Эрл Гарднер - Желанный развод
— Был какой-то, как я полагаю, скандал? — спросил Мейсон. — Упоминалось ли ее имя?
Бисэн начал что-то говорить, потом остановился, потрогал челюсть кончиками своего большого и указательного пальцев:
— Я не хочу, чтобы на меня ссылались, господин Мейсон. Я вкратце изложу вам ситуацию. Первая жена Гастингса была прекрасной женщиной. После ее смерти Гастингс чувствовал себя очень одиноким. Он смотрел на женщин и на брак с позиций своей покойной жены. Затем встретил Минерву. Ему даже не приходило в голову, что брак с ней будет коренным образом отличаться от брака с первой женой. Он оказался слабым человеком.
— Вы имеете в виду, что Минерва проявила агрессивные черты? — спросил Мейсон.
— Я не сказал этого, — ответил Бисэн.
— Конечно не такими словами.
— Пусть останется так, как я сказал.
— Продолжайте. Что вы скажете об Аделле Гастингс?
— Господин Гастингс мыслил о браке в свете того счастливого времени, которое он испытал со своей первой женой. Реальность обрушилась на него после заключения второго брака.
Аделла была его секретарем. Все мы видели страдания господина Гастингса, а страдал он неизмеримо. Я думаю, он начал доверять свои дела Аделле, и чем дальше, тем больше. Близкая дружба переросла в любовь.
— И, конечно, Минерва выходила из себя, — сказал Мейсон.
Симли Бисэн быстро взглянул на него.
— Совсем не обязательно, — сказал он.
— Что вы имеете в виду? — спросил Мейсон.
— Конечно, можно допускать, что Минерва не смотрела на брак с Гастингсом с точки зрения вечных категорий. Она рассчитывала с помощью этого брака улучшить свои финансовые дела.
Поимейте в виду, господин Мейсон, я не говорю, что такова обстановка сейчас. Но когда-то именно так и было. Минерва следила за развитием событий с большим удовлетворением, поскольку это давало ей возможность получить развод, выглядеть в качестве пострадавшей женщины, выставить Гарвина Гастингса в неприглядном свете и получить в качестве алиментов большую сумму денег.
В то время как между Гарвином и Аделлой стали складываться близкие отношения, Минерва уехала на восток страны навестить своих родственников. Все служащие Гарвина Гастингса считали, что Минерва специально закрывала глаза и создала условия сближения Гарвина с Аделлой.
— И затем? — спросил Мейсон.
— Затем последовал взрыв, взаимные обвинения. Минерва уехала в Карсон-сити, штат Невада, чтобы устроиться там на шестинедельное жительство, необходимое для получения развода. Через неделю после получения Минервой развода Аделла и Гарвин поженились.
— Что случилось с Минервой?
— Она проживает в Лос-Анджелесе.
— Вы иногда видитесь с ней? — спросил Мейсон.
— Нет, но время от времени я разговариваю с ней по телефону. Знаете, по соглашению о разделе имущества она получила крупную сумму денег и некоторую собственность, и, поскольку все это мне хорошо известно, Минерва иногда звонит мне для выяснения интересующих ее вопросов.
— Как она ведет себя? — спросил Мейсон.
— Я думаю, что она не любит меня. Ее любимец Коннели Мейнард, генеральный менеджер Гастингса. Они хорошо знают друг друга.
— Как давно они знакомы?
— Довольно давно.
— Еще до выхода замуж за Гастингса?
— Мне кажется, что у них были общие друзья.
— Как хорошо они знают друг друга?
— Мне это неизвестно.
— Можете ли вы высказать свое мнение о том, нет ли в их отношениях чего-либо большего, чем дружба?
Поколебавшись немного, Бисэн сказал:
— Не знаю. Гадание по этому вопросу пользы не принесет.
— Где сейчас проживает Минерва Гастингс?
— Она проживает то здесь, в Лос-Анджелесе, то у своих друзей в штате Невада. Она неугомонна. Приезжает и уезжает.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Мне нужно знать ваше мнение: она любит Коннели Мейнарда?
Подумав немного, Бисэн ответил:
— Она любит власть, любит деньги, любит себя. Все прочее значения не имеет.
— В целом вы знаете, что произошло здесь вчера, — сказал Мейсон. — Какая-то женщина, назвавшаяся госпожой Гастингс, оставила здесь в офисе сумку, а в сумке находился револьвер.
— Да, я понимаю, — сказал Бисэн.
— Эта женщина была в темных очках, которые затрудняют ее опознание.
— Это я тоже понимаю.
— Как вы думаете, не была ли эта женщина Минервой Гастингс?
Бисэн задумался.
— Вы знаете, — сказал он, — Минерва очень находчива, смела и проницательна. Если бы она занялась подобной операцией, она бы все тщательно спланировала, все до мельчайших деталей.
— Очевидно, все и было так спланировано.
Бисэн ничего не сказал.
В это время резко зазвонил телефон. Мейсон снял трубку. Послышался голос Деллы Стрит:
— Пришла госпожа Крамп.
— Понял, — сказал Мейсон. — Думаю, нам нужно продолжить свои действия.
— Означает ли это, что я должна послать ее к вам.
— Да, — сказал Мейсон.
Мейсон выдвинул ящик своего стола, достал темные очки и, протянув их Бисэну, сказал:
— Вы не возражаете надеть их?
— Зачем?
— Хочу посмотреть, изменится ли ваша внешность.
Поколебавшись немного, Бисэн надел очки. Мейсон критически осмотрел его. В это время открылась дверь кабинета и Делла Стрит сказала:
— Госпожа Крамп.
— О, здравствуйте, госпожа Крамп, — сказал Мейсон, — проходите, присаживайтесь.
Госпожа Крамп, полная пятидесятилетняя женщина, прошествовала к столу. Симли Бисэн торопливо схватился за темные очки.
— Что случилось, господин Мейсон? Разве вы не улетели в Аризону?
Бисэн болезненно улыбнулся и, кивнув головой в сторону Мейсона, сказал:
— Вот тот человек господин Мейсон. А меня зовут Симли Бисэн.
— Почему? Разве не вы… Почему, вы же как раз…
— Я думаю, это как раз тот человек, госпожа Крамп, — сказал Мейсон. — Это все, что нам пока нужно. Если вы вернетесь в приемную, мисс Делла, мой секретарь, выпишет вам чек за ваши услуги. Мне не хотелось беспокоить вас, но…
— Все нормально, все хорошо, — сказала она. — Рада была вам помочь.
Она посмотрела на Симли Бисэна с нескрываемым отвращением, повернулась и неуклюже вышла из кабинета.
Мейсон плюхнулся в свое кресло, закурил сигарету, протянул руку за темными очками. Он сидел, не говоря ни слова. Подавляющей тишины не выдержал Симли Бисэн.
— Хорошо, — промолвил он. — Считаю, что это была не очень удачная попытка с моей стороны помочь госпоже Гастингс.
— Каковы ваши отношения с Аделлой Гастингс? — спросил Мейсон. — Насколько вы дружны?
