Дороти Девис - Тень предателя
— Это то, что называется интуицией, чутьем. Знаете, что мне хочется сделать, сэр? Проверить адресок того, кто сторожит по ночам этот склад и кто, возможно, работает где-то в этой округе. Неплохо бы проверить его.
— Тогда и сделай то, что хочется. — Они уже возвращались в участок. Маркс сидел за рулем служебной машины, которой, его мнению, не хватало по меньшей мере двух цилиндров. — Давай адрес. Надеюсь, эта дряхлая колымага доставит нас туда.
Херринг назвал адрес.
— Вы читали о человеке, который купил на аукционе старую полицейскую машину? Прежде чем он доехал в ней до мастерской, чтобы перекрасить ее, его пять раз останавливал полицейскии патруль. Не позвонить ли мне, лейтенант, в участок и отметиться, на каком я задании?
— Я сам скажу о тебе Редмонду, когда вернусь в участок. Капитан — славный парень, ты не считаешь?
— Все они славные, но не более, чем капитан Редмонд. Нет, сэр.
— Тогда разыщи нам что-нибудь, — ответил Маркс, — и порадуй нас всех.
Полчаса спустя Херринг все же нашел кое-что. Он привел на допрос в участок старого Фреда Болардо. Маркс и капитан Редмонд слушали показания сторожа. Допрос вел Херринг.
— Две недели назад я закрывал на ночь склад. Я всегда это делаю после того, как уедет последний грузовик, чаще всего это бывает часов в семь. Затем запираю склад на висячий замок. В полночь наведываюсь для проверки. Мальчишки однажды взломали замок. Украли бочонок гвоздей…
Херринг сидел, сложив руки, давая старику высказаться. Показания записывались на пленку. Херринг даже слабо улыбнулся, когда Болардо, человек мрачноватый с челкой седых волос, сказал: — Этим чертовым дьяволятам понадобился бочонок, а гвозди они высыпали на мостовую. — Маркс заметил, что Редмонд присматривается к полицейскому Херрингу.
— Вы хотели нам рассказать о том, что случилось две недели назад, — вежливо напомнил сторожу Херринг.
— Мне платят мало… Черт, я уже говорил вам это. Зачем мне ввязываться в неприятности и снова повторять то, что я уже вам сказал? — Он покачал головой. — Ко мне подошел доктор и спросил, можно ли ему припарковывать свою машину на складе. Всего на несколько часов, с семи до девяти или десяти, пока он навещает своих пациентов в этом квартале…
Маркс и Редмонд переглянулись. Вот он, этот «доктор», о котором говорила мамаша Фернандес.
Херринг попросил сторожа продолжать.
— Мы договорились. Я дал ему ключ от замка, он-заплатил мне десять баксов за первый месяц. Я был рад такому заработку. Да и ничего плохого здесь не было. Я даже делал доброе дело, давая доктору место для парковки. Его машину уже разбивали, и он опасался за нее. В наши дни, мол, молодежь употребляет наркотики и все такое прочее…
— Вспомните хорошенько и опишите его машину, мистер Болардо.
— Как я уже говорил, я не очень разглядывал машину — черный седан, это все, что я помню. Четыре дверцы.
Херринг улыбнулся.
— В прошлый раз вы этого не вспомнили.
— Я вспомнил, что он зачем-то открыл заднюю дверцу. Я тогда еще поинтересовался и посмотрел, была ли пометка «доктор медицины» на его водительских правах. Мне показалось странным, что он заговорил о наркотиках, которые бывают у врачей.
Я подумал, может, он ищет, где спрятать их, или ищет место для встречи.
— Вы не видели номер его водительских прав?
— Видел, но забыл, помню только, что получил он их в Нью-Йорке и что он доктор медицины.
— Что-нибудь еще можете нам рассказать об этом человеке?
— Не больше того, что уже сказал. Он тощий, лицо желтое, не очень хорошо одет, на нем все поношенное, машина тоже не новая. Я так и не узнал, как его зовут, просто звал его доктором, а он меня доком.
Марксу не хотелось прерывать его, но он это сделал.
— Фред, а теперь скажите нам правду. Где-то в душе вы ведь надеялись, что он торговец наркотиками? — Свидетель отрицательно замотал головой. — И, конечно, вы рассчитывали получать с него не какую-то жалкую десятку в месяц? Не говорите нам, что за десять баксов вы были готовы рисковать своим местом на складе.
— Вы ошибаетесь, мистер. Для вас десять баксов чертовски малая сумма, а если ее добавить к той тридцатке, что я приношу домой и которую мне платит Истсайдская компания торговли лесом?
— Ладно, — согласился Маркс. — Нам просто нужно все знать. Он был разговорчив?
— Он казался осторожным на слова парнем, когда говорил, то подбирал слова. Может, он иностранец. Я не утверждаю, но у меня такое чувство.
— Таких много в вашем квартале, — вмешался Редмонд. — Среди них есть и свои доктора.
— Я не думаю, что он был из этого квартала, — возразил Болардо. — Тогда бы он не искал место, где припарковать машину.
Херринг, не взглянув на своих начальников, решил твердо придерживаться своей линии атакующего допроса, и не хотел, чтобы ему мешали:
— А теперь, мистер Болардо, расскажите, что было сегодня утром, когда на склад пришел ваш босс. Расскажите все по порядку.
— Я не знаю, сэр, как это связать с тем, что случилось на нашей улице…
— Просто расскажите, как умеете, — ободрил его Херринг. — Не надо ничего связывать.
— В восемь утра появился хозяин. Он был зол, и я его понимаю. Этот чертов олух доктор забыл закрыть ворота на замок. Он их закрыл, а замок не защелкнул. Босс думал, что это я такой беспамятный, я же перепугался, как бы он не догадался.
Эта деталь убедила полицейских, что тот, кто выводил из склада машину, делал это в спешке.
Херринг выключил запись и смотал пленку. Он взял ее, чтобы напечатать показания и дать Болардо подписать.
Редмонд и Маркс оставили сторожу фотографии тех, кто разыскивается, — может, он узнает кого-нибудь. Редмонд предполагал, что среди преступников, возможно, попадутся несколько крупных фигур, иногда маскирующихся под врачей. Была проведена проверка всех пропавших водительских удостоверений, принадлежавших врачам. Ни то, ни другое не дало результатов.
Фицджеральд обратил внимание на то, что оказалось потом важным звеном в цепи свидетельских показаний: точность нанесенного жертве удара и вид оружия. Только хирургический нож в руке опытного врача мог так чисто сработать. Пока еще не было данных анализа крови на носовом платке.
— Хирурги обычно не уносят с собой инструменты из операционной, не так ли? — размышлял вслух Редмонд.
— Если, конечно, они не замышляют убийства, — заметил Фицджеральд, и иронично скривил губы.
Редмонд покраснел до кончиков своих темно-каштановых волос. Ничего не сказав, он вернулся к своему столу и с шумом занялся рутинными делами. Марксу было искренне жаль его. Будучи ответственным за расследование дела, Редмонд, однако, не чувствовал себя уверенным, когда рядом был Фицджеральд. Так было и сейчас. Маркс передвинул на карте района булавку с желтой головкой, отметив Истсайдский лесной склад и занес его данные в картотеку.
