Агата Кристи - Убийство в Месопотамии
— Как по-вашему, не мог это быть все-таки посторонний?
— Возможно.
— Предположим, это был посторонний. Мог ли он скрываться в доме весь следующий день и еще полдня?
Вопрос был задан не только отцу Лавиньи, но и доктору Лайднеру. Заметно было, что оба напряженно обдумывают ответ.
— На мой взгляд, это едва ли возможно, — сказал наконец доктор Лайднер с усилием. — Не представляю себе, где бы он мог спрятаться, а вы, отец Лавиньи?
— Да.., да.., я тоже.
Похоже, и тот и другой с величайшей неохотой отбрасывают эту версию.
Пуаро обратился к мисс Джонсон:
— А вы, мадемуазель? Вероятна ли эта гипотеза, на ваш взгляд?
После минутного раздумья мисс Джонсон покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Нет. Где тут можно спрятаться? Во всех комнатах живут, да и меблированы они довольно скудно. В темной комнате, чертежной и лаборатории на следующий день работали и во всех остальных комнатах тоже. Нигде нет ни шкафов, ни укромных закутков. Правда, если только слуги были подкуплены…
— Это возможно, но маловероятно, — заметил Пуаро и снова обратился к отцу Лавиньи:
— Еще один вопрос. На днях мисс Ледерен видела, как вы разговаривали с каким-то незнакомцем. А еще раньше она заметила, что этот незнакомец пытался заглянуть в одно из окон, что выходят наружу. Похоже, этот тип неспроста слонялся тут.
— Конечно. Весьма вероятно, — подумав, сказал отец Лавиньи.
— А что, вы первый заговорили с ним или он с вами?
Отец Лавиньи подумал минуту-другую.
— По-моему.., да, верно, он заговорил со мной.
— Что же он сказал?
Отец Лавиньи силился вспомнить.
— Кажется, он спросил, не знаю ли я, что находится в этом доме, не американская ли археологическая экспедиция. Потом сказал, что американцы нанимают на работу множество людей. Я, признаться, не слишком хорошо его понимал, но старался поддержать разговор, чтобы поупражняться в арабском. Надеялся, что горожанин должен лучше меня понимать, чем рабочие на раскопках.
— О чем же вы говорили?
— Помнится, я сказал, что Хассани — большой город, и оба мы сошлись на том, что Багдад — гораздо больше. Помнится, он еще спросил чушь какую-то, вроде того, какой я католик, армянский или сирийский.
Пуаро кивнул.
— Могли бы вы описать его?
Отец Лавиньи снова нахмурился в раздумье.
— Небольшого роста, плотный. Бросается в глаза сильное косоглазие. Цвет лица — светлый. Мистер Пуаро обратился ко мне:
— А как бы вы описали незнакомца, так же?
— Не совсем, — сказала я неуверенно. — Я бы сказала, что он, пожалуй, высокого роста, худой, лицо очень смуглое. Косоглазия я не заметила.
Мистер Пуаро с безнадежным видом пожал плечами.
— Вот всегда так! Те, кто служит в полиции, хорошо поняли бы меня. Одного и того же человека два разных свидетеля опишут так, что у вас голова пойдет кругом! Ну, ничего общего, ни одной черточки!
— Насчет косоглазия я твердо уверен, — заявил отец Лавиньи. — Во всем остальном мисс Ледерен, возможно, права. Кстати, когда я сказал, что цвет лица светлый, я имел в виду “светлый” для араба. Так что, вероятно, мисс Ледерен могла счесть его и смуглым.
— Очень смуглый, — упрямо повторила я. — Грязного темно-коричневого цвета.
Доктор Райли прикусил губы, чтобы сдержать улыбку. Пуаро воздел руки.
— Passons![19] — вскричал он. — В конце концов, этот араб, может быть, и не замешан в деле. Но найти его все-таки надо. Продолжим наше расследование.
Он помедлил минуту, внимательно вглядываясь в наши лица, потом коротко кивнул и обратился к мистеру Рейтеру:
— Итак, друг мой, расскажите-ка нам, что вы делали вчера после полудня.
Пухлое розовое лицо мистера Рейтера вспыхнуло.
— Я? — проговорил он.
— Разумеется, вы. Для начала назовите свое имя и возраст.
— Карл Рейтер, двадцать восемь лет — Американец, да?
— Да, из Чикаго.
— Впервые в экспедиции?
— Да. Занимаюсь фотографированием.
— Так. Что делали вчера пополудни?
— Ну, почти все время провел в фотолаборатории, в темной комнате.
— Почти все время?
— Да. Проявлял фотографические пластинки, потом готовил экспонаты для фотографирования.
— Во дворе?
— О нет, в фотолаборатории — А что, темная комната выходит в фотолабораторию?
— Да.
— Значит, вы не покидали фотолабораторию?
— Нет.
— Не обратили ли вы внимания, что происходит во дворе?
Молодой человек покачал головой.
— Нет, я был очень занят. Слышал, как подъехал грузовик, и, когда смог оставить работу, вышел во двор узнать, есть ли почта. Тут мне и.., сказали.
— В котором часу вы сели за работу?
— Без десяти час.
— Вы были прежде знакомы с миссис Лайднер? Мистер Рейтер снова покачал головой.
— Нет, сэр. До того, как приехал сюда, никогда ее не видел.
— Не вспомните ли чего-нибудь.., может быть, какой-то случай.., пусть даже незначительный, который бы помог нам?
— Нет, сэр, — огорченно сказал он, — боюсь, я ничего не знаю, совсем ничего.
— Мистер Эммет?
— Я занимался керамикой, — уверенно и четко ответил Дэвид Эммет своим приятным спокойным голосом с американским акцентом, — с без четверти час до без четверти три — приглядывал за Абдуллой, сортировал горшки, иногда поднимался на крышу к доктору Лайднеру.
— Сколько раз вы поднимались на крышу?
— Думаю, раза четыре.
— Надолго?
— Минуты на две, на три, не больше. Правда, один раз я пробыл там минут десять, мы обсуждали, что следует оставить, а что выбросить.
— Когда вы спустились, мальчика по дворе не было, так?
— Да. Я рассердился и стал звать его. Он сидел у ворот вместе со всеми остальными.
— Он всего один раз отлучился со двора?
— Да. Правда, один-два раза я посылал его с горшками на крышу.
— Едва ли стоит спрашивать вас, мистер Эммет, — сказал Пуаро устало, — заметили ли вы, как кто-нибудь входит или выходит из комнаты миссис Лайднер?
— Я не видел никого, совсем никого, — ответил, не раздумывая, мистер Эммет. — За эти два часа никто даже во двор не входил.
— Насколько я понял, ни вас, ни мальчика не было во дворе именно в половине второго?
— Или что-то около этого. Конечно, я не могу сказать совершенно точно.
Пуаро обратился к доктору Райли:
— По вашему мнению, доктор, смерть наступила именно в это время?
— Да, — ответил доктор Райли. Мистер Пуаро погладил свои громадные, закрученные кверху усы.
— Думаю, не ошибусь, если скажу, — сказал он веско, — что миссис Лайднер была убита как раз в эти десять минут.
Глава 14
Один из нас
Наступило молчание — на всех на нас повеяло ужасом смерти.
