Дэвид Маркум - Новые записки Шерлока Холмса (сборник)
Мы затаились в тени, пока они, неслышно ступая, прокрадывались к пространству перед валуном. Спустя мгновение я услышал характерный удар топорищем, за которым последовал глухой звук от падения тела на землю. А уже через несколько секунд один из наших бойцов вернулся, делая нам знак продвигаться вперед.
Другой связывал человека в мантии, без сознания лежащего на земле. Я опустился на колени и быстро его осмотрел. Дыхание было глубоким, из чего я заключил, что через некоторое время он придет в себя. Тем временем Холмс провел остальных к трещине. Воспользоваться электрическими фонариками можно было лишь внутри, а для начала следовало проползти в темный проход в кромешной темноте.
Я был несколько встревожен, однако мои спутники, казалось, хранили спокойствие. Начальник полиции спустился первым, за ним последовал Холмс. Дальше настал мой черед. Мне кто-то помог – лица его я не сумел разглядеть. Только когда человек шепнул: «Полегче, док», – я понял, что это Рэтбоун. Просто, как и все остальные, он теперь был в темном одеянии. Я впервые увидел на нем не белую рубашку и выцветшие брюки, а что-то другое.
Трещина уходила в глубину под довольно крутым углом. Вход в пещеру был грунтовым; сверху кое-где лежал гравий. Слабый свет, исходивший от костра, освещал лишь первые несколько футов пути. Поначалу я скользил на ногах, но в дальнейшем продвигаться пришлось на спине. Камни нависали над головой, и я попытался перевернуться, чтобы съехать вниз на животе, однако вскоре понял, что это довольно затруднительно. Спуск теперь проходил куда быстрее. На мгновение я запаниковал, представив, как стремительно падаю вниз, подлетаю к самому краю и проваливаюсь в кромешную темноту.
Впрочем, меня тут же кто-то подхватил и помог мне встать на полу внутренней пещеры. Вскоре мне пришлось отступить, потому что остальные наши попутчики приземлялись ровно на том же самом месте, где только что стоял я. Когда глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть, что мы находимся в небольшом зале площадью приблизительно в пятнадцать квадратных футов. При этом пол располагался примерно на четыре фута ниже, чем каменная порода у наклонного входа в пещеру. Каменный пол постепенно уходил все ниже к задней части зала. Казалось, трещина идет еще глубже.
Последние прибывшие прихватили с собой связанного охранника. Оставить его снаружи означало рано или поздно обнаружить свое присутствие. Холмс шагнул к дальнему выходу из зала и включил фонарик, прикрыв его рукой. Путь вел прямо во тьму. Я присоединился к сыщику; за нами последовали Брюер и Рэтбоун. Мы слышали, как где-то далеко-далеко плещется вода. Все остальные тоже отправились за нами в глубину пещеры.
Не успели мы пройти и сотни футов, как оказались в другом, более просторном помещении. Пересекая соседний коридор, я обратил внимание на стены и пол: казалось, пещеру специально расширяли при помощи каких-то инструментов. Впрочем, отметины и бороздки на камнях выглядели довольно древними, и я не мог понять, часто ли это место использовалось до сегодняшнего дня.
Просторный зал, в котором мы очутились, был примерно в пятьдесят футов длиной и в двадцать футов высотой. Потолок имел округлую форму. В помещении не было ни сталактитов, ни сталагмитов, словно их срубили, чтобы привести помещение в божеский вид. По всему периметру зала, в том месте, где свод резко снижался, соединяясь с полом, располагались крупные валуны. В дальней части слева направо бежал подземный ручей длиной три-четыре фута. Насколько он глубок, в полутьме видно не было. В бликах фонаря поверхность воды казалась черным зеркалом. Быть может, ручей был глубиной в шесть дюймов, а быть может – в шесть футов. По стенам зала можно было судить о том, что в период дождей уровень воды поднимается и заполняет все пространство пещеры.
Холмс прошелся по залу в поисках следов от обуви в пыли. Подозвав меня жестом, великий сыщик указал на камень, расположенный прямо перед ручьем. Видимо, древние люди вырезали кусок породы из пола и вытащили на землю. Монолит был приблизительно в шесть футов длиной и три фута высотой. Его верхняя поверхность была довольно ровной и напоминала узкий стол. Прямо посреди камня лежал кинжал далеко не искусной работы. Его, скорее всего, изготовили кустарным способом: металл, похоже, формовали и точили с помощью каменных орудий. Он выглядел довольно старым, а в такой обстановке – еще и зловещим. Мы с Холмсом переглянулись: символ, вышитый на одежде, был совершенно правильно истолкован нами.
Мой друг созвал всех вместе и объяснил, что мы не знаем точного времени, когда участники праздника соберутся в пещере. Таким образом, нам необходимо спрятаться за валунами у стен и провести в ожидании некоторое время – вполне возможно, довольно длительное.
Никому не потребовалось дополнительных разъяснений – каждый молча занял позицию. Двое мужчин разместили связанного охранника с кляпом во рту между собой, и мы все затаились. Холмс спрятался последним, освещая фонариком зал, пока все не заняли свои места. Остальные лампы мы погасили. Затем сыщик отыскал свободное местечко рядом со мной и выключил свой фонарь, после чего и пещера погрузилась во мрак.
Никакими словами не описать эти часы ожидания. Прохладный сырой воздух насквозь пропитал нашу одежду. Монотонный звук воды, текущей неизвестно откуда и неизвестно куда, вскоре начал давить на уши. Прошло то ли несколько минут, то ли несколько часов, как мне начало мерещиться чье-то бормотание. Я прекрасно понимал, что всему виной мое воображение, но время от времени испытывал желание подняться и шикнуть на остальных, чтобы те прекратили болтать.
Тяжелее всего, конечно, было выдерживать кромешную тьму. Глаза не желали к ней привыкать. Я постоянно подносил руку к лицу, но так и не смог ничего разглядеть. Вообще-то у меня не такое уж живое воображение, но мне приходилось постоянно напоминать себе, что я сижу в безопасности за валуном и темнота вовсе не наступает на меня. Потом я вдруг решил, что снаружи сгустились тучи и пошел дождь. И мы бы никогда об этом не узнали, если бы не уровень подземного ручья. Иными словами, нас зальет водой, и мы окажемся в ловушке, так и не успев отыскать выход.
О том, что я не один-одинешенек в этом страшном месте, напоминали лишь движения сидевшего рядом Холмса, когда он пытался занять более удобное положение. Я был абсолютно убежден, что рационализм гения дедукции не дает ему даже задуматься о подобных вещах. Наверняка он точно знал, где лежит его фонарик, и был готов в мгновение ока включить его.
Хотя точного времени я не знал, по моим ощущениям до рассвета оставалось около получаса. И тут мы услышали, как кто-то спускается в пещеру. Поначалу до наших ушей донеслись монотонные песнопения. Они все громче вливались в рокот подземного потока. Поначалу я предположил, что опять всему виной мое воображение, но музыка становилась все слышнее. Я стал понемногу различать свет, исходивший из щели, а ведь я провел в темноте довольно много времени. По мере того как проем из грубого камня вырисовывался все ярче, стены вокруг все больше погружались во тьму. И вот в зал вошли люди в мантиях. В руках у них были дымящиеся факелы.
