Агата Кристи - Избранное. Том 1
Когда Вера смотрела на него, она видела человека, стоящего возле скамьи подсудимых — молодого человека с белокурыми волосами и синими глазами и озадаченным испуганным лицом. Эдвард Ситон. И в своем воображении она рисовала старые руки судьи, надевающие на его голову черную шапочку,[28] и слышала, как он начинает выносить приговор… Через некоторое время Вера медленно прошлась к морю. Она направилась в самый дальний конец острова, где сидел старик, не сводя глаз с горизонта. Генерал Макартур пошевелился при ее приближении. Он посмотрел на нее, в его глазах странно перемешались вопросительное и опасливое выражения. Его взгляд поразил и напугал Веру. Он минуты две пристально смотрел на нее.
Она подумала: «Как странно! Как будто он знал…»
Он сказал:
— А, это вы! Вы пришли…
Вера села рядом с ним и сказала:
— Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?
Он кивнул.
— Да, — сказал он. — Это приятно. Думаю, это место подходит для того, чтобы ждать.
— Ждать? — резко произнесла Вера. — Чего вы ждете?
Он мягко ответил:
— Конца. Но, думаю, вы сами это знаете, не так ли? Ведь такова правда, а? Мы все ждем конца.
Она обеспокоенно заявила:
— Что вы имеете в виду?
Генерал Макартур сурово сказал:
— Никто из нас острова не оставит. Таков план. Конечно, вы прекрасно это знаете. Возможно, вы просто не поймете, какое это облегчение!
Вера удивленно спросила:
— Облегчение?
Он ответил:
— Да. Конечно, вы очень молоды… вы еще не понимаете. Но поймете! Вы тоже почувствуете это благословенное облегчение, когда узнаете, что все кончено… что больше не надо нести свое бремя. В один прекрасный день вы это почувствуете…
Вера хрипло произнесла:
— Я вас не понимаю…
Ее пальцы судорожно дрожали. Неожиданно она испугалась этого спокойного старого солдата.
Он задумчиво сказал:
— Видите ли, я любил Лесли. Я очень ее любил…
Вера спросила:
— Лесли — это ваша жена?
— Да, моя жена… Я любил ее и гордился ею. Она была такой милой и такой веселой.
Он помолчал несколько минут и потом добавил:
— Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.
Вера сказала:
— Вы имеете в виду… — и смолкла.
Генерал Макартур медленно кивнул.
— Теперь не следует ничего скрывать — теперь, когда мы все вскоре умрем. Я послал Ричмонда на смерть. Наверное, в определенном отношении это было убийство. Странно. Убийство, а ведь я всегда был таким законопослушным человеком! Но тогда все виделось мне совсем иначе. Я не испытывал сожаления. «Поделом ему!» — вот что я думал. Но потом…
Твердым голосом Вера произнесла:
— Ну-с, и потом?
Он рассеянно покачал головой. У него был озадаченный и немного расстроенный вид.
— Не знаю… я… не знаю. Все было иначе. Не знаю, догадалась ли Лесли… наверное, нет. Но, видите ли, с тех пор я перестал ее узнавать. Она ушла туда, где я не мог до нее добраться. И потом она умерла… и я остался один…
Вера сказала:
— Один… один… — и ее голос эхом разнесся по скалам.
Генерал Макартур заявил:
— Вы тоже будете рады, когда наступит конец.
Вера встала и резко сказал:
— Я не понимаю, что вы имеете в виду!
Он ответил:
— Я понимаю, дитя мое. Я понимаю…
— Нет, вы вообще ничего не понимаете…
Генерал Макартур опять устремил взгляд на море. Похоже, он больше не сознавал ее присутствия.
Он очень мягко и нежно произнес:
— Лесли?..
VКогда Блор вернулся из дома с веревкой, свернутой в кольцо, то обнаружил Армстронга на том же месте, где его оставил. Доктор пристально смотрел вниз, словно пытаясь проникнуть взглядом в морские глубины.
Блор, запыхавшись, спросил:
— Где мистер Ломбард?
Армстронг беспечно отозвался:
— Пошел проверить какую-то свою теорию. Он вернется через минуту. Послушайте, Блор, я обеспокоен.
— Мы все, по-моему, обеспокоены.
Доктор нетерпеливо взмахнул рукой.
— Конечно… конечно. Но я имею в виду совсем не это. Я думаю о старом Макартуре.
— И что же, сэр?
Доктор Армстронг мрачно сказал:
— А то, что мы ищем сумасшедшего. Что насчет Макартура?
Блор недоверчиво сказал:
— Вы имеете в виду, что он страдает манией убийства?
Армстронг с сомнением ответил:
— Я бы не стал так говорить. Ни за что. Но, конечно, я не специалист в области психиатрии. По правде говоря, я практически с ним не разговаривал — я данной точки зрения его не изучал.
Блор с сомнением заметил:
— Га-га — да! Но я бы не стал говорить…
Армстронг прервал его с небольшим усилием как человек, который пытается взять себя в руки.
— Вероятно, вы правы! Черт подери, должно быть, кто-то прячется на острове! А вот и Ломбард.
Они тщательно закрепили веревку.
Ломбард сказал:
— Разузнаю все, что смогу. А вы следите за веревкой, если неожиданно натяну, значит, пора тащить.
Спустя несколько минут они уже следили за продвижением Ломбарда. Блор заметил:
— Лазает, как кошка, а?
В его голосе было что-то странное.
Доктор Армстронг отозвался.
— Должно быть, в свое время он занимался альпинизмом.
— Похоже.
Наступило молчание, и потом экс-инспектор сказал:
— Вообще, странный он парень. Вы знаете, о чем я думаю?
— О чем?
— Дурной он человек!
Армстронг с сомнением спросил:
— В чем именно?
Блор фыркнул и сказал:
— Точно… не знаю. Но я бы ни за что ему не стал доверять.
Доктор Армстронг заметил:
— Наверное, он вел жизнь, полную приключений.
Блор тотчас отозвался:
— Держу пари, о некоторых своих приключениях он постарается не распространяться, — он помолчал и продолжил: — Вы случайно не захватили с собой револьвер, доктор?
Армстронг уставился на него.
— Я? Боже правый, нет. А зачем?
Блор сказал:
— А зачем его прихватил мистер Ломбард?
Армстронг с сомнением сказал:
— Наверное, привычка.
Блор фыркнул.
Неожиданно за веревку дернули. Следующие несколько минут они были по горло заняты работой. Вскоре, когда напряжение ослабло, Блор сказал:
— Привычки привычкам рознь. Мистер Ломбард берет револьвер, отправляясь в дальний уголок земного шара, — прекрасно, да к тому же примус и спальный мешок, и запас порошка против насекомых, разумеется! Но привычка не заставила бы его привозить все снаряжение сюда! Только в книгах люди расхаживают с револьверами, и никто не удивляется.
