Найо Марш - Источник соблазнов
– Родерик, это все из-за меня, – сокрушенно признала старая дама, как только он умолк. – Я во всем виновата.
– Дорогая мисс Эмили… Будем смотреть правде в глаза.
– Нет, прошу вас, не надо. Эту глупую женщину приняли за меня. Если бы я последовала вашим советам, этого бы не произошло.
– Вы ходили утром к роднику и вывесили уведомление?
– Да. Как вы помните, вчера я пообещала вам не выходить из своего номера весь вечер, а также и завтракать здесь. Вот я вас и перехитрила.
Несмотря на раскаяние, овладевшее мисс Эмили, Аллейн уловил лукавство в ее искоса брошенном взгляде.
– Я пошла вывесить свой манифест, потом вернулась, и мне подали в номер petit dejeuner.[5]
– В котором часу вы отправились к источнику?
– В половине восьмого.
– Дождь шел?
– Просто потоп.
– Вы кого-нибудь встретили по дороге? Или, может, видели поблизости?
– Никого. Только этого несчастного ребенка, Уолли Триэрна. Он бежал к роднику.
– Он вас видел?
– Видел. Крикнул какую-то тарабарщину, потом издал вопль и замахал руками.
– Он видел, как вы уходили?
– Думаю, что нет. Прикрепив свой манифест, я огляделась по сторонам, но его уже нигде не было видно. Возможно, он нарочно спрятался.
– Мисс Кост вы, конечно, не видели.
– Нет!
– А ее зонт не валялся на вашем выступе над заводью?
– Нет. Там никого и ничего не было.
– Возле родника вы были примерно в семь сорок, не так ли?
– Да. Потому что без пяти восемь я уже входила в гостиницу.
– А вы не роняли свою бумажку в грязь?
– Конечно, нет. С чего бы вдруг?
– Мисс Эмили, прошу вас, попытайтесь вспомнить, не видели ли вы кого-нибудь по ту сторону насыпи или где-нибудь еще? Скажем, на молу или возле домов?
– Никого.
– А когда возвращались?
– Дождь хлестал мне прямо в лицо. Пришлось низко наклонить зонт.
– Ясно.
Оба разом замолчали. Аллейн подошел к окну, выходящему в небольшой сад. Из старого крыла вышла миссис Бэрримор. На плече у нее была корзина, в руках секатор. Она склонилась над клумбой астр и стала срезать цветы. Но ее движения были такими резкими и неловкими, что срезанные астры падали на землю. Она попыталась собрать их, но тут же уронила корзину и секатор. Закрыв лицо ладонями, миссис Бэрримор присела на корточки и замерла в таком положении. Потом резко встала и заметалась по саду, точно это был тюремный двор.
– Несчастное существо, – услышал Аллейн голос бесшумно подошедшей сзади мисс Эмили.
– Почему вы так решили?
– Я убеждена, что над ней измывается это животное, ее муж.
– Она очень красива, – сказал Аллейн. – Что это она там делает? Зачем-то трет руки…
– Это у нее такая привычка.
– Боже мой! – спохватился Аллейн. – О чем мы говорим!
Маргарет Бэрримор подняла голову, и они инстинктивно отпрянули от окна.
– Сейчас успокоится, – отметила мисс Эмили. – Глядите, собирает цветы. У этой женщины завидная сила воли.
Миссис Бэрримор быстро нарезала целую корзину цветов и ушла в дом.
– Они дружили с мисс Кост? – спросил Аллейн.
– Напротив, по-моему, они друг друга ненавидели. Я хочу сказать, Кост. Думаю, к миссис Бэрримор это не относится. Кост была злобной женщиной. – Мисс Эмили пристально посмотрела на Аллейна. – И что вы прикажете мне делать, Родерик? Я должна остаться здесь?
– Мне трудно принять какое-нибудь решение, – признался Аллейн. – Если вы уедете в Лондон, боюсь, мне придется держать с вами связь и приставать с расспросами или даже вызвать вас сюда. Ведь предстоит дознание, на котором может потребоваться ваше присутствие.
– От кого это зависит?
– Прежде всего от полиции.
– Значит, и от вас тоже?
– Да. На дознание, скорее всего, вызовут того, кто обнаружил тело, то есть меня, того, кто ведет расследование, патологоанатома, всех, кто видел мисс Кост или говорил с ней незадолго до ее гибели. – Аллейн помолчал. – Мисс Эмили, а что, если Уолли Триэрн, разминувшись с вами всего на несколько секунд, вошел за ограждение, спрятался за валуном и, увидев мисс Кост, которая была под зонтом, швырнул в нее обломком скалы, приняв ее за вас?
– Но как он мог пройти через турникет?
– Ну, у него могли быть жетоны…
– И что с ним сделают?
– Ничего страшного. Направят в исправительную колонию.
Она ходила из угла в угол.
– Но мне больше ничего не известно.
– Думаю, вам придется принять участие в дознании. Мы пойдем на компромисс. Мне сказали, что где-то в окрестностях Данлоумена есть в горах вполне приличный отель. Если мне удастся заказать там комнату, вы согласны туда переехать?
– Вы мне не советуете здесь оставаться?
– Очень не советую.
– Будь по-вашему.
Аллейн не помнил, чтобы его учительница когда-нибудь была такой сговорчивой.
– Я позвоню в этот отель и, если удастся, Трой.
– Послушайся я вашего совета и останься в Лондоне, этого бы не случилось.
– А вот это уже никому не нужная софистика, – пробурчал Аллейн, роясь в телефонном справочнике. – Я удивляюсь вам, мисс Эмили. – Он связался с отелем «Мэйнор-парк». На следующий день в пять вечера там освобождался приличный номер, который он и попросил оставить.
– А сегодня, пожалуйста, никуда не выходите.
– Но я уже сдала свою комнату.
– Надеюсь, с этим затруднений не будет.
Он видел, что мисс Эмили едва сдерживает слезы. Раздался стук в дверь, и на пороге появилась Дженни.
– Извините, – сказала она, увидев Аллейна. – Я зайду позже.
– Входите, – пригласил суперинтендант.
– Входите, Дженнифер, – подтвердила приглашение мисс Эмили.
Дженни покосилась на Аллейна.
– Мы обсуждали, как лучше поступить мисс Эмили, – пояснил он и рассказал девушке, о чем они договорились.
– А сегодня в том отеле ее не могут поселить? – спросила Дженни, но тут же поспешила исправить свою ошибку. – Ведь вам, мисс Прайд, небось хочется как можно скорее сбежать отсюда. Ужасное происшествие, правда ведь?
– Боюсь, до завтра у них ничего не будет, – покачал головой Аллейн.
– Тогда, может, лучше уехать в Лондон? По себе знаю – хуже нет чем собирать чемоданы, а потом их распаковывать. Мисс Прайд, если вы не против, я бы хотела сопровождать вас в поездке.
– Вы очень добры, милочка. Прошу прощения. Мне кажется, я забыла в спальне свой платок.
Дженни, вскочившая было, чтобы принести ей платок, перехватила взгляд Аллейна и снова села. Аллейн плотно прикрыл дверь за мисс Эмили.
– Что случилось? Живо выкладывайте, – потребовал он.
– Ей нельзя выходить из комнаты. Поползли сплетни. Мерзкие, возмутительные сплетни. Она не должна об этом знать. О господи, как я презираю этих людишек!
