Жорж Сименон - Цена головы
с девчонкой в какой-нибудь отель на улице Деламбр. Я видел это десятки, а то и сотни раз!.. Разумеется, Эдна Рейхберг тоже была его любовницей. Она обожала миссис Кросби, все время лезла к ней с нежностями. А сколько их было у него еще? Он никогда им не отказывал. По-моему, даже любил их всех. Мегрэ потянулся и зевнул.
— Случалось, у него не было чем расплатиться за такси. А он заказывал на круг по пятнадцать коктейлей для людей, которых видел первый раз в жизни. И смеялся при этом! Никогда я не видел его озабоченным. Представьте себе существо, с колыбели награжденное превосходным настроением. Таких людей любят все, и они любят всех. Ему прощают все, даже то, чего не простили бы никому другому.
Счастливчик, которому все удается! Вы не игрок, комиссар? Стало быть, вы не знаете, что это такое, когда ваш партнер открывает семь, а вы поднимаете карты и показываете ему восемь! На следующей сдаче у него восемь, а вы открываете девять! У Кросби так получалось всегда. Он жил в царстве чудес, а не в угрюмой действительности с ее мрачными законами. Таков был Кросби. Когда он вдруг получил пятнадцать или шестнадцать миллионов в наследство, ему грозили неприятности. Чтобы погасить долги, он подделал подпись одного из своих знаменитых родственников…
— Он покончил с собой, — сухо вставил Мегрэ. Глаза Радека зажглись непонятным весельем, он поднялся, бросил сигарету в печку и вернулся на место.
— Да, но покончил с собой он только вчера, — загадочно ответил он.
— Однако… — сердито начал Мегрэ. Он встал во весь рост и сверху пристально посмотрел Радеку в глаза. Наступила напряженная пауза.
— Однако какого дьявола вы ко мне пришли?
— Хотелось поболтать или, если угодно, помочь вам. Сознайтесь, что вам пришлось бы потратить известное время, чтобы собрать материал о Кросби, а я принес его вам готовым. Я мог бы прибавить и еще кое-что не менее ценное. Вы видели маленькую Рейхберг? Ей всего двадцать, но она живет с Кросби уже больше года. Проводит целые дни у них и нежничает с миссис Кросби. Однако с Уильямом они давно решили, что он разведется с женой и женится на Эдне. Но чтобы жениться на дочери богатейшего промышленника, нужны деньги, и деньги немалые. Что рассказать вам еще? Хотите материал о Бобе, бармене из «Купола»? Вы видели его в белой курточке, с салфеткой в руке. А этот парень заколачивает от четырехсот до пятисот тысяч фрэнков в год. У него роскошная вилла в Версале и машина самой последней марки. Недурно? Вот что такое чаевые, комиссар.
Радек начал нервничать, в его голосе появился какой-то скрежещущий призвук.
— В то же время Жозеф Эртен зарабатывал в месяц шестьсот франков, двенадцать часов в день толкая по городу свою тележку. Шестьсот франков в месяц!
— А вы? — жестко спросил Мегрэ. Взгляд его не отрывался от глаз Радека.
— О, я…
Наступило молчание. Мегрэ крупными шагами ходил по кабинету. Он остановился у печки и подбросил в нее угля. Радек закурил новую сигарету.
Положение создалось странное. Не ясно было, зачем явился сюда этот неожиданный посетитель. И уходить он вовсе не собирался. Похоже, что он чего-то ждет. Но Мегрэ, как ему ни хотелось, остерегся задавать вопросы Радеку. Да и о чем он стал бы его спрашивать?
И опять первым заговорил чех. Он сказал почти шепотом:
— Великолепное преступление! Я говорю об убийстве режиссера Десмонда Тэйлора. Он был один у себя в номере, в гостинице. Некая юная кинозвезда пришла навестить его. Она последняя видела его живым. Понимаете, комиссар… Но и ее видели, она выходила одна, он не провожал ее. Но убила вовсе не она!..
Радек сидел на стуле, на который Мегрэ обычно сажал посетителей. Яркий, как в операционной, свет озарял его лицо. И теперь Мегрэ невольно залюбовался чехом.
Высокий выпуклый лоб был изрезан мелкими морщинами, но они не старили лица. Длинные медно-красные волосы придавали Радеку вид свободного художника, представителя богемы. Это впечатление усиливалось покроем свободной рубашки с низко вырезанным воротом, очень темного тона и без галстука. Радек не был худым, но выглядел болезненно, может быть, потому, что тело его казалось дряблым. И даже в рисунке губ его таилось что-то злое и нездоровое.
Он волновался необычно, не как все люди. Это могло бы заинтересовать психолога. Лицо у него оставалось неподвижным, и только зрачки вдруг загорались словно от электрической искры. Тогда взгляд становился напряженным, и выдержать его было нелегко.
— Что теперь будет с Эртеном? — спросил он после длинной паузы.
— Ему отрубят голову, — бросил Мегрэ и засунул руки в карманы брюк.
Накал достиг максимума. Радек рассмеялся коротким скрежещущим смехом.
— Ну разумеется! На что еще годится человек, зарабатывающий шестьсот франков в месяц! Кстати, комиссар, хотите заключим пари? Я утверждаю, что на похороны Кросби обе женщины придут в глубоком трауре и будут рыдать в объятиях друг у друга. Я говорю, разумеется, о миссис Кросби и Эдне… Скажите, комиссар, а вы уверены, что он сам покончил с собой?
Радек засмеялся. Это было неожиданно, как и все в этом человеке, неожиданно, как его приход.
— Ведь симулировать самоубийство — такая нехитрая штука. И не будь я в этот час в кабаке вместе с вашим милейшим Жанвье, я, пожалуй, попробовал бы обвинить себя в убийстве. Просто так, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. У вас есть жена, комиссар?
— Да. А что из этого?
— Ровно ничего. Просто вам повезло. У вас есть жена. Спокойное, скромное существование. Удовлетворение от честно выполненного долга. По воскресеньям вы, вероятно, ездите на рыбную ловлю. Или предпочитаете бильярд? Я нахожу все это замечательным! Только приниматься за это нужно как можно раньше. А еще лучше родиться от отца, который обладал твердыми правилами и тоже любил бильярд.
— Где вы встретили Жозефа Эртена? — спросил Мегрэ.
Комиссар задал этот неожиданный вопрос, поскольку ему показалось, что он сделает удачный ход. Однако еще не докончив фразы, он пожалел о ней.
— Где я встретил Жозефа Эртена? В газетах, как и все. Но, Боже, как сложна наша жизнь! Подумать только: вот вы слушаете меня, волнуетесь, переживаете, и вам никак не удается составить себе определенное мнение, от которого зависит ваше будущее, и бильярд, и рыбная ловля. В ваши-то годы! Тридцать лет беспорочной службы поставлены на карту И только потому, что впервые за тридцать лет у вас появилась смелая мысль… Но гением надо родиться, гением не становятся в пятьдесят лет. А вам ведь около пятидесяти, не так ли? Вам не стоило мешать Жозефу Эртену взойти на эшафот. Вы получили бы повышение по службе. Кстати, сколько зарабатывает полицейский комиссар? Две, три тысячи в месяц? Примерно половину того, что покойный Кросби проедал и пропивал в ресторанах. Пожалуй, даже меньше… И в самом деле, как будут объяснять самоубийство этого счастливчика? Несчастной любовью? Найдутся злые языки, которые непременно сопоставят самоубийство Кросби с побегом Жозефа Эртена. И все Кросби, все Хендерсоны, двоюродные и троюродные, сколько их есть в Америке, все они засыплют вас телеграммами, требуя пресечения огласки. На вашем месте… Радек поднялся и потушил окурок о подошву.
