Рекс Стаут - Познакомьтесь с Ниро Вульфом (сборник)
Он остановился, а Вульф в том же тоне скороговоркой произнес:
– Кто именно?
– Понятия не имею. Я коммерсант. Сделал в своей жизни массу дел, но никогда никого не обижал, всегда придерживался правил игры. Думаю, личных врагов у меня нет. Я ничего не знаю о деле Барстоу, кроме того, что вычитал в газетах. Насколько я понял, смертоносную клюшку так и не нашли. Похоже, ее вообще не существовало. Даже не представляю, кому нужна моя смерть. Ведь я никогда не нарушал законов ни деловой, ни личной жизни.
– Я бы привел вам множество примеров, когда человек погибал без всяких серьезных причин. Однажды я расследовал дело некоего типа, прикончившего двух своих знакомых только из-за того, что проиграл в тотализатор.
– Боже мой! Как сурова жизнь!
– Послушайте, мистер Кимболл, давайте забудем о Барстоу, тем более вы все это считаете чепухой. Я постараюсь как-нибудь оградить вас от полиции. Ваше общество доставляет мне огромное удовольствие, и если я не отрываю вас от срочной работы, то прошу побыть у меня еще немного. Не желаете пива?
– Благодарю, но я спиртного не употребляю.
– Вы необыкновенный, смиренный и безгрешный человек, мистер Кимболл. А я, злодей, кого только не обижал на своем веку. Ровно год назад на вашем стуле сидел преступник, поклявшийся убить меня при первой возможности: когда-то я лишил его средств к существованию из чисто эгоистических побуждений. Рядом с моим домом обитает весьма умная женщина, общий жизненный тонус которой значительно повысится, если она услышит о моей смерти. Таких примеров я мог бы набрать великое множество. Что из этого следует?
– Всякий человек, – сказал Кимболл, – должен привыкнуть к риску, связанному с его профессией.
– Значит, мистер Кимболл, вы меня поняли. А не сумеете ли вы объяснить мне, что заставляет людей, меня например, совершать отвратительные поступки? Здесь, в моем доме, под этой кровлей, живет женщина, которую я мучаю ежедневно, ежечасно, и все же она не испытывает ко мне ненависти, ибо сердце ее заполнено одной любовью. Представьте же, сколь мрачна бездна моего падения, ведь эта женщина – моя мать!
До этой минуты я дословно записывал их беседу, а сейчас лишь усилием воли заставил себя усидеть на месте, не издав никакого возгласа. Вульф был настолько превосходным актером, что даже меня глубоко тронули его переживания, хотя я ежемесячно, в одно и то же число, отсылаю деньги матери Вульфа, постоянно проживающей в Будапеште.
– Господи помилуй! Что вы только говорите!
– Я только хотел сказать, – продолжал Вульф, – что оскорбления и ненависть могут произрасти на любой почве и классифицировать их очень трудно.
– Знаете, мистер Вульф, а ведь мне тоже нелегко жилось с самого раннего детства. Двенадцатилетним я бросил школу в Иллинойсе и убежал из дому. Правда, настоящего дома у меня никогда не было. Мои родители умерли рано, а воспитание у дяди с тетей ничему меня не научило. И если теперь я в чем-то разбираюсь, то обязан этим лишь своему жизненному опыту.
– Это тоже неплохо, – кивнул Вульф. – Нью-Йорк – отличная школа для паренька с умом и характером.
– Возможно. Но я-то подался в Техас, через год была Бразилия, потом Аргентина.
– О! Сколько вам пришлось пережить!
– Да, в поисках счастья я исколесил огромные территории. Двадцать лет пробыл в Южной Америке, преимущественно в Аргентине. А когда вернулся в Штаты, по-английски почти не разговаривал. Я сталкивался со множеством скверных вещей и не раз переносил тяжелые потрясения. Но в любой ситуации я строго придерживался правил и старался быть справедливым. В Штатах сначала торговал говядиной, но моей мечтой всегда было зерно. Я стремился к нему, словно аргентинский гаучо к своей лошади.
– Вы были гаучо?
– Нет. Я всю жизнь занимался торговлей. Она у меня в крови. И теперь, с моим опытом, окруженный крупными дельцами, внимающими каждому моему слову, я с гордостью, а не со стыдом вспоминаю время, когда простым продавцом веревки проезжал верхом по три тысячи миль за сезон. Да, все уходит. Сын не желает идти по моим стопам. Его не интересует торговля.
– А как вы к нему относитесь? Может, в чем-то не доверяете?
– Что вы, мистер Вульф! Я обожаю своего сына, вся моя жизнь принадлежит ему. Если у вас больше нет вопросов, я должен извиниться. Меня ждут дела.
– Останьтесь, мистер Кимболл. Минут через пять подадут ленч. За завтраком мы еще что-нибудь придумаем.
Но на уговоры Вульфа Кимболл ответил категорическим отказом.
Я проводил его к выходу и предложил отвезти на нашей машине. Но и тут он отказался, заявив, что поймает такси. Глядя вслед удаляющемуся Кимболлу, я подумал, что у него действительно походка человека, привыкшего к седлу.
Очевидно, Вульф только и ждал меня, потому что сразу заговорил:
– Ты заметил, Арчи, что мистер Кимболл очень несчастен? Такое странное выражение лица… Похоже, сына страшно любит. А вот о матери Мануэля он ничего не сообщил. Наверное, она оставила плохую память о себе. А еще мистер Кимболл чем-то встревожен, хотя и умело скрывает это. Он что-то предчувствует или даже знает. Впрочем, такое поведение понятно, ведь преступник на свободе.
– Да, положение у него самое отчаянное, а может, и безвыходное. Мистер Вульф, а не проверить ли нам Мануэля, его сына-наследника?
– Прекрати, Арчи. Какие улики ты соберешь против него, что сумеешь доказать?.. А впрочем, чем черт не шутит…
– Вношу предложение, сэр. Поскольку Мануэль авиатор, а в нескольких милях от Плезентвилля, в Армонне, расположен аэродром, то, сдается мне, туда нужно съездить. Может, что выясню?
– Возможно… Возможно… Но вряд ли он пользуется этим аэродромом. Скорее предпочитает какую-нибудь частную площадку. Хотя… Попробуем проверить… Запиши-ка…
Я взял карандаш, бумагу и под диктовку Вульфа набросал следующий текст:
Прошу всех, кто видел, как мой самолет приземлился пятого июня на лугу, сообщить об этом через газету. Я заключил пари на крупную сумму и за сведения гарантирую хорошее вознаграждение.
– Сдашь это объявление сразу в несколько редакций и договоришься, чтобы ответы тебе вручали лично.
Если Мануэль достаточно умен и чувствует за собой какую-нибудь вину, то, прочитав объявление, ответы на него постарается перехватить.
– Хорошо. Ясно.
– Постой! Дорога в Армонн проходит, кажется, через Уайт-Плейнс?
– Да, сэр.
– Тогда зайди к Андерсону и сообщи ему все, что мы выяснили. Сделаем прокурору такой подарок. Кроме того, скажи, что над Е. Д. Кимболлом нависла смертельная опасность. Пусть организует ему охрану. Правда, на это мало надежды. Но коли мы сцепились с опасным преступником, постараемся сделать все возможное. Кстати, намекни ему, что скоро мы пришлем счет для оплаты.
