривая услышанное.
– Они занимаются этим, – заметил он, – чтобы обеспечить Дункану возможность изменить показания. Могу поспорить с тобой на двадцать баксов, что они могут установить время убийства с точностью до часа – для этого есть много способов. Но Дункан заявил, что видел Кента с ножом в патио в пятнадцать минут первого… Пол, а что насчет часов в комнате Дункана? У них фосфоресцирующий циферблат?
– Не знаю. А что?
– А то, – ответил Мейсон, – что, если это так, они будут скрывать точное время убийства до тех пор, пока не смогут убедить Дункана, что было не пятнадцать минут первого, а три часа. Человек со слабым зрением может легко перепутать часовую и минутную стрелки, когда смотрит на слабо светящийся циферблат.
Делла Стрит, оторвавшись от блокнота, спросила:
– Вы думаете, что Дункан пойдет на это?
– Конечно, пойдет! Они кинут ему наживку, сказав: «А теперь ваше слово, мистер Дункан, вы же адвокат. Для вас не слишком-то приятно засыпаться на перекрестном допросе. Экспертиза убедительно доказывает, что убийство должно было произойти в три часа. Не разумно ли предположить, что вы перепутали маленькую стрелку с большой, которая указывала на цифру „три“? Конечно, мы не хотели бы, чтобы вы показывали то, чего на самом деле не было, но мы также и не желаем, чтобы вы оказались смешным на свидетельской трибуне». И Дункан клюнет, отправится домой, обдумает это и внушит самому себе, что теперь точно вспомнил, что было три часа, а не пятнадцать минут первого. Люди, подобные Дункану, исполнены предрассудков, предвзяты и эгоистичны, и они самые опасные лжесвидетели в мире, потому что не могут допустить, даже для себя, что дают ложные показания. Они не могут быть беспристрастными свидетелями в чем бы то ни было.
– Неужели вы не сможете его на этом подловить, – спросила Делла Стрит, – хотя бы для того, чтобы присяжные увидели, что он за человек?
Мейсон ухмыльнулся ей и ответил:
– Мы можем попытаться. Но для этого потребуется масса ухищрений, и не все из них окажутся благовидными.
– Ну, – возразила Делла Стрит, – не думаю, что более благовидно отправить клиента на виселицу из-за того, что какой-то надутый индюк врет и не краснеет.
Дрейк заметил:
– Не беспокойся за Перри, Делла. Он выкинет какой-нибудь трюк еще до того, как процесс закончится, и если это не сработает, то его вышибут из коллегии адвокатов, а если пройдет – он сделается героем. Еще ни один клиент Перри Мейсона не был осужден на основе липовых показаний.
– Ты ведешь слежку за Дунканом? – спросил Мейсон.
– Да. Мы повесили «хвосты» на каждого, кто покинул дом, и я получаю отчеты по телефону каждые пятнадцать минут.
Мейсон задумчиво кивнул и сказал:
– Я особенно хочу знать, когда он пойдет к окулисту.
– При чем здесь окулист?
– Я заметил, что он смотрит через нижние половины бифокальных линз, – ответил Мейсон. – Очевидно, они не подходят ему. Многое будет зависеть от его зрения. Окружной прокурор захочет, чтобы он произвел хорошее впечатление. В настоящее время он не может прочесть ничего, если не глядит через нижние части линз, и только на расстоянии вытянутой руки. Вряд ли это произведет благоприятное впечатление на присяжных, когда речь зайдет о том, что он видел в лунном свете в три часа ночи.
– Но он же не спал в очках, – возразила Делла.
– Когда он начнет давать свои показания, ты в это поверишь, – мрачно ответил Мейсон. – Окружной прокурор довольно порядочный мужик, но некоторые из его помощников работают на публику. Они намекнут Дункану на то, что хотят доказать, и он сделает все остальное. Как Джексон – вернулся?
Она кивнула и ответила:
– Харрис подслушал телефонный разговор между Дорис Салли Кент и Мэддоксом. Думаю, вы хотите, чтобы Пол тоже послушал, что скажет Джексон об этом разговоре?
– Зови Джексона, – ответил Мейсон.
Она помедлила в дверях и поинтересовалась:
– Как вы думаете, это правда, что у самолета Кента забарахлил мотор?
– Да, я говорил с пилотом. Это именно то, что случилось. Ему пришлось сделать вынужденную посадку в пустыне. Ушло не так много времени, чтобы устранить неполадки в зажигании, но ему еще пришлось очищать от кустарника место, чтобы взлететь. Случилось то, что случается один раз на миллион.
– Тогда Кент не женился?
– Нет.
– Это означает, что Люсилл Мейс может выступать свидетелем против него?
– Она ничего толком не знает. Пригласи Джексона.
Когда Делла покинула комнату, Дрейк тихо спросил:
– Была ли у Кента причина задержать полет, Перри?
Мейсон ответил почти без интонаций:
– Откуда, во имя дьявола, мне это знать! Он сказал, что мотор отказал, а пилот это подтвердил.
– И он твой клиент, – заметил Дрейк.
– Не только мой, но и твой, – уточнил Мейсон. – Но не будь настолько циничным. Думаю, что имела место авария.
– Возможно, что и так, но попробуй убедить в этом присяжных.
Дверь открылась, и вошел Джексон. Мейсон кивнул:
– Выкладывай нам всю подноготную, Джексон.
Тот явно был возбужден:
– Я только что разговаривал с секретарем суда в Санта-Барбаре. Я поставил свое имя, адрес и телефонный номер на обратной стороне окончательного решения о разводе, когда заполнил его как поверенный Питера Кента.
– Ну? – спросил Мейсон, когда Делла Стрит почти бесшумно проскользнула через дверь к своему столу.
