Джон Карр - Дом, в котором живёт смерть
— Ни единой. А вот у тебя, конечно, есть предположение…
— Строго говоря, предположением это не назовешь. Но я просто подумал…
— О чем же, Соколиный Глаз?
— Есть в Новом Орлеане район, где проститутки занимаются своим делом, не опасаясь закона?
Дэйв погрузился в размышления:
— Да, припоминаю, что-то такое должно быть. На протяжении тридцати восьми кварталов эти женщины чувствовали себя совершенно свободно и делали что хотели — при условии, что они не будут буйствовать и грабить людей. Это было самым мудрым решением, принятым местной властью, и оно с большим успехом действовало в течение двадцати лет, с 1897-го по 1917-й. А затем какие-то ханжи из Вашингтона решили, что эта ситуация разлагающе влияет на наших непорочных солдатиков, которые вели войну за окончание всех войн, — и Веселый городок был закрыт навсегда.
— Ясно, ясно! Но если по этому адресу, например…
— На Ройял-стрит?! — воскликнул Дэйв. — Господи, на Ройял-стрит? Да в самые лучшие времена, можешь мне поверить, на Ройял-стрит ты скорее мог встретить хор ангелов, бряцающих на арфах в салуне Тома Андерсона, чем обыкновенную шлюху. А теперь послушай, Джордж Хорас Лоример,[11] — убедительным тоном продолжил Дэйв. — Говорю тебе, я не знаю, что Джефф найдет в номере 701б. Но могу сказать тебе, чего он там не найдет… хотя ты и сам догадываешься. Что же до записки, не думаю, что стоит рассказывать женщинам о ней. Трудно представить, как мы сможем объясниться с ними, если упомянем об этом листке. Посему, как бы велико ни было искушение, держите язык за зубами. Договорились?
— Да. Мы не хотим волновать их.
— Мы и не будем… хотя при нынешнем положении дел эта записка меня основательно обеспокоила. По сути дела, я смотрю на нее как баран на новые ворота, потому что она совершенно бессмысленна. Да и вообще во всем этом деле нет ни капли смысла!
И после очередного долгого спора, в котором ничего не удалось выяснить, мужчины, наконец, спустились к обеду.
За обеденным столом Джефф уделял Пенни так много внимания, что все остальное вылетело у него из головы. Они мало говорили друг с другом — Серена с Сейлором взяли на себя основную долю разговоров, — но постоянно обменивались взглядами, и с этого дня его уже не покидало чувство установившейся связи.
Позже вся их компания поднялась наверх и стала ждать, когда оркестр приступит к делу. Сейлор пригласил на танцпол Серену, Джефф — Пенни, а Дэйв — Кейт. Кроме современных танцев, музыканты иногда играли мелодии, которые были в моде несколько лет назад, — «Обратно на ферму», «Барни ссорится», «Никто не врал», а порой добирались даже до «Дарданелл». Молодые люди несколько раз менялись партнерами, пока не возвращались к тем, с кем начинали, и Джефф снова оказывался в паре с Пенни, совершенно неотразимой в своем платье цвета морской волны. Разговор у них не клеился.
— О чем это мы? — наконец спросил Джефф. — Предложить тебе пенни, Пенни?
— Нет, не надо! Не стоит. То есть на самом деле я не считаю… то есть я имею в виду…
— Не хочешь ли подышать свежим воздухом?
— Да, пожалуйста! Буду рада!
Когда он провожал Пенни к выходу, Кейт взглянула из-за плеча Дэйва.
— Эй, вы двое, не исчезайте надолго! Впрочем, не важно, сколько вы будете отсутствовать! Только помните, — Кейт никогда не упускала возможности сказать пошлость, — не делайте того, чего бы я не смогла сделать!
— Вот это вряд ли, моя дорогая, — напомнил ей Дэйв. — Я не буду вульгарен и не стану углубляться в эту тему, поскольку я мужчина сильный и спокойный. Я лишь просто скажу…
Уходящая пара не расслышала, что он хотел просто сказать. Они вышли на открытую палубу. Пенни не взяла с собой ни шарфа, ни платка, чтобы прикрыть волосы от ветра. Впрочем, не чувствовалось даже легких дуновений его. Они поднялись сначала на пассажирскую палубу, а потом на прогулочную, прошли вперед, и перед ними простерлось туманное загадочное пространство реки, на которое падали слабые блики восходящей луны.
Казалось, их обоих коснулось одно и то же чувство ожидания. Они были почти на носу, когда Пенни показала в сторону слева от себя.
— Вон там каллиопа, — сказала она. — А вот это, насколько я понимаю, ее клавиатура: клапаны, с помощью которых она работает, находятся на крыше, как раз над нами. На той стороне, где твоя каюта, ближе к носу, а не к корме. Надеюсь, я правильно выговариваю эти слова, а то Серена вечно поправляет меня.
— Серена всех поправляет.
— На реке, говорит она, вообще нет такого слова, как каллиопа. Помнишь, когда мы сегодня днем покидали Натчез, она играла «Встречай меня вечером в стране мечты».
— И приглашение это принято от всей души. Страна мечты — это хорошее место, Пенни, таким оно и останется.
— Ты должен был сказать мне… — Пенни подняла взгляд на Джеффа. — Хотя, во-первых… могу ли я обратиться с просьбой?
— Конечно. Все, что хочешь.
— Дэйв не хочет, чтобы, когда мы прибудем в Новый Орлеан, ты остановился у своего дяди или в отеле. Он хочет, чтобы ты остановился в Холле. Как ты поступишь? Тебя не испугали все эти сумасшедшие разговоры об опасных лестницах или об их способностях убивать? Ты остановишься в Холле?
— Если ты этого просишь, Пенни, ничто не доставит мне большего удовольствия. У тебя есть какая-то особая причина для этой просьбы?
— В общем-то да. Мы… мы перебираемся в нашу летнюю резиденцию на реке недалеко от Делис-Холл. Ты сможешь встречать меня, а я — тебя, и это будет куда легче, чем если бы ты был где-то в городе. Конечно, если это для тебя важно…
— Для меня это очень важно. Не думал, что это так важно для тебя. После того как Серена во вторник что-то рассказала тебе…
— Да, Серена в самом деле кое-что рассказала. Но я же говорила, что это не имеет никакого отношения к тебе. В самом деле. В любом случае я тогда собиралась сказать Серене, что меня это не волнует… но не сделала этого. А если ты думаешь, что встреча с тобой не важна для меня, — ее тихий голос дрогнул, — ты даже не знаешь, насколько она важна!..
Они стояли у перил в передней части судна, откуда по правому борту открывалась водная гладь. Пенни, чья близость опьяняла Джеффа, качнулась и едва удержалась на ногах. Левой рукой он обнял ее за плечи, а правой за талию. Пенни, не сопротивляясь, охотно позволила Джеффу притянуть ее ближе, как вдруг легкий шум за спиной заставил их, как ошпаренных, отпрянуть друг от друга.
Кто-то, чья фигура была почти неразличима в слабом лунном свете, стоял, глядя на них.
— Ну-ну-ну! — приглушенно сказал чей-то голос.
Пламя карманной зажигалки осветило грубоватые черты лица и густые усы человека по фамилии Минноч; на голове у него была полотняная шляпа.
