Джон Макдональд - Девушка, золотые часы и всё остальное
Кирби слегка вздрогнул, но быстро справился с собой.
— Значит, вы понимали, что данный путь ни к чему хорошему не приведет. Правильно?
— Это тебе не следует ждать ничего хорошего!
— Следовательно, у вас есть основания думать, что я знаю, что делаю.
Карла неохотно кивнула.
— Я действительно начинаю склоняться к этому мнению. Но о чем, черт побери, думал твой дядя? Он ведь должен был понимать, что произойдет после его смерти.
— Если только он не запланировал именно такой поворот событий.
Она кивнула в сторону газеты.
— Если все это устроил ты сам, то, наверно, ты очень в себе уверен, Кирби.
— Никаких официальных заявлений я не делал. — Кирби подошел к телефону и взглянул на часы. — Я хочу попытаться дозвониться до Грамби.
— Давай-ка лучше я сделаю это за тебя. Оператор может прилично заработать, если узнает, в каком номере ты находишься.
Он продиктовал ей номер телефона. Когда Грамби ответил на звонок, Карла передала трубку Кирби.
— Интересную пресс-конференцию вы устроили, мистер Грамби.
— А, Винтер! Это вы. Поймите, мы только охраняем интересы Фонда.
— Тогда вам будет нетрудно понять и мое будущее официальное заявление.
— Мне неясно, что вы имеете в виду.
— Я заявлю, что лишь выполнял указания. Дядюшка Омар не оставил мне ни цента. Я заявлю, что никогда до конца не понимал назначения «Проектов О.К.». И теперь никак не могу понять, зачем было тратить столько денег на покупку недвижимости и ценных бумаг за границей, а потом переводить документы на владение, чеки и наличность в швейцарские банки на ваше имя и на имена других исполнительных директоров Корпорации. Но делал я это, потому что моя работа хорошо оплачивалась. И еще я могу заявить, что мисс Фарнхэм также была оболгана вами, потому что именно по вашему приказу она сожгла все документы.
Последовала долгая пауза. Наконец Грамби хрипло спросил:
— Какую цель вы преследуете, мистер Винтер?
— Пока что, до поры до времени, я постараюсь не делать этого заявления.
— Заявление такого рода — ложное, конечно, — может уничтожить нас всех. Вас в том числе.
— Да, при полном отсутствии документов нам всем придется плохо. Поэтому я просто предлагаю, чтобы вы держались поскромнее.
— Видно, мы сильно недооценивали вас, мистер Винтер.
— Жаль, что вы не можете забрать свое заявление прессе назад. Но вы можете воздержаться от последующих. У меня и так проблем вполне достаточно, — сказал Кирби и повесил трубку.
Карла одобрительно посмотрела на него.
— Ты умеешь быть весьма ядовитым.
— Но в глубине души я — полный простофиля.
— Это очень эффективное прикрытие. Омар казался таким милым, бестолковым старичком. Мы могли бы догадаться, что ты пошел в него.
Зазвонил телефон, и Карла подняла трубку.
— Кто? О да, конечно. Что это значит? О нет! Мой брат и я едва знакомы с этим молодым человеком. Видели нас с ним? Вы, должно быть, ошиблись. Не могу сказать, чтобы я была против, вы понимаете. Очень волнительно находиться в том же отеле. Даже на одном этаже. Он, по-видимому, очень интересный человек. Столько денег! Честное слово! Нет, к сожалению, мой брат и я уезжаем сегодня вечером. Увы, было бы так любопытно остаться и понаблюдать за развитием событий. Нет, конечно, нет. Мы всегда рады помочь.
Она повесила трубку.
— Толковая девица. Докопалась. Наверно, подкупила прислугу. А скорее всего мальчишек, тех, которые принесли твой багаж вчера вечером. Я старалась себя не выдавать, но эти мальчишки… Они такие наблюдательные. Ну, дорогой, тебе сейчас нужно перенести свои чемоданы сюда, и мы отдаем себя Джозефу. У него уже готов план незаметной переправки тебя и твоего багажа на «Глорианну». Яхта готова отплыть в любую минуту. Это как раз то, что тебе сейчас нужно — драматическое, таинственное исчезновение.
— Да. Кажется, да…
— Мы заключим нашу сделку в открытом море, Кирби.
— Посмотрим.
— Дорогой мальчик, я ведь тоже кое-что соображаю. Если бы ты не был заинтересован в сделке с нами, ты бы столько здесь не болтался. Не так ли?
— Да, пожалуй. Мне нужно принять душ и переодеться.
— Не торопись, дорогой. Мы еще долго здесь пробудем. Тебе потереть спинку?
— Нет, спасибо.
— Не смотри так сердито. Больше тебе ничего не нужно?
— Сейчас нет. Если мне что-нибудь понадобиться, я дам знать.
— Я в этом не сомневаюсь, мой обольстительный змей.
Вернувшись в свой номер. Кирби подошел к запертой двери и прислушался. Из холла доносились голоса и смех. Он начал ходить взад вперед по номеру, покусывая губу и ударяя кулаком в ладонь. Он вспомнил слова Карлы: «Мы могли бы отвезти тебя в такое место, где твоих криков никто бы не услышал». Ему стало не по себе.
В семь тридцать Кирби стоял перед знакомой ярко-оранжевой дверью.
— Это я, — ответил он негромко хриплым задыхающимся голосом. — Я!
Бетси открыла дверь и впустила его.
— О, господи! — воскликнула она. — За тобой никто не следил?
— Нет, они не станут этого делать.
Он медленно расстегнул пояс, затем форменную куртку служащего отеля «Элайза» и вынул подушку. Из-за щек Кирби извлек два комочка ваты и обессиленно упал в кресло.
— Они прислали толстяка.
— Какого толстяка? Кто прислал? Куда?
— Толстого официанта из ресторана. Я звонил из комнаты молодоженов.
— Из чьей комнаты?
— Я не дрался с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. А тут… Он поставил поднос и повернулся ко мне спиной. Всего один удар. Бум — и все! Я оставил пятидесятидолларовую бумажку в его руке. А потом прошел мимо них.
— Мимо кого?
— Почему у них форма такого дикого цвета? Оранжево-изумрудная?
— Кирби, дружок, я все слышала по телевизору в шестичасовых новостях. Я могу себе представить это озверевшее стадо, которое тебя разыскивает. Но все-таки начни лучше с начала. Если ты снова будешь рассказывать с середины, боюсь, со мной случится истерика.
— Она говорила что-то насчет истерик, что-то очень скверное.
— Кирби!
— Ладно, ладно. Я постараюсь. — И он рассказал ей все по порядку. На сей раз ничего сглаживать не пришлось. Бетси слушала внимательно и задумчиво.
— Значит, она наконец показала зубы?
— Боже мой, яхта — это последнее место, где бы мне хотелось с ней оказаться! И какое ужасное напряжение — разговаривать о том, о чем ты сам не имеешь ни малейшего понятия.
— Я считаю, что ты молодец и все сделал правильно. Так на чем мы, значит, остановились? Теперь она думает, что ты знаешь, за чем они охотятся. Но ты даже не догадываешься, о чем речь.