Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам
– Во всяком случае, я надеюсь, что мы друг друга понимаем, – ответил я. – Я даже убежден в этом… Ну, всего хорошего.
Китли низко поклонился Берте и пожал мне руку.
– Спокойной ночи, – сказал он. – Я пришел к выводу, что вы оба приятные люди.
Молча мы смотрели ему вслед, пока он проходил по приемной и закрывал за собой дверь.
– Что, собственно, было нужно этому парню? – спросила она.
– Хотел поговорить с нами о земельных участках.
– Чепуха! Чего он действительно хотел?
– Я думаю, что он хотел выведать, продолжаем ли мы заниматься этим делом или же закрыли его, поскольку Баллвин уже отравлен.
– А зачем это ему нужно? – спросила она.
Я взял шляпу.
– К сожалению, у меня сейчас нет времени, чтобы высказывать беспочвенные предположения. У меня есть дела.
– Куда ты идешь?
– Куда-нибудь.
Когда я закрывал за собой дверь, она стояла с багрово-красным лицом, бросая на меня свирепые взгляды.
Глава 9
Как я и предполагал, открыть дверь дома на Лексбрук-авеню не представляло особых трудностей.
Я взбежал на третий этаж, прошел по коридору и осторожно постучал в квартиру Рут Отис.
Послышался какой-то шорох, после этого звуки стихли. Я выждал немного, а потом постучал в другой раз – тихонько, кончиками пальцев.
– Кто там? – послышался голос Рут.
– Я пришел по поводу вашей машины.
– Надеюсь, вы отбуксировали ее в гараж?
На это я ничего не ответил.
Она приоткрыла слегка дверь и осторожно выглянула. Увидев меня, она удивилась:
– Ах, это вы, мистер Лэм! – Она хотела открыть дверь, но передумала и, наоборот, захлопнула ее. – Я не одета.
– В таком случае накиньте что-нибудь на себя.
– Что вам нужно?
– У меня очень важное дело, – сказал я.
Несколько секунд было тихо. Видимо, она мысленно прокрутила все возможные варианты. Потом открыла дверь и предстала передо мной в пижаме и халате. На ногах были домашние туфли с меховой окантовкой. На стуле валялась газета, которую она, видимо, собиралась читать, когда ляжет в постель. Стенная кровать была опущена, и комната сразу показалась темной. Стул, стоящий под лампой, был единственным, на что можно было присесть. Другие она поставила вдоль стены, чтобы освободить место для кровати.
– Так в чем дело? – спросила она. – Я думала, что с машиной вы все уже уладили.
– Присядьте, Рут, я должен с вами поговорить.
Она неуверенно посмотрела на меня, а потом опустилась на кровать.
– Вы ненавидите Дафну Баллвин, не так ли?
– Когда я это вам говорила? – хмуро ответила она.
– Прошу вас, не будем играть в прятки. Речь идет об очень важном деле. И я бы хотел получить от вас еще кое-какую информацию.
– Зачем?
– Эти сведения могут оказаться очень важными и служить как моим, так и вашим интересам.
– И что вы хотите от меня узнать?
– Какие чувства вы действительно питаете к Дафне Баллвин?
– Я презираю эту женщину! Ненавижу ее! И скажу вам еще кое-что: если с ее супругом что-нибудь и случится, если, скажем, он будет отравлен, то я наверняка буду знать, кто это сделал.
– Кто?
– Только она… Дафна Баллвин.
– Как я подозреваю, вы никогда не скрывали личных чувств к ней, Рут?
– А к чему мне было скрывать?
– Вы ее ревнуете?
– Почему? Как такая мысль могла прийти вам в голову? Почему я должна ревновать ее?
– Потому что зубной врач, у которого вы работали до сегодняшнего дня, оказывал ей много внимания.
– Значит, вы полагаете, что я влюблена в Джорджа Квая?
– А разве нет?
– О бог ты мой, да что вы говорите? Конечно, нет.
– И тем не менее вам знакомо такое чувство, как ревность?
Какое-то мгновение она раздумывала, словно должна была для себя самой решить этот вопрос, а потом сказала:
– Все зависит от того, что вы понимаете под этим. Если мне, например, не нравится высокомерный вид, с которым она всегда входит к нам, и полностью игнорирует меня, тогда – да. Но если вы имеете в виду внимание доктора по отношению к ней, то – нет!
– Значит, она всегда входила с таким величественным видом, будто вся эта контора принадлежит ей?
– Можно сказать и так. Она входила как королева, не замечая меня, и вообще вела себя так, будто меня вовсе не существует. Можно было подумать, что я туфли ей чистить недостойна. И что меня возмущало еще: она даже не старалась скрыть своих чувств ко мне. Пациентам в приемной это сразу бросалось в глаза. И это меня приводило в бешенство.
– В такое бешенство, что вы отправились в аптеку, купили яд и подсунули ей его.
– Мистер Лэм! О чем вы говорите?
– Я говорю о том, что миссис Баллвин дали смертельную дозу мышьяка.
– Вы хотите сказать, что она отравлена?
– Именно.
– Но сперва был отравлен мистер Баллвин?
– Правильно.
Мы посмотрели друг на друга.
– И что вы обо всем этом думаете? – спросила она.
– А что вы знаете об этом? – спросил я, в свою очередь.
– Я?..
– Да, вы!
– Абсолютно ничего.
– Не вы подсыпали мышьяк в пищу?
– Да вы с ума сошли, что ли?
– И вы никогда не имели дело с мышьяком?
– Конечно, нет.
– Я хочу поговорить с вами совершенно откровенно, Рут. И задаю вопросы как человек человеку. Если вас будет допрашивать полиция, она сделает это в гораздо менее вежливой форме.
– А почему полиция вообще должна задавать мне какие-то вопросы?
– Потому что незадолго до этого в одной из аптек вы покупали мышьяк. Зачем он вам понадобился? Что вы с ним сделали? Отвечайте быстро и правдиво.
– Но я никогда не покупала мышьяк.
– В регистрационном журнале в аптеке красуется ваше имя.
– В какой аптеке?
– В аптеке Акне.
Она покачала головой:
– Это был не мышьяк.
– Что же вы тогда покупали?
– Я должна была кое-что купить для доктора Квая. Что-то с латинским названием.
– Вы помните это название?
– Я где-то его записала. Кажется, эта записка еще у меня в сумочке.
– Посмотрите.
Она начала рыться в сумочке и наконец извлекла смятую бумажку.
– Вот она! АРСЕНИ ТРИОКСИДИУМ.
– Это один из самых сильных видов мышьяка. Именно тот яд, который был дан мистеру и миссис Баллвин. И видимо, он был подмешан в анчоусную пасту.
– Но… но этого просто не может быть.
– Чего не может быть?
– Что им подмешали яд… Вернее, тот яд, который я купила в аптеке.
– А почему нет?
– Когда я вернулась из аптеки и сказала доктору, что купила то, что он просил, он велел мне положить его в лабораторию, в шкафчик. Он как раз был занят с пациентом.
– Это было вчера утром?
– Да.
– Ну и что вы сделали?
– Я положила его в то место, куда сказал доктор Квай.
– Вы его распаковали?
– Нет. Я положила его в том виде, в каком принесла из аптеки.
