Дороти Сейерс - Ключ к убийству
— Нет, — возразил лорд Питер. — Если он убьет только меня, вы все же сможете повесить его — стоит ли терять такого здорового, взрослого, достигшего брачного возраста мужчину вроде вас? А кроме того, как насчет старого Ливи? Если вас выведут из строя, то неужели кто-нибудь еще сможет найти его?
— Но мы могли бы запугать Кримплсхэма, пригрозив ему Ярдом.
— Ну, черт побери, если дойдет до этого, то я смогу напугать его вами, что — принимая во внимание тот факт, что вы держите в руках все улики, — будет более кстати. И далее, поскольку, в конце концов, это все вообще есть сумасбродная затея, то вы попусту потеряете свое время, тогда как могли бы продвинуться дальше в своем расследовании этого дела. К тому же именно я уполномочен старой леди миссис Типпс, к которой я питаю глубочайшее уважение, расследовать дело с трупом в ванне, и только по своей любезности я позволяю вам вмешиваться в него.
— Возьмите с собой хотя бы Бантера! — простонал Паркер.
— Из уважения к вашим чувствам, — ответил лорд Питер, — я таки возьму Бантера, хотя он мог бы принести гораздо большую пользу, проявляя снимки или проводя ревизию моему гардеробу. Когда идет удобный поезд в Солсбери, Бантер?
— Есть превосходный поезд в десять тридцать, милорд.
— Будь любезен все подготовить, чтобы попасть на него, — сказал лорд Питер, сбрасывая свой халат и волоча его за собой по дороге в ванную комнату. — А вы, Паркер, если вам больше нечего делать, вы могли бы заняться секретаршей Ливи и узнать подробности относительно этого дельца с перуанской нефтью.
Лорд Питер взял с собой для чтения в поезде дневник сэра Рубена Ливи. Это был простой и в свете последних фактов довольно трогательный документ. Грозный боец на фондовой бирже, который мог одним кивком заставить пуститься в пляс угрюмого медведя или заставить дикого буйвола есть из своей руки, чье дыхание опустошало целые районы, повергая их в голод, или сдувало финансовых воротил с их кресел, оказался в своей частной жизни добрым и милым, простодушно гордящимся собой, доверчивым, щедрым и немного скучноватым человеком. Его мелочные попытки сэкономить должным образом регистрировались в этом дневнике наряду с экстравагантными подарками жене и дочери. Выявлялись мелкие события повседневной домашней рутины, как, например: «Пришел человек починить крышу оранжереи» или «Приехал новый мясник (Симпсон), рекомендованный Голдбергами. Думаю, что он подойдет». Неизменно отмечались все посетители и развлечения, от великолепного ленча для лорда Дьюзбери, министра иностранных дел, или доктора Джейбеза К. Уорта, полномочного представителя США, и серии дипломатических обедов, устроенных для выдающихся финансистов, до семейных вечеринок среди своих, участники которых обозначались либо собственными именами, либо прозвищами. В мае впервые появилось упоминание о нервах леди Ливи, в последующие месяцы эта тема упоминалась несколько раз. В сентябре было отмечено: «Пришел Фрик посмотреть мою дорогую жену и посоветовал полный отдых и смену обстановки. Она думает поехать за границу вместе с Рейчел». Имя знаменитого невропатолога в качестве гостя за обедом или ленчем попадалось приблизительно раз в месяц, и лорду Питеру пришла в голову мысль, что это подходящий человек, с кем можно было бы проконсультироваться относительно самого Ливи. «Иногда люди многое выбалтывают доктору, — пробормотал он про себя. — И конечно же, если Ливи просто пошел повидаться с Фриком в ту ночь на понедельник, тогда это исключает связь с инцидентом в Бэттерси, разве не так?» Он сделал в записной книжке запись о том, что Ливи собирался сходить к сэру Джулиану, и перевернул страницу. 18 сентября леди Ливи с дочерью выехали на юг Франции. Затем неожиданно под записью «5 октября» лорд Питер нашел то, что искал: «Голдберг, Скрайнер и Миллиган на обед».
Это свидетельствовало, что Миллиган побывал в этом доме. Это был официальный прием гостей — встреча, на которой двое дуэлянтов обмениваются рукопожатиями перед боем. Скрайнер был хорошо известен как торговец картинами. Лорд Питер представил себе послеобеденную экскурсию наверх, чтобы посмотреть двух Коро в гостиной и портрет старшей дочери Ливи, умершей в возрасте шестнадцати лет. Это была работа Огастеса Джона и висела в спальне. Имя рыжего секретаря нигде не упоминалось, если только начальное «С.», встреченное в другой записи, не относилось к нему. В течение сентября и октября частым гостем был Андерсон.
Лорд Питер закрыл дневник, покачал головой и вернулся к размышлениям о тайне квартиры около Бэттерси-парка. Если в деле Ливи легко было найти достаточное количество мотивов для совершения преступления, если только здесь было преступление и трудность состояла в том, чтобы найти метод его выполнения и местонахождение жертвы, то во втором деле главным препятствием для расследования было полное отсутствие какого-либо мыслимого мотива. Казалось странным, что, хотя газеты разнесли новость об этом деле от одного конца страны до другого и описание тела было послано в каждый полицейский участок страны, никто еще не объявился, чтобы опознать таинственного незнакомца, оказавшегося в ванне мистера Типпса. Конечно, описание трупа, в котором отмечались чисто выбритый подбородок, элегантно подстриженные волосы и пенсне, было несколько обманчивым, но, с другой стороны, полиции удалось установить количество отсутствующих коренных зубов, а рост, телосложение и другие особенности были определены достаточно верно, так же как и дата наступления смерти. И все же создавалось впечатление, что этот человек каким-то образом выпал из общества, не оставив после себя никакой зияющей пустоты или хотя бы ряби. Приписать какой-нибудь мотив для убийства человека, не имеющего родственников, не зная его прошлого, не имея на руках хотя бы его одежды, было бы подобно попытке представить себе четвертое измерение пространства — великолепное упражнение для развития воображения, но сложное и бесполезное. Даже если сегодняшняя беседа позволит раскрыть темные пятна в прошлом или настоящем мистера Кримплсхэма, то как можно будет связать их с человеком, не имеющим прошлого, настоящее которого было ограничено тесными пределами ванны и полицейского морга?
— Бантер, — обратился лорд Питер к своему слуге и помощнику, — я прошу тебя в дальнейшем удерживать меня от охоты за двумя зайцами сразу. Эти два дела все больше нарушают мое душевное равновесие. Одному зайцу неоткуда было выскочить, а другому некуда убежать. Что-то вроде умственной белой горячки. Когда это все пройдет, я хочу стать улиткой в раковине, отрекусь от полицейских новостей и сяду на щадящую диету трудов покойного Чарльза Гарвиса.
