Эрл Гарднер - Дело о любопытной новобрачной
– Почему вы так уверены?
– Потому, что хорошо знаю Роду.
– Так почему же она вышла за него? – поинтересовался Мейсон.
– Все дело в том, что ее материнские чувства не получали естественного выхода. Ей требовалось существо, на которое она могла бы их излить. В этом слабовольном, изнеженном сынке богатых родителей она нашла себе то, что искала. Не подумайте, что во мне говорит ревность, но этот молодой человек – нравственный дегенерат. Он смотрел на Роду как ученик на строгую учительницу, как ребенок – на мать. Он воображал, что это любовь, на самом же деле это была потребность найти защиту… Рода не задумывалась над такими вопросами… Не помнила себя от радости, что имеет возможность кого-то лелеять и ухаживать за ним…
– Я так понимаю, вы возражали против этого брака?
– Да…
– Почему?
– Потому что я люблю Роду.
– Вы сомневаетесь, что она будет счастлива?
– Она не может быть счастлива с ним. В данный момент она обманывает саму себя, не желает разобраться в психологии чувств. На самом же деле ей нужен муж, которого она бы любила и уважала. А материнские чувства должна истратить на настоящего ребенка. Природа требует своего, а мужчина никогда не станет младенцем. Женщине нужен муж!
– Вы ей говорили об этом?
– Пытался.
– Она с вами согласилась?
– Нет.
– Чем она мотивировала?
– Что я для нее всегда останусь только другом… Ну, а все мои доводы от ревности…
– Как вы решили поступить?
– Мне не хотелось бы говорить на эту тему с незнакомым человеком…
– Меня не интересует, что вам хочется и что – нет. Не теряйте понапрасну время, говорите все до конца.
– Возможно, это звучит напыщенно, но Рода мне дороже жизни. Мне хотелось бы сделать ее счастливой… Я люблю ее так сильно, что в моем чувстве нет эгоизма. Поэтому я не хочу омрачать своими нотациями ее счастье, пусть и призрачное. Благополучие и покой Роды для меня стоят на первом месте…
– Я понял так, что вы ушли с ее пути?
– А что мне оставалось делать?
– Что было потом?
– Потом?.. Она вышла замуж за Карла Монтейна.
– Помешало ли это вашей дружбе с Родой?
– Ни в малейшей степени.
– А потом появился Лортон?
– Да. Лортон. Или Мокси, если вам больше нравится.
– Чего он хотел?
– Денег.
– С какой стати?
– Кто-то грозился отправить его в тюрьму за мошенничество.
– Вам известно, в чем оно заключалось?
– Нет.
– Вы не догадываетесь, кто грозился отправить его в тюрьму?
– Нет.
– Сколько денег с него требовали?
– Две тысячи немедленно и десять потом. Это он требовал от Роды. Сколько требовали с него, я не знаю.
– И что Рода? Как она поступила?
– Она не знала, что и делать… Она же только что вышла замуж. Ей казалось, что она любит своего мужа, что они с ним – неразрывное целое. И тут на сцене появляется этот негодяй! Требует денег. Она вовсе не обязана была ему что-то отдавать! Но он грозил раскрыть ее обман со страховкой. Обвинял ее в двоемужестве. Она понимала, что он может обратиться непосредственно к Карлу Монтейну, чтобы выжать из него деньги. Монтейн больше всего боится скандалов, которые могут опорочить его фамильную честь. Мокси был умным негодяем, он легко раскусил нелепый комплекс Монтейна, который всячески поддерживает в нем его отец…
– Что было дальше?
– Рода встретилась с Мокси и заявила, что если он не уедет, то она возбудит против него дело по обвинению в краже денег.
– Это вы ей посоветовали?
– Да.
– И вы же вручили ей пистолет, посоветовав пристрелить Мокси, если представится такой случай?
Доктор отрицательно покачал головой:
– Я дал ей пистолет на всякий случай… Чтобы она могла при необходимости защитить себя… Я знал, что этот Лортон лишен всякой совести, что он способен на клевету, подлость, воровство и даже убийство ради достижения собственных целей. Мне было ясно, что он угодил в какую-то западню, и выбраться из нее ему могут помочь только деньги. Я боялся, что Рода отправится на встречу с ним одна и… Ведь он требовал, чтобы с нею никого не было…
– И вы передали ей свой пистолет?
– Да.
– Значит, вы знали, что она намерена была встретиться с Греггори?
– Конечно.
– Вчера ночью?
Доктор заерзал на стуле.
– Так знали или нет?
– Нет.
– Если в суде вы не будете лгать более правдоподобно, – усмехнулся Мейсон, – то Роде нечего ждать от вас существенной помощи.
– В суде? – воскликнул доктор Миллсэйп.
Мейсон утвердительно кивнул.
– Господи! Я не могу выступать в суде! Вы имеете в виду выступать в качестве свидетеля на стороне Роды?
– Нет, окружной прокурор призовет вас свидетельствовать против Роды. Он попытается вызвать к Роде максимум недоброжелательства. Он будет стараться показать мотив для убийства – сокрытие подлога, на который она в свое время пошла со страховой компанией. Вы сами понимаете, чем это грозит для вас. Так вы знали, что Рода должна была отправиться на свидание с Мокси в два часа ночи?
– Знал, – тихим голосом сказал доктор Миллсэйп.
– Уже лучше, – заметил Мейсон. – А теперь расскажите мне все подробно. Где вы сами находились в два часа ночи?
– Спал, конечно.
– Вы можете это доказать?
– Точно так же, как любой человек, ложащийся спать вечером и встающий утром. Как правило, для этого не требуется алиби. В этом случае, на мой взгляд, достаточно простого утверждения.
– Так оно и было бы, доктор, если бы окружной прокурор не стал расспрашивать вас и вашего слугу в отношении телефонного звонка в вашу квартиру в два часа ночи. Ваш слуга тогда ответил, что…
Выражение лица доктора заставило Мейсона замолчать.
– Так что же вы мне скажете, доктор?
– Господи!.. Откуда окружной прокурор узнал об этом звонке? Я даже не подумал о такой возможности… Слуга сказал мне, что звонил какой-то пьяный мужчина из телефона-автомата.
– Почему он решил, что мужчина был нетрезв?
– Вероятно, по голосу… Во всяком случае, он так мне сказал, когда я вернулся домой. Я хочу сказать…
– Переходите к фактам, доктор.
– Да, я там был… Не в два часа, а позднее… Я проснулся и не мог уснуть… Я знал, что Рода поедет к этому негодяю. Посмотрел на часы и с тревогой подумал о Роде. Все ли в порядке у нее? Я поднялся, оделся и поехал на Норвалк-авеню. Машина Роды стояла в соседнем переулке. Я посмотрел на окна квартиры Мокси. Света не было. Тогда я позвонил, но мне никто не ответил… Я продолжал давить и давить на звонок, сам не понимая, чего дожидаюсь. Почему мне никто не открывал? Если бы не машина Роды в переулке, то я посчитал бы, что Мокси спит. Поскольку мне никто не открывал, я решил обойти вокруг дома и проверить, нельзя ли как-то попасть в дом иным путем. Мне не хотелось оставлять свою машину перед домом, поэтому я объехал вокруг квартала и поставил автомобиль на параллельной улице. По дороге к дому Мокси я вдруг увидел, что в его квартире появился свет. Мне в голову пришла мысль, что мои звонки все же разбудили его, поэтому я ускорил шаги, намереваясь позвонить еще раз, но, к счастью, заметил, что машины Роды уже нет.
