Хью Пентикост - Замок Тэсдея
Но на этот раз он не даст им снова одержать над ним победу.
Глава 2
Предрассветный сумрак за окном вдруг вспыхнул кроваво-красными лучами вставшего солнца. «Утро красное — жди, моряк, беды». Питер посмотрел на ярко-рыжую голову девушки, сидящей рядом с ним. Она выглядела утомленной, бледной, подавленной страхом. Возбуждение, владевшее ею до сих пор, окончательно прошло. Приближалось время расплаты за все, и она отлично понимала, что это означает. Она росла с этими убийцами, жила с ними, занималась с ними любовью и знала, что ей не будет снисхождения. Этой девушке не к кому было обратиться за помощью, кроме Питера, врага, оказавшегося в беспомощном состоянии, но она хваталась именно за него, как хватается за соломинку утопающий.
— Хочу попробовать встать, — произнес Питер. — Не хочу, чтобы твои друзья тащили меня вниз по лестнице.
— Давайте я помогу вам, — предложила Труди.
— Попытаюсь сам, — сказал он. — Почему бы тебе не спуститься и не посмотреть, что там происходит? Скажи Кремеру, я могу прийти, когда он захочет меня увидеть. — Питеру не хотелось, чтобы девушка присутствовала при его попытке встать. — Посмотри, Труди, может, тебе удастся выяснить, где они хранят оружие. Оно может оказаться нашей единственной надеждой.
— Я постараюсь, — кивнула она.
Он остался один. Солнце уже поднялось довольно высоко, и его золотистые лучи прорывались сквозь окна. Этот августовский день, возможно последний в их жизни, обещал быть очень жарким.
Питер отбросил голубое стеганое одеяло, и оно соскользнуло на пол. Приподнялся на локтях и стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. В грудной клетке запульсировал огонь, и на миг ему показалось, что в голову вонзили кинжал. Он перекинул левую ногу через край кровати и сел. Какое-то время перед глазами все кружилось, но постепенно зрение прояснилось. Он закатал правую брючину. В том месте, где в культю была вмонтирована искусственная нога, так грубо выдернутая, кожа покраснела и воспалилась. Он отвязал ненужные теперь ремни и бросил их на пол. Уже давно он научился прыгать на одной ноге. Сделав рывок, он встал на ногу, отчаянно размахивая руками, чтобы удержать равновесие. Левую ногу тоже пронзила боль: ее покрывали громадные синяки. Стиснув зубы, Питер доскакал до двери в ванную комнату. Боль была почти невыносимой, но, во всяком случае, перелома не было. Он схватился рукой за дверь и остановился, тяжело дыша. Пот ручьем стекал у него с лица. Наконец оказавшись в ванной, он качнулся вперед и ухватился за края белого умывальника. Лицо, отразившееся в зеркале над раковиной, испугало его.
Оно было покрыто густой отросшей щетиной, разбитые губы вспухли, левый глаз почти скрылся под переливающимся синяком. Питер открыл воду и подставил лицо под ледяную струю, немного его освежившую.
Прижавшись к раковине, он взглянул на свои руки. Поврежденные суставы пальцев кровоточили. Вероятно, он получил пару солидных ударов дубинкой, когда уже провалился в беспамятство.
Он нащупал карман своего изодранного пиджака и обнаружил там пачку сигарет. В другом нашел еще действующую зажигалку. Он закурил, сильно затягиваясь. Он стоял, глядя в зеркало на свое избитое лицо, и сознание его все более прояснялось. Он окончательно пришел в себя, когда услышал, как из соседней комнаты его окликнула Труди.
Пора! Он неохотно повернулся и запрыгал назад, к ожидающей его девушке. Когда его видели в таком дурацком виде, в душе он всегда злился и смущался, ожидая насмешек, которых, впрочем, никогда и не было.
— Слушайте, а у вас это здорово получается! — сказала Труди.
— Волей-неволей научишься, — сквозь зубы проскрежетал он. — Ну, удалось что-нибудь узнать насчет оружия?
— Пока нет, не было возможности. Мне велели привести вас вниз, если вы можете спуститься без посторонней помощи, — сказала она.
— Могу. Пойдем.
Он заскакал впереди нее в коридор, по обе стороны которого виднелись закрытые двери. Ведущая вниз лестница была широкой с надежными перилами.
— Помочь вам? — спросила Труди, когда они добрались до нее.
— Не надо!
Месяцами он учился преодолевать лестницы — до тех пор, пока не приобрел искусственную ногу. Нужно было прыгать вниз боком, обеими руками держась за перила.
Достигнув поворота лестницы, внизу он увидел Тэсдея, смотревшего на него. У старика был осунувшийся, измученный вид, на сером лице горели темные глаза. Питер сосредоточился на преодолении последних десяти ступенек. Наконец, тяжело дыша, он остановился рядом со стариком.
— Ну как вы? — спросил Тэсдей.
— Просто великолепно, — усмехнулся Питер.
— У меня для вас сюрприз, — сказал старик. Он шагнул за лестницу и выкатил старомодное кресло-каталку. — Если как следует поискать, здесь можно найти все, что угодно.
Питера захлестнула волна благодарности. Он и перед друзьями стеснялся появиться скачущим на одной ноге. Можно себе представить, какой град насмешек это вызвало бы у Кремера и его шайки! Старик достал потертый клетчатый плед и укрыл Питеру ноги. На мгновение к Питеру приблизилось его бородатое лицо.
— Действуйте осторожнее, — прошептал старик. — Нет смысла снова подвергаться избиению, все равно мы пропали.
— Спасибо вам за кресло, — только и произнес Питер.
Старик выпрямился.
— Я отвезу вас в кухню, — сказал он.
В теплой кухне плавал аромат только что сваренного кофе. Кремер со своими дружками уже завтракали. На длинном столе рядом с каждым лежало оружие: два ружья и два дробовика. Эмили орудовала у плиты, а Линда Грант, выглядевшая удивительно спокойной и уверенной, помогала, выполняя обязанности официантки. Все повернули головы, когда Тэсдей вкатил в кухню Питера. Кремер тонко усмехнулся.
— Я смотрю, отец, ты живучий, — заметил он и вытащил из пачки неизменную сигарету. — Линда, дай-ка нашему избитому герою кофе.
Тэсдей подкатил кресло к дальнему концу стола. Питер чувствовал на себе злобный взгляд желтоватых глаз Телиски, которому не терпелось довершить наказание непослушного пленника.
— Ну, теперь все уже собрались, так что давайте сядем и обсудим наши дела. Это касается и вас, что собрались в конце стола.
Разделявшее их расстояние делало невозможным быстрый захват оружия. Питер отпил принесенного Линдой кофе и почувствовал, как силы приливают к нему. Линда заняла стул рядом с ним.
— Я прошу прощения за вчерашний вечер, — сказала она ясным и уверенным голосом, не заботясь о том, что ее слышат остальные. — Это все по моей вине.
— Естественная реакция бешеной собаки, — сказал Питер.
— Ну, погоди у меня, сволочь! — Телиски вскочил на ноги.