Клод Изнер - Три изысканных детектива (сборник)
— Бесье Бори, бесье Виктор попросил бедя…
— Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите. Уберите платок. У вас что, насморк?
— Нет, — ответил Жозеф, густо покраснел и спрятал платок в карман. — Месье Виктор попросил меня забрать Лафонтена, которого мы отнесли переплетчику две недели назад. Можно мне сбегать за ними на улицу Месье-ле-Пренс?
— Тогда захватите заодно мой каталог для месье Андрези. И поторопитесь, я должен уйти к десяти. У меня важная встреча.
Жозеф быстро влез в куртку, нахлобучил картуз. На кухне громыхала посуда. Значит, Эфросиньи нет дома. Успокоенный, он ушел. Жозеф хотел заскочить в свою квартиру на улице Висконти, чтобы убедиться, что там все в порядке, но едва вошел, как услышал стук в дверь.
— Вас никто не видел? — взволнованно спросил он у Айрис.
— А если и видел, что с того? Мне надоело играть в заговорщиков, можно подумать, мы террористы!
— Входите же!
— Ого, сколько книг и газет! Это все ваши?
— Они достались мне от отца.
Жозеф хотел уже провести девушку в свою комнату, но понял, что это неприлично. В комнату Эфросиньи? Еще того хуже. Остается только кухня.
Айрис с любопытством оглядела раковину, плиту и чугунный котелок, а потом попросила показать ей комнаты.
— Было бы разумнее… — замялся Жозеф. — Ну, я… Лучше…
Она наградила насмешливым взглядом.
— Жозеф, неужели в комнате опаснее, чем на кухне? — и побежала в комнату Эфросиньи.
— Это не спальня, а просто какая-то шкатулка! Ваша матушка все обила кретоном! [61]
— Это недорогой и прочный материал, — пояснил Жозеф, с облегчением отметив, что в комнате чисто. — Подождите! — крикнул он, но девушка уже впорхнула в его комнату.
Сгорая от стыда, он вошел следом. Его глазам предстало ужасное зрелище: разоренная кровать, скомканные подушки, на тумбочке — огрызок яблока и щербатая расческа. Восклицание «Так вот где вы мечтаете обо мне!» его добило. Айрис остановилась, восхищенно созерцая то, что казалось ей скромной обителью парижского отшельника.
— У нас мало мебели, это потому что мало места, вообще-то мы с мамой не спартанцы…
— Мне нравится, когда дома только самое необходимое, — заметила Айрис, плюхнувшись на кровать — единственный стул утопал под грудой одежды.
Смущенный Жозеф приоткрыл окно, не уверенный, что в комнате достаточно хорошо пахнет.
— Перестаньте суетиться, у меня уже голова закружилась.
— Я… обещал патрону вернуться через полчаса.
— Вы его боитесь или меня? Ну же, идите сюда.
Он несмело приблизился к кровати, и Айрис, схватив его за руку, усадила рядом.
Красный как рак, Жозеф искал пути к отступлению.
— Я делаю успехи в английском, — произнес он, — сейчас учу неправильные глаголы: arise, arose, arisen, awake…
Он больше ничего не успел сказать. Их губы встретились, пальцы переплелись. Прежде чем он осознал, что происходит, его рука сама принялась расстегивать корсаж Айрис. Оба тяжело дышали.
И тут в сознании Жозефа, словно бог из машины, [62]словно фараон, отсылающий Моисея прочь, возник образ матери. Вид у нее был весьма грозный. Он вскочил.
— Право, я должен бежать! — с жаром произнес он.
Айрис весело расхохоталась и протянула ему картуз, упавший на пол.
— Любимый, вы должны во что бы то ни стало убедить Кэндзи, что мы… что вы…
— Я попытаюсь. Вы возвращаетесь домой?
— Нет, я соврала отцу, что проведу час в Сен-Манде, так что он думает, что я ем пирожные в компании мадемуазель Бонтам. Я отправлюсь по магазинам, но все время буду думать о вас.
Жозеф бежал по улице, и ему казалось, что он парит над крышами Парижа.
Он купил у мальчишки-газетчика «Пасс-парту» и бодрым шагом вошел в книжную лавку, где его с нетерпением поджидал Кэндзи.
— Вот те на! Патрон, да вы прифрантились! Вот это галстук! А ботинки! Сияют так, что мне аж завидно. И туалетная вода… Лилия?
— Лаванда, Жозеф, лаванда.
Кэндзи поправил черный цилиндр, натянул перчатки цвета свежего масла, взял трость, увенчанную набалдашником в виде лошадиной головы и, подмигнув бюсту Мольера, направился к двери.
— Я ухожу. Не забудьте, в три часа мы встречаемся на улице Дрюо с полковником де Реовилем, это новый муж мадам де Бри. Ему нужен совет насчет приобретения манускрипта с миниатюрами. Затем он проводит нас на улицу дю Буа — в свой особняк, где хранит коллекцию сочинений на военные темы. Я рассчитываю заполучить их по сходной цене.
— Можете рассчитывать на меня, патрон!
— Кстати, а что Лафонтен, за которым вы ходили? Жозеф смущенно покраснел и невнятно пробормотал:
— Переплетчик не успел, он… э-э-э… слишком много заказов, он очень сожалеет.
Кэндзи удивленно взглянул на Жозефа, но решил, что разберется с этим позже.
Как только за ним, звякнув колокольчиком, закрылась дверь, Жозеф, воспользовавшись отсутствием клиентов, развернул газету. Его внимание привлекла заметка за подписью Вирус.
ТРУП В ЛЕ-АЛЬУстановлена личность человека, чье тело было обнаружено недалеко от павильонов Бальтара господином Риве в понедельник в 11 часов вечера. Погибший — известный зоолог Антуан дю Уссуа — не так давно вернулся во Францию после длительной научной экспедиции на остров Ява. Он был убит выстрелом в упор из револьвера. Инспектор Лекашер допросил родственников жертвы и установил, что все они вне подозрения. Итак, мы имеем дело с одним из преступлений, число которых непрестанно…
Жозеф в смятении скомкал газету, не дочитав статьи.
«Зоолог! Дю Уссуа! Это же его имя стояло на той визитной карточке. Убит… А месье Легри расспрашивал меня вчера о нем. Похоже, патрон напал на след, это как пить дать. Если он надеется, что сможет, обвести меня вокруг пальца…».
Ему пришлось отвлечься, чтобы продать «Непосредственные данные сознания» Бергсона [63]и отделаться от печальной дамы, которая просила посоветовать ей книгу, возвращающую бодрость духа.
Тут вошел Виктор.
— Патрон, я похож на дурака? — с места в карьер набросился на него Жозеф.
— Да нет… не сказал бы.
— Тогда почему вы скрыли от меня, что этого вашего зоолога прикончили? — Жозеф потряс газетой перед носом Виктора.
— А, так вам уже все известно, — вздохнул тот, — и Шерлок Пиньо настаивает на сотрудничестве…
— …С Шерлоком Легри. Разумеется.
— Я как раз собирался просить вас о помощи.
— Так я вам и поверил! Ладно уж, я вас слушаю, месье Легри. Весь внимание.
