Джон Карр - Третья пуля
Но вы все-таки не отправились на Хейстингс-стрит. — Сделав паузу, Маркуис с любопытством посмотрел на Кэролин, затем кивнул в сторону Уайта. — Вы по уши влюблены в него, не так ли?
— Так или нет, — ответила Кэролин, — это вас не касается и не имеет отношения к делу.
Тем не менее она сильно побледнела. Но Пейджа больше всего озадачивал отстраненный, почти равнодушный вид Гейбриэла Уайта, в котором не осталось ни капли утренней энергии. Казалось, будто он находится на Полярной звезде.
— Напротив, — резко возразил полковник Маркуис, — это имеет самое прямое отношение к делу. Вы боялись за Уайта, считая его слабым. Боялись, что ему не хватит духу или же он станет суетиться и все испортит. Но больше всего вы страшились за него самого, хотя вы так же хладнокровны и безжалостны, как этот ухмыляющийся Адонис. Вам хотелось остаться здесь, но вы нуждались в алиби. Удобный шанс представился вам вчера, когда вы беседовали с группой кандидаток на место горничной. Одна из них походила на вас…
Заместитель комиссара повернулся к Пейджу:
— Уверен, инспектор, что вы заметили сходство Сары Сэмюэлс с Кэролин Мортлейк. Невысокая плотная фигура, смуглое красивое лицо… Конечно, она не являлась двойником, но подходила для намеченной цели. Что, если Сару Сэмюэлс отправить на Хейстингс-стрит? День был пасмурный и дождливый; девушка могла поднять воротник пальто и вполне сойти для случайного свидетеля за Кэролин Мортлейк. «Вам очень нужна работа, не так ли? Тогда я подвергну вас испытанию. Отправляйтесь на Хейстингс-стрит, сделайте то-то и то-то, иначе работы не будет». Девушка наверняка бы согласилась.
Он снова обратился к Кэролин:
— Вы не слишком боялись, что позднее Сара что-то заподозрит, так как верите в силу шантажа. В случае чего вы бы сказали ей: «Лучше помалкивайте, не то вас арестуют». Но это было крайне маловероятно. Сара Сэмюэлс должна была начать работать только в будущем месяце. Не было никаких причин, по которым полиция могла бы обратить на нее внимание.
Таков был ваш план, состряпанный буквально за десять минут. Теперь вы могли оставаться дома и даже убить старика, если бы Уайт стал колебаться.
Вы пошли в павильон, прежде чем якобы отправиться за письмом, не потому, что вам понадобились деньги. Вам был нужен пистолет в ящике письменного стола вашего отца. Взять его незаметно не составило труда. Вы сами указали на то, как могли это сделать, когда старались навести подозрение на сэра Эндрю Траверса, подчеркивая его ожидаемый визит. Вы напомнили отцу, что в гостиной не включен электронагреватель, поэтому там будет холодно, и что принадлежности для чаепития не приготовлены. Мы слышали от других о привередливом характере судьи и о том, что он не позволял никому прикасаться к вещам, которыми пользовался сам. Несомненно, судья не пустил бы вас в гостиную, а сам пошел бы туда, включил нагреватель и поставил чайник. А вы пока могли спокойно украсть из ящика стола пневматический пистолет «эркман».
Не знаю, приходило ли вам в голову сразу застрелить судью и, таким образом, не дать Уайту испортить дело. Но вы понимали степень риска и благоразумно воздержались от этого. И все же вы допустили оплошность, не убедившись, что Робинсон починил западное окно, как он сказал вам. После этого вы покинули павильон и участок.
Тем временем Уайт беседовал с вашей сестрой в закусочной. Он не собирался с ней видеться — это была случайная встреча, но, так как уклониться от нее было невозможно, Уайт воспользовался ею, произнеся серию угроз против вашего отца, дабы укрепить свою позицию. Но, к сожалению, он переборщил и так напугал Айду, что она, вернувшись домой, позвонила в полицию. Двум заговорщикам полиция была ни к чему — это было слишком опасно. Уайт собирался бежать в павильон, преследуемый одним или несколькими слугами — не более того.
Когда Айда отправилась домой, Уайт последовал за ней и вошел через ворота для торговцев, воспользовавшись дубликатом ключа. Обзавестись ключом было весьма предусмотрительно — он не мог выяснить заранее, что Айда прикажет запереть ворота. Кстати, Уайт, вы глупо и бессмысленно солгали, сказав, что проникли на территорию в ее машине. Конечно, вы сделали это, чтобы привлечь наше внимание к Айде, заставив нас интересоваться, насколько она неповинна во всем остальном.
Оказавшись на участке, вы стали рыскать вокруг павильона, оставив собственные следы. Когда вы коснулись ставней западного окна, они оказались по-прежнему запертыми, и это вас обеспокоило. Вы обошли павильон и бросили камешек в одно из передних окон, чтобы привлечь внимание судьи и находившегося с ним Пенни к южной стене — тогда вы могли бы более внимательно обследовать ставни западного окна. К несчастью для вас, судья только открыл переднее окно и выглянул наружу — вам не удалось его отвлечь. Но так как Кэролин заверила вас, что Робинсон починил окно на западной стороне, вы решили, что его будет легко открыть изнутри.
Вскоре вы направились к дому. В истории, которую вы нам рассказали, правдой было то, что вы проникли в дом через боковое окно после неудачных попыток сделать это другим способом. Вашей целью было внезапно появиться перед слугами, выбежать из дома, преследуемым грозным Дейвисом, который бы видел, как вы мечетесь и прячетесь, и оставить след, ведущий к павильону. Но когда вы влезли через окно двадцать минут шестого, то услышали ужасную вещь. Дейвис, во время вашего разговора с мисс Айдой она сообщила вам что-нибудь, кроме того, что судья намерен пить чай в павильоне?
Дворецкий мрачно кивнул:
— Да, сэр. Мисс Айда сказала, чтобы я не боялся, увидев на участке полисменов, так как она вызвала их по телефону. Фактически я уже это знал, так как Милли подслушала ее по параллельному аппарату.
Полковник Маркуис щелкнул пальцами:
— Отлично! Теперь подумайте, в каком положении оказался Уайт. Он испуган — полиция ему не нужна.
Уайт вылезает из окна и стоит под дождем, не зная, как быть. Давая нам показания на следующий день, Уайт опустил этот десятиминутный промежуток, переместив разговор мисс Айды и Дейвиса к половине шестого и, таким образом, аккуратно подведя Айду под подозрение, когда мы узнали подлинное время разговора. Наконец он идет к павильону, все еще пребывая в нерешительности. Но гром и молния вдохновляют его — он решает убить судью, несмотря на всю полицию в мире… когда при очередной вспышке молнии видит на дорожке двух полисменов.
Но не будем забывать мисс Кэролин Мортлейк, ибо ей принадлежит самая важная роль в этих событиях.
Кэролин вернулась на участок тайком от Уайта. (Если бы Уайт не оставил незапертыми ворота для торговцев, ей бы это не удалось.) Она наблюдает, прислушивается, а может быть, молится про себя. И что же она слышит? Около половины шестого она слышит, как Робинсон пререкается с только что прибывшими двумя полицейскими офицерами.
