Агата Кристи - Убийство в Месопотамии
– Достаточно долго для такой рассудительной женщины, как вы. Сестры ориентируются быстро. Они составляют свое мнение и твердо придерживаются его. Ну, давайте же начнем с отца Лавиньи, например.
– Вот тут я правда не могу ничего сказать. Ему и миссис Лейднер, казалось, нравилось беседовать друг с другом. Но они обычно разговаривали по-французски, а я лично не сильна во французском, хотя в детстве и учила его в школе. Как я себе представляю, они беседовали больше о книгах.
– Они, как я вас понял, составляли приятную компанию друг другу?
– Ну да, можно сказать и так. Хотя я думаю, что отец Лавиньи был озадачен миссис Лейднер и даже раздражен тем, что озадачен, если вы понимаете, что я имею в виду.
И я передала разговор, который я вела с ним на раскопках тогда, в первый день, когда он еще назвал миссис Лейднер «опасной женщиной».
– Ну, это интересно, – сказал Пуаро. – А она, как вы считаете, что думала о нем она?
– Это тоже довольно трудно сказать. Нелегко было понять, что миссис Лейднер думает о людях. Иногда, мне кажется, он удивлял ее. Я помню, как она говорила доктору Лейднеру, что он не такой, как другие священники, которых она знала.
– Вот и кончик веревки, предназначенной отцу Лавиньи, – игриво заметил доктор Райлли.
– Мой дорогой друг, – сказал Пуаро, – ведь, наверное, вас дожидается кто-нибудь из пациентов? Я ни за что на свете не стану вас удерживать от выполнения вашего профессионального долга.
– О, у меня их целая больница, – подтвердил доктор Райлли.
Он поднялся, сказал, что намекать – это, в сущности, то же самое, что кивать слепой лошади, и со смехом удалился.
– Так-то лучше, – сказал Пуаро. – У нас теперь будет интересный разговор tête-à-tête. Но вы не должны забывать о вашем чае. – И он придвинул ко мне тарелку с сандвичами и предложил налить еще чашку.
Право, он был очень предупредителен.
– А теперь, – сказал он, – давайте продолжим знакомство с вашими впечатлениями. Кто, по вашему мнению, не любил миссис Лейднер?
– Но это, – сказала я, – это только мое мнение, и я не хочу, чтобы о нем говорили как об исходящем от меня.
– Естественно.
– Ну, по-моему, крошка миссис Меркадо прямо ненавидела ее!
– Ага! А мистер Меркадо?
– Он был несколько влюблен в нее, – сказала я. – Я не думаю, чтобы женщины, кроме его жены, обращали на него внимание. А миссис Лейднер такая тактичная, она со вниманием относилась к людям и к вещам, которые ей рассказывали. Я представляю себе, какое сильное впечатление это производило на беднягу.
– А миссис Меркадо, ей это не нравилось?
– Она откровенно ревновала, вот что. Надо быть очень осторожным, когда дело касается мужа и жены, это факт. Я могла бы рассказать вам удивительные истории. Вы и представить себе не можете, какие штучки женщины вбивают себе в голову, когда дело касается их мужей.
– Я не сомневаюсь в том, что вы мне говорите. Значит, миссис Меркадо ревновала? И она ненавидела миссис Лейднер?
– Я видела, какими глазами она на нее смотрела, как будто убить хотела… О боже! – Я запнулась. – Мистер Пуаро, я не хотела сказать этого, в самом деле совсем не хотела…
– Ничего, ничего. Я понял вас правильно. Вырвалось просто выражение. Очень подходящее. А миссис Лейднер, ее беспокоила эта враждебность миссис Меркадо?
– Нн-нда, – раздумывала я. – Право, не думаю. Даже не знаю, замечала ли она ее. Я однажды даже чуть не решилась дать ей понять, но потом раздумала. Меньше разговоров, лучше для дела, вот что я скажу.
– Вы, несомненно, поступили мудро. А не могли бы вы привести примеры, как миссис Меркадо проявляла свои чувства?
Я рассказала ему о нашем разговоре на крыше.
– Так-с, она упомянула первое замужество миссис Лейднер, – задумчиво произнес Пуаро. – Не можете ли вы вспомнить, не смотрела ли она при этом на вас, как будто ее интересовало, не известна ли вам иная версия?
– Вы думаете, ей известна правда?
– Возможно, известна. Может быть, это она написала те письма, устроила «стучащую руку» и прочее.
– Мне самой было бы интересно это знать. Думаю, из мелкой мести она способна сделать такое.
– Да, ужасная, я бы сказал, черта. Но вряд ли в ее характере хладнокровное варварское убийство, если, конечно… – Тут он призадумался. – Странно, любопытная вещь – она сказала вам: «Я знаю, для чего вы здесь». Что же она тут имела в виду?
– Представить себе не могу, – чистосердечно ответила я.
– Она думала, что для вашего появления есть какая-то тайная причина, помимо всем объявленной. Какая причина? Почему ее так волновал этот вопрос? Необычно и то, что она, как вы говорите, настойчиво разглядывала вас за чаем в день приезда.
– Ну, она же не леди, Пуаро, – резонно заметила я.
– Это, ma soeur, оправдание, но не объяснение.
Какие тут у него возникли подозрения – не знаю. А он продолжал:
– Что же другие участники экспедиции?
Я немного помедлила.
– Не думаю также, чтобы мисс Джонсон особенно любила мисс Лейднер. Но она и не скрывала своего отношения к ней. Она признавала, что не беспристрастна. Видите ли, миссис Джонсон очень предана доктору Лейднеру, проработала с ним много лет. И, конечно, нельзя отрицать, что брак многое меняет.
– Да, – сказал Пуаро, – а с точки зрения мисс Джонсон, она была для него неподходящей парой, и было бы правильнее, если бы доктор Лейднер женился на ней.
– Действительно, – согласилась я. – Но уж таковы люди. И один из сотни не учитывает, кто кому подходит. Обвинять доктора Лейднера нельзя. Мисс Джонсон, бедняжка, не отличается особенной привлекательностью. Ну, а миссис Лейднер была по-настоящему красива – не молодая, конечно, – но… Как бы я хотела, чтобы вы ее знали. В ней было что-то такое… Я помню, как мистер Коулман сказал, что она была, как это называется, ну, той, что заманивают людей в болото. Уж вы не смейтесь надо мной, но в ней было что-то такое, ну, неземное.
– Она очаровывала, как я понимаю, – сказал Пуаро.
– Потом, я не думаю также, что она с мистером Кэри хорошо ладила, – продолжала я. – У меня есть мысль, что он ревновал, точно как мисс Джонсон. Он всегда был очень холоден с ней, а она с ним. Знаете, она, передавая ему что-нибудь, была уж слишком вежлива, называла его мистером Кэри довольно официально. Он был старым другом ее мужа, а некоторые женщины не переносят старых друзей своих мужей. Им не нравится думать, что кто-то знал их до того, как они их узнали. Это, конечно, довольно путаное объяснение, и я это…
– Ничего, я все понял. А те остальные три молодых человека? Коулман, вы говорите, был склонен поэтизировать ее.
Я не могла не засмеяться.
– Забавно, мистер Пуаро, – сказала я. – Да он начисто лишен фантазии, этот молодой человек.
– А как два других?
– Я, право, не знаю насчет мистера Эммотта. Он всегда такой тихий и никогда не говорит. Она, знаете, была очень мила с ним. По-дружески называла его Дейвидом и, бывало, подтрунивала по поводу мисс Райлли, ну и всякое там.
– Ах вот что! И ему это нравилось?
– Вот уж не знаю, – сказала я. – Он, бывало, смотрит на нее так, довольно забавно. Не понять было, о чем думает.
– А мистер Рейтер?
– Она не всегда была с ним достаточно любезна, – помедлив, сказала я. – Я думаю, он действовал ей на нервы. Она то и дело говорила ему всякие язвительные вещи.
– И он отвечал?
– Бывало, краснел, бедный мальчик. Конечно, она не нарочно с ним так.
Потом, чувствуя, что я уже начинаю жалеть его, я подумала, что он-то скорее всего и есть бессердечный убийца и все время только играл роль.
– Ой, мистер Пуаро, – воскликнула я. – Что же вы на самом деле думаете о случившемся?
Он медленно, задумчиво покачал головой.
– Скажите, вы не боитесь возвращаться туда поздно вечером? – спросил он.
– Нет, что вы, – сказала я. – Конечно, я помню, что вы говорили, но кому понадобится убивать меня?
– Да, не думаю, что кому-нибудь это надо, – сказал он, помедлив. – Отчасти из-за этого мне и хотелось услышать от вас все, что вам известно. Нет, я думаю, даже уверен, что вы в полной безопасности.
– Когда мне в Багдаде сказали… – начала я и остановилась.
– Вы слышали что-то о Лейднерах и экспедиции в Багдаде еще до приезда сюда? – спросил он.
Я рассказала ему кое-что из того, что говорила о ней миссис Келси, назвала ему прозвище миссис Лейднер. И тут как раз открылась дверь, и вошла мисс Райлли. Она играла в теннис, и в руках у нее была ракетка. Я сообразила, что Пуаро уже познакомился с ней, когда приехал в Хассаньех.
Она поздоровалась в своей обычной манере и взяла сандвич.
– Ну-с, мистер Пуаро, как вы справляетесь с нашей местной загадкой?
– Не так скоро, мадемуазель.
– Я вижу, вы спасли сестру от погибели.
– Сестра Ледеран дает мне ценную информацию об участниках экспедиции. Между прочим, я узнал немало и о жертве. А жертва, мадемуазель, очень часто является ключом к загадке.
– Очень разумно с вашей стороны, мистер Пуаро, – сказала она. – Я думаю, если бывают женщины, заслуживающие смерти, то такой женщиной была миссис Лейднер!
