Буало-Нарсежак - Современный французский детектив
На набережную Мишле, изнемогавшую под лучами августовского солнца, больно было смотреть. Склады, облезлые дома, чересчур высокие здания, узкие и темные, словно нарисованные на небе. Фред расхаживал перед заржавевшей оградой. Подняв большой палец, он с взволнованным видом пошел навстречу комиссару.
— Он у нас в руках, патрон.
— Ты его видел?
— Вот как вас. И не далее как сейчас, в тот самый момент, когда он шел обедать.
— Ты позволил ему уйти?
— Гувар следует за ним.
— Видно, что он чего-то опасается?
— Кто, он? Да что вы! Он разгуливает, как будто в отпуск приехал: руки в карманах, сигарета в зубах… Кормится он на улице Броссолет, в бистро «У Жюля». В двух шагах отсюда.
— Как же ты разыскал его?
— Самым обычным образом!.. Мы обошли все тотализаторы на Монмартре, где Монжо. когда-то жил. Один гарсон в кафе узнал его по фотографии, он дал нам адрес своего приятеля, таксиста. Так мы и добрались до нашего типа. Дело, как видите, нехитрое.
— Весьма любопытно, — буркнул Марей. — Ты останешься здесь. Свистни один раз, если увидишь, что он возвращается. Хочу заглянуть к нему в берлогу.
Калитка была не заперта. По обе стороны аллеи запущенный, заросший сорняками садик. Сам домик казался крошечным, грязным, мрачным, с обеих сторон его сжимали кирпичные здания с нависавшими над ним балконами, трубами, телевизионными антеннами. При помощи отмычки Марей открыл дверь первого этажа. Справа от входа он увидел кухню и бельевую; слева — что-то вроде гостиной, откуда шла лестница наверх. Марей ступал осторожно, все время прислушиваясь. От стен с почерневшими, отставшими обоями веяло затхлостью. Марей поднялся на второй этаж, вошел в первую комнату. То была спальня Монжо. Железная кровать, два стула, на стопе кувшин для воды, на полу — раскрытый чемодан, за дверью на вешалке висела одежда. Окно выходило на набережную. Марей подошел к нему. Взгляд его скользнул по Сене и остановился на том берегу… Подъемные краны, строения… На той стороне раскинулся проперголевый завод. Марей узнавал все до мельчайших деталей. Он даже сумел разглядеть каштан, скрывавший от него окна флигеля инженеров. Он отошел от окна, порылся в чемодане. Белье, ботинки, носовые платки и на самом дне что-то твердое. Марей раздвинул платки и покачал головой. В руках у него оказался бинокль. Он навел его на тот берег, и ему почудилось, будто он разгуливает по заводу. Тогда он осторожно положил бинокль на место и бесшумно вышел.
Комната рядом служила чуланом: старая печурка, матрас, сломанный шезлонг, комод без ящиков. На окне никаких занавесок. Марей уткнулся лбом в стекло и снова отыскал взглядом заводской каштан…
VI
— Он великолепен, — заявил Марей.
— Правда?
Склонившись над колыбелью, Бельяр вытирал рот сына кончиком тонкого батистового платка.
— Ученый, — сказал Марей. — Сразу видно.
— Бедняжечка! Надеюсь, что это не так, — воскликнула мадам Бельяр.
Инженер выпрямился, задумчиво посмотрел на спящего младенца.
— Пусть будет, кем хочет, — прошептал он, — только бы был счастливее нас!
— Неблагодарный! — сказал Марей. — Тебе ли жаловаться…
И, повернувшись к его жене, продолжал:
— Ну и ненасытный у вас муж. Я бы не отказался поменяться с ним.
Улыбнувшись, он взял Бельяра за руку.
— Не обращай внимания, старина. Я заговариваюсь.
— У вас усталый вид, — заметила мадам Бельяр. — Идемте… ужин готов. Если слушаться Роже, так весь день и проведешь в этой комнате.
— Правда, — сказал инженер, — ты что-то совсем расклеился. Что-нибудь не ладится?
— Да нет. Все идет прекрасно.
— Как следствие?
— Двигается потихоньку.
Они перешли в столовую, и Марей забыл о своих заботах. Он любил Роже и Андре, эту нежную скромную молодую женщину, обожавшую своего мужа. Через несколько лет после окончания войны Андре бросила учебу, вышла замуж за Бельяра и с тех пор довольствовалась тем, что жила подле него.
— Думаешь, это так весело — женщина, которой ты внушаешь робость, — пожаловался как-то Бельяр, совсем заскучав. — Во время войны было хорошо.
— Может, еще скажешь, что жалеешь о жизни в подполье, о секретных заданиях, обо всяких передрягах, выпавших на нашу долю, — вздохнул Марей.
Нет, Бельяр, конечно, ни о чем не жалел. Но он не был, подобно Сорбье, одержим страстью научных открытий. У него оставалось время на то, чтобы читать, бывать в гостях, слоняться просто так, разъезжать. Порой он звонил Марею.
— Я тебя увожу.
— Куда?
— Куда пожелаешь. Хочется взглянуть на людей.
Они отправлялись в театр или молча ехали куда глаза глядят.
— Знаешь, чего тебе недостает? — говорил Марей.
— Знаю, знаю… сына… Но у Андре никогда не будет детей.
И вот чудо свершилось. Появился ребенок, он был тут, в соседней комнате, и взгляд у Бельяра стал совсем иным. Да и сам он, казалось, помолодел, но в то же время стал каким-то озабоченным. Он поглядывал на свою жену с удивлением, пожалуй, даже с недоверием.
— Извините, что я смотрю на часы, — сказал Марей, — но мне должны позвонить.
— Здесь ты у себя дома, старина. Не стесняйся. Кстати, как там с этим шофером?
— Пока на свободе, только ненадолго. У меня есть его адрес. Я даже осмотрел дом, где он живет.
Андре без конца вскакивала, чтобы присмотреть за новой служанкой, которая громыхала кастрюлями на кухне, и Бельяр стал нервничать.
— Почему же ты его не арестовал? — спросил он.
— А за что его можно арестовать?
— Если он украл, убил…
— Ну-ну… У меня нет никаких доказательств, а мы сейчас живем не в годы оккупации.
— Жаль!
Картошка подгорела. Салат… и в самом деле, забыли салат. Расстроенная Андре снова исчезла.
— Я выгоню эту девчонку, — проворчал инженер.
— Этим ты ничего не добьешься, — сказал Марей. — Ты свободен сегодня вечером?
— Конечно.
— Можешь ты расстаться со своим сыном… ну, скажем, часа на два?
— Болван.
— Ладно. Я тебя увожу… Мы сменим Фреда и будем наблюдать за Монжо. Вспомним молодость. Кто знает? Может быть, он наведет нас на крупную дичь.
Зазвонил телефон, и Марей вытер рот салфеткой.
— Скажи своей жене, что мы уходим.
Он кинулся в гостиную. Звонил Фред.
— Ничего нового?… Прекрасно. Сейчас я тебя освобожу… Ну скажем, в девять часов. Ты успеешь поужинать… Хорошо… Спасибо.
Вернувшись в столовую, Марей понял: Андре уже знает, что они уходят.
— Я похищаю вашего мужа, но ненадолго, — пошутил комиссар. — Он может мне помочь…
Помочь? Нет. Марей заранее знал, что ничего не случится, что слежка превратится в прогулку, но ему вдруг захотелось вновь пережить вместе с Бельяром забытые минуты. И он угадывал, что Бельяр со своей стороны тоже испытывал радостное возбуждение. Маленький заговор мужчин, который надо было скрыть от Андре. Конец ужина прошел довольно весело. Бельяр вдруг стал красноречивым. Он разгорячился, торопил Андре. Ему не терпелось поскорее уйти, и жена не могла сдержать улыбку. Пока Андре ходила за бутылкой коньяка, Бельяр спросил, наклонившись к другу:
