Артур Дойл - Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах
Он рассмеялся.
– Другими словами, обратитесь в полицию! Что ж, это обычная угроза, которая меня нисколько не пугает. Шеннон умный человек и знает правила игры.
Он нагнулся и легко поднял ее, обхватив сильными руками. Одну руку он положил ей на затылок, и она, заглянув в его глаза, оцепенела от ужаса, поняв, какая черная душа кроется за ними. В следующую секунду он с силой прижал ее губы к своим. Одри не могла шевелиться, сознание покидало ее, жизнь и все, что было для нее жизнью, иссякало с каждым громовым ударом сердца. Когда львиные объятия едва не задушили ее, раздался неожиданный звук: кто-то вставил в замочную скважину ключ. Отпустив ее так резко, что она упала на колени, Маршалт стремительно развернулся. Дверь медленно открылась. За ней стояла женщина в черном. Тяжелым взором она обвела мужчину и беспомощно лежащую на полу девушку.
Это была Дора Элтон. Посмотрев на сестру, Одри увидела в ее глазах ненависть и содрогнулась.
Глава XIX
История Маршалта
– Кажется, я не вовремя, – металлическим голосом произнесла Дора Элтон.
Она встретила полный ярости взгляд Маршалта с ледяным спокойствием.
– Ты неравнодушен к нашей семье, Лейси, – сказала она.
Одри с трудом поднялась на ноги, шатаясь, прошла мимо сестры в коридор, а оттуда – на чистый, холодный ночной воздух.
В маленькой столовой ни слова не было произнесено до тех пор, пока глухой стук парадной двери не дал понять, что Одри ушла. А потом:
– Я не собираюсь требовать у тебя объяснений, потому что все и так очевидно, – заговорила Дора.
Он дрожащей рукой налил в бокал вина, выпил его одним глотком и лишь после этого ответил:
– Я пригласил ее на обед, и она немного перебрала, вот и все. Ничего страшного не произошло.
Она криво улыбнулась.
– Я не могу себе представить, чтобы крошка Одри «немного перебрала», но женщины превращаются в странных созданий под твоим гипнотическим воздействием, Лейси. – И без малейшего перехода: – Кролик знает, что я была здесь, когда должна была находиться на концерте.
– Мне наплевать, что он знает, – взревел Маршалт. – Если тебя так волнует, что Кролик думает или что он знает, не лучше ли тебе прекратить являться сюда?
Она снова улыбнулась.
– И ты, конечно же, попросишь вернуть ключ? Кролику это будет на руку.
– Неужели ты думаешь, что я люблю эту девчонку? Если так, то ты сошла с ума. Я хочу признаться тебе кое в чем, Дора, и на этот раз ты должна мне поверить. То, что я скажу сейчас, – правда. В мире есть только один человек, которого я по-настоящему ненавижу. И этот человек – отец Одри Бедфорд. Ты вздрогнула!
– Ее фамилия не Бедфорд, – судорожно глотая воздух, произнесла она и стала вытирать глаза маленьким носовым платком.
– В этом ты права. Она – Торрингтон, хотя у тебя другая фамилия. Дэн Торрингтон – мой старый враг. У нас с ним давние счеты, и они еще не окончены.
– Ее отец – каторжник. – Голос Доры все еще дрожал.
Лейси кивнул.
– Сейчас он в Кейптауне, отбывает пожизненное заключение, – сказал он. – Если бы меня не подвел пистолет, его бы уже не было в живых. Ему повезло. Но я прострелил ему ногу, и с тех пор эта свинья хромает. И, если бы его тогда не сцапали полицейские, был бы мертв.
– Это ты его арестовал? – ее брови удивленно взметнулись вверх.
– Да, я работал агентом секретной службы корпорации «Алмазные рудники Стримз» и обнаружил, что Дэн Торрингтон незаконно скупает алмазы. Я его выследил и арестовал. И на этом история была бы закончена, если бы он не успел в меня выстрелить. То, что произошло, звучит, как роман, – сказал он. – Когда Торрингтон скупал алмазы у местных жителей, ему принадлежала ферма под названием Грэспэн. В Южной Африке тысячи таких Грэспэнов, но эта стояла на реке, одной из тех, в честь которых тот район назван Четырнадцать ручьев. Почти сразу после того, как его осудили и послали на каторжные работы, на этой земле обнаружили большую трубку. Я имею в виду алмазоносную трубку. Я об этом узнал только недавно, потому что его собственностью распоряжаются его адвокаты, Халлам и Кулд. Сейчас, кстати, это месторождение так и называется – Прииск Халлама и Кулда. Дэн Торрингтон – миллионер. И он умирает. С тех пор как я переехал в Англию, один тюремщик в Волноломе, которому я плачу, каждый месяц присылает мне о нем отчеты, и в последнем говорилось, что он медленно угасает.
– Значит, если ты женишься на Одри…
Он снова засмеялся.
– Вот именно! Если я женюсь на Одри, я стану очень богатым человеком.
– Но ты ведь и так богат, – удивилась она.
Улыбка исчезла с его лица.
– Да, я богат, – зло бросил он. – Но мог бы стать еще богаче.
Неожиданный стук в дверь привлек к себе его внимание.
– Кто там?! – раздраженно крикнул он.
Голос горничной ответил:
– К вам джентльмен, сэр. Он говорит, что по срочному делу.
– Я никого не жду. Кто он?
– Капитан Шеннон, сэр.
Дора охнула от страха.
– Он не должен меня видеть! Как мне уйти?
– Через зимний сад и двор, так же, как пришла. Скорее! – воскликнул Лейси.
Едва он успел вытолкать ее в темную библиотеку и вернуться обратно, как дверь открылась и вошел Дик Шеннон. Он был в смокинге, и выражение его лица не предвещало приятного разговора.
– Мне нужно с вами поговорить, Маршалт.
– Мистер Маршалт, – огрызнулся миллионер, сразу почувствовав в голосе гостя враждебность.
– Мистер или Маршалт, мне все равно. Сегодня вы пригласили к себе на обед женщину.
Африканец все понял.
– А что если она сама предложила пообедать со мной? – холодно возразил он.
– Вы пригласили к себе женщину и нанесли ей самое страшное оскорбление, которое мужчина может нанести женщине.
– Дорогой друг, – с безразличным видом произнес Маршалт, – вы же взрослый человек. Неужели вы и впрямь полагаете, что эта девушка пришла сюда, не представляя… последствий?
Какой-то миг Дик Шеннон смотрел на него, а потом наотмашь ударил его по лицу тыльной стороной ладони, и Маршалт полетел на пол, издав яростный рев.
– Это ложь и не смейте больше ее повторять, – глухим голосом произнес Дик Шеннон.
– И вы называете себя полицейским… Это входит в ваши обязанности? – процедил сквозь стиснутые зубы Лейси.
– Я прекрасно знаю обязанности полицейского, – сурово изрек Дик. – Они вырезаны над входом в Олд-Бейли. Запомните и вы их, Маршалт: «Защищать обездоленных и карать преступников».
Выйдя из дома Маршалта, Дик Шеннон почувствовал себя немного спокойнее. Взглянув вверх (почти автоматически), он увидел, что из одного окна соседнего дома пробивается тонкий луч света. Необычное явление его настолько поразило, что, позабыв на миг о бедах Одри и о своих убийственных помыслах в адрес Маршалта, он перешел на другую сторону улицы, чтобы получше рассмотреть окно. Когда Одри вся в слезах выскочила из дома Маршалта и буквально столкнулась с ним, он осматривал этот дом, но тогда у Мальпаса свет не горел, и вообще там не было заметно никаких признаков жизни. Сейчас же кто-то смотрел на улицу через тонкую щелку между шторами. Дик заметил в окне какое-то движение, а потом свет погас.
