Дэвид Осборн - Убийство в Чесапикском заливе
— Вы думаете, что поступаете благоразумно, Маргарет?
Я приняла беззаботный вид и сказала:
— Нет, конечно, но ведь я никогда и не отличалась благоразумием.
Разумеется, он мог бы с самого начала запретить мне так или иначе участвовать в расследовании. И тогда я, может быть, сразу же отошла бы в сторону. А теперь, когда я занялась этим всерьез, гордость не позволит мне отступить. Но он не сделал этого, и теперь я знаю, что тогда в первый, но не в последний раз он переборол себя и позволил личным чувствам взять верх над служебным долгом, а именно: он не захотел, чтобы я уехала. Вот и сейчас он долго молча смотрел на меня, а потом наконец сурово, как мне показалось, сказал:
— Ну что ж, поступайте, как знаете.
Он с серьезным видом принялся листать досье страницу за страницей, а потом спросил, что я думаю по поводу всего этого.
Я сказала, что чаще всего сведения, содержащиеся в досье на некоторых знакомых мне лиц, не соответствуют моему представлению об их нынешнем облике.
— Это обычная история, — согласился он. — А вы не вычитали ничего такого, что помогло бы разгадать тайну убийства Мэри Хьюз?
Я сказала, что не обнаружила ничего, ни малейшей зацепки. Вот разве только…
— Что?
— Разве только то, — повторила я, — что если истинная сущность всех этих людей, — за исключением Перселла, Уикеса и, может быть, Сисси Браун, — не вяжется с их нынешним обликом, то тот, кого мы ищем, вряд ли похож на убийцу. Логика отнюдь не безупречная, но, следуя ей, позволительно сделать еще один вывод: среди множества вероятных мотивов преступления может оказаться один, который мы тоже сочтем неправдоподобным.
— Вы правы, — сказал он, продолжая размышлять о чем-то своем, а потом вдруг ни с того ни с сего — я уже стала привыкать к этой его манере внезапно переключаться с одной темы на другую — спросил:
— А что вы думаете о Джоне Рэтигене?
— Он — старейший из сенаторов, избран от Калифорнии, — сказала я. — Его жена состоит в администрации Белого дома, и кроме того, он — один из попечителей школы.
— Рэтиген окончил школу Святого Хьюберта и был капитаном школьной футбольной команды, — добавил Майкл. — Я не ошибаюсь?
— Да, все именно так.
Если сам по себе вопрос о Рэтигене меня удивил, то разыскания, проведенные Майклом, привели в полный восторг. Особенно когда он спросил:
— Кажется, у него что-то было с Эллен Морни?
Разумеется, это был риторический вопрос, не требовавший моего ответа.
— Боже правый! — воскликнула я. — Каким образом вы все это узнали?
Его взгляд внезапно сделался холодным. Равно как и голос.
— Как-никак, — заметил он, — я офицер полиции, расследующий беспрецедентное по жестокости убийство.
Я поспешила исправить невольную оплошность и обратить все в шутку.
— Просто мне стало неуютно при мысли, что вы можете узнать всю подноготную обо мне.
— Вы не относитесь к числу подозреваемых.
Я не сумела скрыть своего удивления.
— А Эллен?
— В «Брайдз Холле» все находятся под подозрением. Начиная с Эллен Морни и кончая кухонным персоналом. Все без исключения. А сейчас давайте вернемся к ДжоНу Рэтигену. Насколько серьезным был его роман с Эллен Морни и как долго он продолжался?
Я попыталась вспомнить. Все это казалось таким бесконечно далеким! У Эллен действительно был длительный роман с Джоном. Но я только сейчас вспомнила, что в свой последний год в «Брайдз Холле» она отсутствовала на двух танцевальных вечерах — в «Святом Хьюберте» и у нас, и все решили, что Джон ее бросил.
— Он увлекся кем-то еще? — спросил Майкл.
Я не сдержала улыбки.
— Как правило, именно по этой причине молодые люди бросают своих прежних подруг.
— Должно быть, новая подружка была из школы мисс Портер?
Память — забавная штука. Стоило ему назвать школу, как я сразу все вспомнила. Ну, конечно же, школа мисс Портер в Коннектикуте считалась весьма престижной среди приготовительных школ и соперничала за первенство с «Брайдз Холлом».
— Да! — воскликнула я. — Совершенно точно. Он начал встречаться с какой-то воспитанницей из этой школы.
— А вы не помните, как ее звали?
— Нет, я не знала ее имени.
— Мелани Вуд. Вспоминаете?
И я немедленно вспомнила. Высокая, красивая, но с неприязненным, жестким взглядом темноволосая женщина — тот тип женщин, от которых мужчины бегут как от огня. Ее фотографии постоянно мелькают на страницах газет.
— Леди из Белого дома, — сказала я. — Это и есть та самая Мелани.
— Они поженились на последнем курсе колледжа и, как, вероятно, вы знаете, сейчас разводятся.
Я молча уставилась на Майкла, вдруг отчетливо поняв, к чему он клонит.
— Не следует ли из этого, — спросила я, — что сейчас у Эллен снова появился шанс завладеть Джоном Рэтигеном?
— А вы как считаете? — ответил он вопросом на вопрос.
Я подумала об Эллен. По всем внешним признакам, она переживала необычайный эмоциональный подъем, как это бывает, когда женщина снова без ума влюблена. Я подумала о ее великолепных новых туалетах, преобразившихся лице и фигуре, о роскошном автомобиле и, кроме того, присущей в таких случаях женщине уверенности в себе, которой, насколько я помню, она никогда не отличалась.
— Пожалуй, вы правы, — сказала я.
— Она тратит уйму денег, — продолжал он. — Значительно больше, чем получает. Интересно, откуда они у нее?
— Наверное, получила наследство, — предположила я.
— Или от Рэтигена. Сейчас мы это выясняем, хотя тут есть определенные трудности. Когда дело касается персоны, облеченной политической властью, особенно усердствовать с выяснениями не приходится. По крайней мере, если ты не хочешь рисковать своей служебной карьерой.
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к убийству Мэри Хьюз.
— Вы правы, — сказал он. — Вроде бы действительно никакого, но если при расследовании подобного дела у вас нет ни малейшей зацепки, когда у всех имеется надежное алиби и когда вы не можете выявить даже намека на мотив преступления, вам не остается ничего иного, как составить по возможности полное представление о каждом человеке здесь. И какими бы несущественными ни казались на первый взгляд собранные вами сведения, у вас есть надежда, что в конце концов что-нибудь все-таки выплывет. Я не раз убеждался в этом на собственном опыте.
Вскоре мы отправились в обратный путь. Почти всю дорогу в машине мы молчали. Но когда вернулись в «Брайдз Холл» и остановились у Главного Корпуса, Майкл впервые нарушил молчание, сказав:
— Я хочу, Маргарет, чтобы вы пообещали мне одну вещь. Если случится что-либо подобное, вы не станете медлить и пяти минут, а сразу же позвоните мне.
